Цивилизация в переходное время - Карл Густав Юнг

это не развеяло моих подозрений. В статье, опубликованной мною в то время[248], предполагалось, что «белокурая бестия» ворочается в беспокойном сне и что нельзя исключать новую вспышку насилия.

448 Это состояние никоим образом не могло считаться сугубо тевтонским явлением, что стало вполне очевидным в последующие годы. Натиск первобытных сил был более или менее всеобщим. Разница заключалась лишь в самой немецкой психике, которая оказалась более восприимчивой к их влиянию – вследствие выраженной склонности немцев к массовой психологии. Более того, военное поражение и социальная катастрофа усилили в Германии стадный инстинкт, и казалось все более и более возможным, что именно Германия станет первой жертвой среди западных народов, – жертвой массового движения, вызванного пробуждением дремлющих сил бессознательного, готовых прорваться сквозь все моральные преграды. Эти силы, в соответствии с правилом, которое я упомянул выше, были компенсирующими. Если такое компенсаторное движение бессознательного не усваивается сознанием индивидуума, оно ведет к неврозу или даже к психозу, и то же самое верно для коллективного сознания. Понятно, что необходимо какое-то нарушение сознательной установки, чтобы компенсаторное движение подобного рода стало возможным; что-то должно отсутствовать или преувеличиваться, поскольку лишь дефектное сознание способно порождать контрдвижение со стороны бессознательного. Что ж, нарушений было очень и очень много, как вы знаете, и мнения по этому поводу совершенно разделились. Оценить правоту мнений можно только ex effectu[249], выяснив, каковы, собственно, недостатки сознания нашей эпохи, посредством наблюдения за реакциями бессознательного.

449 Как я уже говорил, волна, поднявшаяся в бессознательном после Первой мировой войны, отразилась в индивидуальных сновидениях в виде коллективных, мифологических символов, выражавших первобытность, насилие, жестокость – словом, многообразие сил тьмы. Когда такие символы встречаются у большого количества индивидуумов и не подвергаются толкованию, они начинают притягивать этих людей друг к другу как бы под воздействием магнетической силы; в итоге образуется толпа. Вожаком толпы быстро становится человек, который менее остальных сопротивляется, менее прочих стремится брать на себя ответственность, зато, по причине своей неполноценности, ощущает наибольшую волю к власти. Он выпустит на свободу все, что готово вырваться наружу, и толпа пойдет за ним с непреодолимой силой лавины.

450 Я наблюдал немецкую революцию, так сказать, в пробирке отдельного человека и потому полностью осознавал изрядные опасности, которыми чревато скопление таких людей. Но я не знал тогда, достаточно ли их в Германии для того, чтобы сделать всеобщий взрыв неизбежным. Однако мне удалось проследить целый ряд случаев и наблюдать воочию, как натиск темных сил разворачивается в отдельных пробирках. Я видел, как эти силы прорывались сквозь нравственный и интеллектуальный самоконтроль человека, затопляя его сознательный мир. Зачастую пациент испытывал жуткие страдания, его личность разрушалась, но, если ему удавалось уцепиться за крупицу разума или сохранить узы человеческих отношений, в бессознательном возникала новая компенсация (под влиянием хаоса, царившего в сознательном разуме), и эта компенсация могла быть усвоена сознанием. Далее появлялись новые символы коллективного характера, на сей раз причастные силам порядка. В этих символах присутствовали мера, пропорция и симметричное расположение, своеобразные математическая и геометрическая структура. Это некая осевая система; уточню, что речь идет о мандалах[250]. Боюсь, здесь не место вдаваться в подробное объяснение этих специфических вопросов, но, пусть мое изложение звучит чересчур научно, я все-таки должен упомянуть о них вскользь, ибо они – луч надежды, а во времена распада и торжества хаотического беспорядка нам очень нужна надежда.

451 Мировая сумятица и беспорядок отражают подобное же состояние разума индивидуума, у которого это отсутствие ориентации компенсируется в бессознательном архетипами порядка. Здесь снова нужно отметить, что, если эти символы порядка не будут усвоены сознанием, силы, которые они олицетворяют, будут накапливаться до опасной степени, как было с силами разрушения и беспорядка двадцать пять лет назад. Усвоение содержаний бессознательного – это индивидуальный акт осознания, понимания и моральной оценки. Это труднейшая задача, требующая высокой степени этической ответственности. Только относительно немногие люди могут быть способны на такое достижение, и подобных людей мы признаем не политическими, а моральными вожаками человечества. От них зависит сохранение и дальнейшее развитие цивилизации, ибо достаточно очевидно, что сознание масс не продвинулось вперед ни на шаг со времен Первой мировой войны. Лишь некоторые философские умы обогатились за этот срок, а их нравственный и интеллектуальный кругозор значительно расширился благодаря осознанию огромной, подавляющей силы зла и того факта, что человечество способно стать разве что его орудием. Но средний человек все еще остается там, где был в конце Первой мировой войны. Поэтому очевидно, думаю, что подавляющее большинство попросту неспособно усвоить в сознании силы порядка. Наоборот, я бы не стал исключать, что эти силы однажды посягнут на сознание и захватят его врасплох, совершат насилие против нашей воли. Повсюду мы видим первые симптомы такого развития событий – тоталитаризм и государственное рабство. Ценность и значимость личности быстро сокращаются, ее шансы быть услышанной будут исчезать и впредь.

452 Этот процесс упадка будет долгим и болезненным, но он, к сожалению, видится неизбежным. Правда, в конце концов выяснится, что это единственный путь, которым прискорбная бессознательность человека, его ребячество и индивидуальная слабость могут быть исправлены – заменены человеком будущего, твердо знающим, что он сам является творцом своей судьбы, а государство ему – слуга, а не господин. Увы, человек достигнет этого уровня только тогда, когда осознает, что из-за своей бессознательности пожертвовал основными человеческими правами. Германия стала наиболее поучительным примером рассматриваемого психологического развития. Там Первая мировая война высвободила скрытую силу зла, а сама война оказалась результатом накопления бессознательных масс и их слепых желаний. Так называемый Friedenskaiser[251] пал одной из первых жертв и, во многом подобно Гитлеру, озвучивал эти беззаконные, хаотические желания, тем самым ведя страну к войне и к неминуемой катастрофе. Вторая мировая война стала повторением того же психического процесса, уже в бесконечно увеличенном масштабе.

453 Как я уже сказал, преобладание массовых инстинктов отражает компенсаторные движения бессознательного. Такие движения стали возможными потому, что сознательное в человеке оторвалось от естественных законов человеческого бытия. Благодаря индустриализации бо́льшая часть населения лишилась корней и была согнана в крупные городские центры. Эта новая форма существования – с ее массовой психологией и социальной зависимостью от колебаний рынка и заработной платы – породила личность неустойчивую, неуверенную и внушаемую. Человек понимал, что его жизнь зависит от советов директоров и руководителей предприятий, и полагал, правильно или нет, что теми движет главным образом финансовый интерес. Он знал, что, как бы добросовестно ни работал, он может в любой миг пострадать от