Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - Уильям М. Макговерн

Однако, несмотря на эти черты характера, Ван Мана можно считать идеалистом, страстным и фанатичным идеалистом. Человек долга, он посвящал все свое время делам государства, не позволяя себе отдыхать и оставляя совсем мало времени для сна. В отличие от других высоких сановников своего времени он избегал расточительности и распутства, ел самую простую пищу и носил самую простую одежду и все свое огромное личное состояние потратил на достижение достойных целей.

В отличие от основателя династии Хань Гао-цзу (Лю Бина), который был невежественным мужланом, Ван Ман являлся выдающимся ученым и покровителем образования и литературы. Особенно он увлекался изучением древних классиков китайской литературы и пытался переделать все институты империи, чтобы привести их в соответствие тому, что существовало более тысячи лет назад. Несмотря на то что он назвал свою новую династию Синь, то есть «Новая» династия, большую часть времени Ван Ман потратил, чтобы восстановить старые, отжившие ведомства, и давал существующим ведомствам названия и прерогативы, которые были у них давным-давно в золотом веке. Он восстанавливал религиозные ритуалы и обряды, совершенно забытые уже больше сотни лет назад.

По странной и даже забавной иронии судьбы попытки Ван Мана оживить обычаи и формы правления древних времен в действительности привели к целому ряду поразительных радикальных инноваций, которые позволяют нам считать его предвестником «плановой экономики», «корпоративного государства» и даже социализма.

За предшествующие два-три века в жизни Китая произошло множество изменений. Мелкое крестьянское землевладение уступило место системе своего рода сельскохозяйственного капитализма. Большая часть свободных земель перешла в руки крупных земельных собственников, и арендаторов заставили платить непомерно большую ренту. Значительная часть крестьянства была доведена до такого бедственного состояния, что им приходилось продавать себя в рабство.

Ван Ман хотел исправить это зло одним ударом и выпустил эдикт, объявлявший, что вся земля и все рабы национализируются. Будучи собственностью императора, и земля, и рабы больше не подлежали купле и продаже. Более того, конфискованную государством землю следовало поделить между семьями таким образом, чтобы у каждой семьи было нужное ей количество. Ван Ман попытался также установить фиксированные государственные цены на сельскохозяйственные продукты, чтобы защитить крестьян от произвола торговцев. Чтобы обеспечить единообразие, Ван Ман сделал распоряжения, согласно которым в урожайные годы правительство покупало все излишки зерна, чтобы его цена не падала, а в неурожайные годы продавало эти излишки, чтобы цена не росла.

До этого времени большая часть доходов государства составляли поступления от земельных налогов. Чтобы уравнять финансовое бремя, Ван Ман приказал, чтобы в будущем торговцы и представители других профессий платили подоходный налог 10 процентов. Он продлил монополию государства на соль и железо и добавил к ним государственную монополию на мануфактуру, продажу вина и других алкогольных напитков.

В этих, как и во множестве других, вопросах Ван Ман показал себя предвестником многих пророков «нового курса». К несчастью для него самого и его планов, Ван Ман проводил свои реформы слишком быстро и без оглядки на требования практической политики. Он считал, что другие люди окажутся такими же идеалистами, как он сам, и был очень удивлен, когда возникшее недовольство достигло предела и в конце концов переросло в мятеж. Однако нас не удивляет, что многие представители высших и средних классов, почувствовав, что на кону их имущественные интересы, делали все возможное, чтобы подорвать новый режим. В конце концов разразилась гражданская война. В 23 г. н. э. мятежники штурмом взяли столицу, и злосчастный Ван Ман был убит.

Однако нас больше всего интересует, что за четырнадцать тревожных лет царствования Ван Мана Китай лишился почти всех своих владений в Центральной Азии. Когда Ван Ман пришел к власти, ухуани на северо-востоке, гунны на севере и усуни на северо-западе признавали себя вассалами Поднебесной империи, а китайский наместник Кашгарии держал практически под полным контролем все мелкие царства в этом регионе. К тому времени, когда Ван Ман был убит, Китай фактически потерял власть над всеми этими народами и территориями.

Рассматривая этот короткий 14-летний промежуток, лучше всего разделить его на три периода. Первый из этих периодов длился с 9 по 13 г., второй – с 13 по 19 г., третий – с 18 по 23 г.

В течение первого периода наблюдаются первые трещины в дружеских отношениях между китайцами и гуннами. В 9 г., вскоре после своего воцарения на троне Поднебесной, Ван Ман отправил посольство к гуннскому двору с требованием к шаньюю вернуть печать, пожалованную ему императорами династии Хань, и вручить ему новую печать. Это означало всего-навсего, что гунны признают легитимность нового порядка вещей в Китайской империи, и, поскольку это не предполагало никаких больших сложностей, замена печатей прошла, как положено. Однако случилось так, что Ван Ман, желая подчеркнуть господствующее положение китайцев по отношению к гуннам, слегка изменил надпись на печати. В новом виде печать не отличалась от той, которую давали менее знатным лицам, тем, кто был непосредственным подданным империи, а не правящим, пусть и вассальным, монархом.

Этот поступок сильно раздосадовал гуннский двор. Еще больше раздражение гуннов усилило поведение того же самого посольства на обратном пути в Китай. Во время своего путешествия в Поднебесную послы наткнулись на ухуаней, которых гунны взяли в плен и превратили в рабов за год или два до этого. Послы стали настаивать, что, поскольку эти ухуани являются прямыми вассалами китайцев, их нужно немедленно освободить и отправить назад в их страну.

Какое-то время гунны медлили, давая уклончивый ответ, но через несколько месяцев, вместо того чтобы выполнить требования китайцев, решили, что лучше рискнуть и начать открытую войну, чем и дальше терпеть оскорбления и попытки доминирования со стороны китайцев. И снова гуннские орды устремились через пустыню на юг и начали нападать на китайские аванпосты.

Все это было достаточно плохо, но еще хуже, что вскоре гуннов начали поддерживать другие народы севера, которые до этого соглашались разделить свою судьбу с Китаем. Как ни странно, одним из первых народов, присоединившихся к гуннам, стали племена ухуаней. И это несмотря на попытку китайцев защитить их от гуннов, которая и привела к открытым военным действиям. Такое изменение позиции произошло отчасти из-за недостаточно тактичного обращения китайцев с некоторыми из ухуаньских вождей. Другой причиной стал тот факт, что, по мнению ухуаней, китайцы оказались не способны достаточно хорошо их защитить, и они решили отдать свою судьбу в руки гуннов, чья звезда, похоже, снова начала свое восхождение.

Но с точки зрения китайцев, еще более серьезным, чем предательство ухуаней, было то, что признаки беспокойства и недовольства стали проявлять кашгарские царства, расположенные на западе. В 10 г. обнаружилось, что царь Северного Гуши (Урумчи) вел переговоры с гуннами. В попытке задушить бунт в зародыше китайский военачальник, наместник Кашгарии, схватил мятежного царя и казнил его.