Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - Уильям М. Макговерн

Однако это стало, скорее, не концом, а началом проблем в этом регионе. Почти сразу же после этого младший брат убитого царя увел 20 тысяч своих соплеменников на северо-восток и нашел убежище у гуннов. Гунны не только устроили им радушный прием, но помогли организовать неожиданную атаку на китайский гарнизон, находившийся в их родной стране. Нападение оказалось в высшей степени успешным, и множество китайских командиров и воинов были убиты, хотя на тот момент казалось, что китайцы в состоянии сохранять оккупированную территорию под контролем.

В скором времени китайцы получили еще более сильный удар по своему престижу. До этого признаки мятежа наблюдались лишь у чужих народов, связанных с Китаем угрозой завоевания или надеждой на получение каких-то преимуществ. Однако теперь недовольство начало распространяться и среди некоторых китайских войсковых командиров и чиновников, расквартированных в Кашгарии. Четверо весьма значимых представителей китайской бюрократии в этом регионе вступили в тайную договоренность с целью перейти на сторону гуннов. Убедив несколько сот воинов местного гарнизона присоединиться к ним, они убили командующего войсками в Кашгарии, и после этого весь отряд мятежников бежал на территорию гуннов, где они были радушно приняты шаньюем. Когда весть об этом вопиющем событии достигла столицы Китая, это вызвало волну возмущения. Ван Ман, любивший выпускать эдикты независимо от того, могут они быть выполнены или нет, немедленно объявил о расчленении империи гуннов как единого целого и приказал, чтобы на ее месте было создано не менее пятнадцати отдельных княжеств, которые, безусловно, должны мгновенно стать субъектами китайской юрисдикции.

Заявлять об этом было очень приятно, но, к несчастью, оказалось, что осуществить план по разделению гуннских владений очень трудно, поскольку гунны просто игнорировали этот императорский эдикт и продолжали жить, как жили. Тогда, чтобы хоть как-то привести эдикт в исполнение, Ван Ман отправил на границу гуннских владений специальное посольство в сопровождении 10 тысяч солдат. Посольство везло много ценных подарков и имело приказ вступить в контакт с многочисленными сыновьями великого шаньюя Хуханье и распределить подарки между ними. Ван Ман надеялся с помощью подарков подтолкнуть по меньшей мере 15 из этих гуннских князей к восстанию против правящего шаньюя и стать главами того или иного из 15 новых княжеств, на которые должна была разделиться империя гуннов.

Посольство не добилось никакого успеха. Его члены не посмели войти на территорию гуннов, и им удалось встретиться только с одним из сыновей Хуханье. Ставка этого князя, которого звали Хиен (или, в другой транскрипции, Хьень), располагалась совсем рядом с границей Китая. Хиена пригласили посетить лагерь китайского посольства, где ему преподнесли подарки и торжественно провозгласили шаньюем. После этого Хиена отправили назад на территорию гуннов с приказом поднять мятеж против его брата шаньюя, царствовавшего на севере. Чтобы гарантировать лояльность Хиена Поднебесной империи, посольство доставило в Китай одного из его сыновей, который должен был остаться при дворе императора в качестве заложника.

Послы, безусловно, считали свои переговоры с Хиеном крупной дипломатической победой, но вскоре они поняли, что сильно ошибались. Потому что Хиен по возвращении на территорию гуннов, вместо того чтобы поднять мятеж, как от него ожидали, немедленно поскакал ко двору законного шаньюя и заверил суверена в своей преданности. Что же касается его кажущегося заигрывания с китайцами, то он делал это по принуждению.

Естественно, что китайцы, услышав о таком двуличии со стороны Хиена, страшно разгневались и вскоре, чтобы как следует отомстить, казнили сына Хиена, привезенного в Китай в качестве заложника. Позже казнь этого юноши обернулась катастрофой для китайской дипломатии, но на тот момент Ван Ман и его двор были гораздо сильнее озабочены тем, что провал попытки китайцев разделить царство шаньюя положил конец их надеждам на мирное разрешение проблем между китайцами и гуннами. Гуннский правитель удвоил свою военную активность, и набеги на северные части Китайской империи следовали один за другим.

Поскольку дипломатия потерпела неудачу, Ван Ману, чтобы защитить свои владения от нападений, пришлось прибегнуть к помощи армии. И раз уж дело дошло до оружия, Ван Ман не собирался ограничиваться обороной. Он заявил, что полностью уничтожит гуннов, и приказал собрать армию из 300 тысяч воинов с запасом провизии, достаточным, чтобы прокормить их в течение ста дней и чтобы они смогли провести в пустыне масштабную кампанию. Однако собрать такое войско, обеспечить его необходимой провизией и подготовить обоз для перевозки грузов оказалось гораздо более трудной и долгой задачей, чем он предполагал. В результате этой задержки первые войсковые части, достигшие северной границы, оказались деморализованы из-за бездействия задолго до того, как удалось собрать всю армию. Перспектива провести успешную кампанию становилась все более и более сомнительной.

Как раз в это время (13 г.) из-за смерти гуннского шаньюя отношения между китайцами и гуннами вошли в совершенно новую фазу. На время смерть правителя гуннов очень хорошо сработала в пользу Ван Мана и его империи. Возникли споры о том, кто станет преемником шаньюя на гуннском троне, и среди кандидатов нашлось несколько человек, настроенных более-менее благосклонно в отношении заключения мира с Китаем. Тот факт, что у Китая на границе уже стояла армия в четверть миллиона человек, безусловно отразился на решении гуннов выбрать правителя, который мог бы уладить миром дела с китайцами. Не менее важен тот факт, что в то время самым влиятельным министром при гуннском дворе был человек по имени Дан, находившийся под сильным влиянием своей жены, наполовину китаянки, поскольку она была дочерью китайской принцессы.

Жена провела работу с мужем, а муж – с другими знатными гуннами, и в результате человеком, выбранным, чтобы занять гуннский трон, оказался не кто иной, как князь Хиен, который однажды уже вел переговоры с китайцами и которому они пытались навязать титул шаньюя два или три года назад. Гунны, конечно, считали, что этот князь по-прежнему persona grata при китайском дворе и что его выбор в качестве шаньюя сделает проще установление дружественных взаимоотношений с Китайской империей. Гунны не знали, что в Поднебесной давно потеряли веру в этого князя и публично казнили его сына, которого князь отправил к китайскому двору.

Вскоре после своего воцарения Хиен (который получил титул «вулай шаньюй») отправил в Китай посольство, чтобы начать мирные переговоры. Весть о том, что Хиена посадили на трон, привела китайцев в большое смущение, и Ван Ман очень пожалел, что казнил сына нового шаньюя. Он мог лишь надеяться, что это небольшое недоразумение удастся скрывать как можно дольше.

Тем временем Ван Ман поспешно отправил к гуннам ответное посольство. Это посольство клятвенно заверило нового шаньюя, что его сын жив-здоров. Послы поздравили правителя с воцарением на троне, заверили его в дружбе и благосклонности со стороны Ван Мана и преподнесли ему и высшим сановникам его двора большое количество ценных подарков. Последним, но не маловажным, стало то, что с помощью крупных взяток послам удалось убедить шаньюя выдать им четверых зачинщиков недавнего восстания в Кашгарии, которые после убийства своего военачальника нашли убежище у гуннов. Эти неудачливые заговорщики вместе с женами и детьми были доставлены в китайскую столицу и при большом скоплении восхищенной публики зажарены до смерти на медленном огне, с тем чтобы их мучительный конец стал предостережением на будущее.