Песенка в шесть пенсов и карман пшеницы - Арчибальд Кронин

– Ты пишешь душой, Лоуренс, – пожимал он плечами, – а не головой. Надо с этим кончать.

Я обратился к любезному подношению миссис Тобин. Выпив чай, который начал уже остывать, я снова, уже не в первый раз за сегодня, посмотрел на открытку. Она пришла вчера и теперь слишком явно лежала на столе рядом с моими заметками о регентах Морее[111] и Ленноксе[112]. Нахмурившись, я взял ее и, как бы пытаясь уловить смысл, до сих пор скрытый от меня, прочитал ее еще раз.

Встретимся под часами на Центральном вокзале в 5 часов вечера в субботу в обязательном порядке. Это явно в твоих интересах.

Теренс

Конечно, я не собирался идти. Я уже решил, что не пойду. Время было слишком дорого, чтобы тратить его на бесполезные встречи. Прежде всего разве не Нора, моя дорогая Нора, совершенно четко советовала мне опасаться элегантного Терри? Но в заключительном предложении была приманка. «Явно в твоих интересах» – беззвучно повторяли мои губы эти слова. А что, если это действительно реальный шанс? И мысленно я возвращался к разговору с Теренсом на кухне «Критериона», когда он говорил о своих связях в Роклиффе, а затем я подумал о том, как пожалею, упустив такой шанс. Допивая чай, я склонялся то в одну, то в другую сторону. В конце концов я вскочил, схватил кепку и отправился на Центральный вокзал.

Когда я подошел, было без десяти пять. Это было излюбленное место встреч, и под большими часами уже стояли люди. Я присоединился к ним. В пять минут шестого, с необычной для него пунктуальностью, появился Теренс с маленькой сумкой «глэдстоун»[113] в руке. Он был не один. С ним был Донохью.

– Отлично, дружище, ты здесь. И классно выглядишь, – тепло приветствовал меня Теренс. – Надеюсь, мы тебя не заставили ждать.

Донохью тоже улыбался, – по крайней мере, обычно сдержанный и угрюмый, на сей раз он изображал на лице необычайную приветливость, что было крайне удивительно, поскольку до сих пор он практически игнорировал меня.

– Здесь нам не поговорить, – сказал Теренс. – Пойдем в буфет.

Мы пошли в первоклассный буфет.

– Что ты будешь? – радушно спросил Донохью. – Это за мой счет.

С выгодой для себя воспользовавшись его предложением, я сказал, что буду сэндвич с ветчиной и стакан молока. Оба они заказали пиво «Гиннесс».

Теренс подождал, пока нас обслужат, затем, заботливо осведомившись, все ли у меня в порядке, сделал глоток крепкого пива и озвучил следующее:

– Итак, дружище, ты уже не раз слышал, как я говорил, что хочу засечь твое время на милю. Ну, сегодня мы собираемся это сделать.

Я не должен был удивляться, поскольку Терри действительно не раз затрагивал эту тему в своей полусерьезной-полушутливой манере. Но внезапность этого предложения меня ошеломила.

– Почему сегодня? – осторожно спросил я.

– Ну, к этому мы еще вернемся, – доверительно и со значением посмотрев на меня, сказал он.

– Но я давно серьезно не занимался бегом. Я, скорее, не в форме.

– Ну, такой ладный юноша, как ты, никогда не бывает не в форме. Верно, Март?

– Пожалуй, – согласился Донохью. – Судя по тому, что я вижу, на нем нет ни унции жира. Тем не менее я не уверен, что он выдержит.

– Не волнуйся. Еще как выдержит.

– А как у него со скоростью? – с сомнением посмотрел на меня Донохью. – Ему на финише понадобится скорость.

– Это я гарантирую, – решительно сказал Терри. – Я же говорил тебе, что, когда он был еще ребенком, у него был практически мой уровень.

Такой аргумент не убедил Донохью.

– Это было много лет назад.

– Может, и так. Но в этом году и в прошлом он дважды побеждал в кроссах. Так что шутки в сторону.

– М-да, – сказал Донохью, как бы наполовину убежденный. – Ну, я полагаю, мы можем дать ему шанс.

– И реальный шанс. – Теренс повернулся ко мне. – Все готово, дружище. Здесь шмотки для тебя. Мой собственный комплект «Роклифф», если угодно. – Он постучал носком ботинка по сумке «глэдстон». – И я договорился, чтобы мы проверили тебя на территории Харпа.

– Но с какой стати, Терри? – Эти приготовления, интерес, проявленный ко мне, и то, как Донохью, пусть и неохотно, согласился с доводами Теренса, – все это было очень лестно, но я не собирался идти на поводу.

– Потом, потом, дружище. Какой смысл объяснять, пока мы не увидим тебя в деле?

– Нет, – решительно сказал я. – Я должен знать, какой мне прок от этого.

– Разве я не написал тебе на открытке? – взорвался Теренс. – Для тебя это точно обернется выгодой. Если, конечно, ты тот, за кого мы тебя принимаем, хотя теперь я начинаю сомневаться.

Скептицизм, прозвучавший в его голосе, сыграл свою роль. Я согласился отправиться с ними. Собственно, я не видел вреда в такой вылазке. И теперь мне хотелось показать им, на что я способен. Особенно мне хотелось доказать это Донохью, потому что он мне не нравился и потому что меня возмущала его связь с Норой. Мы вышли из буфета и, покинув вокзал, взяли на улице такси. Доверься Терри, он сделает все как подобает, с комфортом в душе подумал я. Мой кузен снова впечатлил меня своим обаянием и самонадеянностью.

Ехать нам было довольно далеко, в восточный пригород. Примерно через двадцать минут я увидел футбольное поле, принадлежащее клубу «Харп Джуниорс». Район, в котором доминировали два огромных газохранилища и прилегающие к ним газовые заводы, был бедным и зловонным, то есть, что естественно, загазованным. Я никогда не слышал о «Харп Джуниорс» и их территории, окруженной ржавым гофрированным полуразвалившимся забором, с небольшим деревянным павильоном и вконец разбитым футбольным полем. Однако вокруг него была проложена гаревая беговая дорожка.

– Вот мы и приехали! – с энтузиазмом воскликнул Теренс, велев таксисту подождать нас снаружи. – Ты стой у дорожки, Март, а я пойду с Лоуренсом.

Мы вошли в павильон, который производил еще более гнетущее впечатление, чем все остальное. Сломанные доски пола, несколько старых полосатых футболок на крючках, везде пыль, а также сильный затхлый запах пота, пива и мочи.

Открывшаяся со щелчком сумка явила мне шорты, майку и шиповки. Теренс услужливо помогал, словно был моим камердинером, – я стал преображаться на глазах. Все отлично подошло, кроме спортивных туфель, которые оказались слишком велики – в носке оставался целый дюйм пустого места. Я указал на это Теренсу.