Мой чужой дом - Люси Кларк

В полиции явно сомневались в моих словах. Они расспрашивали об алкогольных напитках и наркотиках, о деталях моего наряда, об игривых фразочках, которые я произносила несколько недель назад, – и ни одного вопроса о том, что произошло в кабинете, о том мгновении, когда я сказала «нет». Это так меня потрясло, что я и сама усомнилась, верно ли помню подробности случившегося, нет ли здесь моей вины.

Мне бы, наверное, поверили, если бы я составила стройный, более «правильный» рассказ, немного подправив правду. Не стоило признаваться: «Да, он мне нравился. Да, несколько часов ранее я нюхала кокаин. Да, я флиртовала с ним накануне в баре. Да, я изобразила реверанс на его лекции при всем курсе».

С возрастом я усвоила, что правда – штука скользкая, неоднозначная, и иногда неприглядные части правды лучше занавесить ложью. Это открытие сильно меня изменило: я неверно оценивала ситуации, принимала ошибочные решения, выворачивала факты так, что вернуть их в исходную форму становилось невозможно. Черное и белое превратилось в оттенки серого.

– Я собиралась вас отыскать, сказать, что верю… – медленно произносит Мейв. – Но потом передумала. Испугалась копаться в прошлом – из-за Фиби. Спустя много лет я увидела ваше фото на обложке книг, которые доставили нам в библиотеку, – и не поверила глазам! Известная писательница, автор бестселлера… – Она качает головой. – Вы наладили свою жизнь – Люк не сломал вас.

Я лишь молча прикусываю губу. Откуда ей знать, как сильно повлиял он на мою жизнь!

– Кстати, – добавляет Мейв, – после визита той девушки я от него ушла. Упаковала вещи, забрала из садика Фиби, села в машину и поехала к матери в Корнуолл. Люку оставила записку – предупредила, что пойду в полицию, если вздумает нас разыскивать.

– Он искал?

Она отрицательно мотает головой.

– Мы с ним больше не виделись.

– А потом он утонул, – добавляю я.

Мейв засовывает руки в глубокие карманы пальто.

– Это было самоубийство.

Мои глаза округляются.

– В день его смерти на адрес матери пришло письмо. От Люка. Он писал, что не может так жить, что в нем соседствуют два разных человека: добропорядочный семьянин и, как он выразился, «другой». Я не рассказывала полиции о письме. Вообще никому не говорила – ни матери, ни Стивену, ни, разумеется, дочери. – Она умолкает и смотрит мне в глаза. – Я не хочу, чтобы Фиби узнала, кем он был на самом деле. Никогда. Для нее Люк Линден – любящий отец, который трагически погиб. Вот и вся история. – Она вздыхает. – Я понимаю, вы ничего мне не обязаны, но… прошу… умоляю… оставим все, как есть.

А я думаю о сохраненном в ноутбуке черновике – истории о девушке, которой никто не верил. О мужчине, который злоупотребил своим положением. О его беременной жене. О сценах, над которыми трудилась, которые оттачивала… и проживала.

– Обещайте! – повторяет Мейв.

Передо мной расстилается бескрайняя, мерцающая в слабом утреннем свете гладь моря. Штиль. Высокие стебли травы за спиной ни дрогнут, ни шелохнутся. На песке застывают отпечатки ног. Воздух неподвижен и тих, время будто остановилось, и я в плену этой неподвижности.

Сбросив полотенце, я с трудом захожу в воду. Море расступается и смыкается, заключая меня в ледяное объятие. Дыхание выходит из-под контроля, мышцы сокращаются, деревенеют. Борясь с холодом, я беспорядочно дергаю руками и отчаянно молочу ногами.

В преломляющемся свете конечности под водой кажутся далекими и призрачно бледными.

Понемногу, хотя и дольше обычного, я наконец ловлю ритм. С каждым гребком, с каждым толчком дыхание начинает выравниваться, а мысли – проясняться.

Я думаю о Люке Линдене. Открытая вода – мое пространство, мои условия. Куда бы завела меня жизнь, если бы мне поверили… Если бы я себе верила… Осталась бы я в университете? Получила бы диплом? Встретила бы Флинна? Отправилась бы путешествовать? Отважилась бы на аборт? Или вообще рассуждала бы иначе, имей я уверенность в себе и своих решениях? А если бы в моей жизни не было никакого Люка Линдена? Кем бы я стала?

Размышления плавно возвращаются к неоконченной рукописи. Историю о девятнадцатилетней девушке и преподавателе в вельветовом пиджаке я вытянула из темных, потаенных глубин, о которых никогда не говорила вслух.

В памяти всплывает просьба Мейв.

Я не собираюсь ранить чувства Фиби. Место действия и имена вымышлены, хронология событий изменена. Читатели сочтут сюжет фантазией автора. Только нам с Мейв известно, что на страницах – правда. В конце концов, это моя история. Мне решать, как ее рассказывать.

Энергично работая ногами, я плыву к берегу.

Теперь я точно знаю концовку романа.

Столько мучений, погони за неуловимым, столько беспокойных снов, измятых-изорванных блокнотных страниц – и, наконец, вечно ускользающая книга распахивает передо мной дверь, показывая, как сплетаются нити.

На завершение работы у меня два дня.

С влажными волосами, босиком, я взбегаю по деревянным ступеням на верхний этаж, толкаю дверь в кабинет и, не обращая внимания на морской простор за окном, усаживаюсь за стол. Я охвачена жаром вдохновения, внутри меня будто вспыхнул фонарь, даже кофе не нужен.

Где-то внизу звонит телефон. Пусть звонит – я поглощена историей, для окружающего мира меня пока не существует.

Как медленно загружается компьютер! Кончики пальцев горят, приплясывают в нетерпении… Я открываю папку «Автор», щелкаю мышкой значок рукописи… и моим глазам предстает белый лист.

Кручу вниз – пустой документ.

Растерянно таращусь на экран. Не может быть. Я писала вчера целый вечер. Наверное, ошибка режима доступа к файлу.

Закрываю папку, снова открываю.

Вордовский документ на месте. Щелкаю на иконку. На экране пустые страницы.

Меня накрывает паника. Все хорошо, успокаиваю я себя. Текст автоматически сохраняется в Облако. Кроме того, у меня есть папка «Корректировки» для предыдущих версий, где можно отследить изменения при правке.

Однако эта папка тоже пуста – ни черновиков, ни даже первого наброска.

Зубы непроизвольно прикусывают губу. В памяти всплывает таинственный эфир в «Фейсбуке» из пустого кабинета. Как будто здесь кто-то был.

Вспотевшими ладонями я забиваю пароль в Облако; у меня дурное предчувствие, что рукописи не окажется и здесь.

Нажимаю на «Автор, Книга 2».

Пусто.

Открываю дубль папки «Корректировки». Пусто.

Везде пусто, пусто. ПУСТО!