Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии - Эжен Марен

Именно так Отцы – участники Второго Никейского собора понимали роль изображений в церквях. Именно так понимал когда-то эту роль великий патриарх монахов Востока, святой Василий, когда в своем панегирике в честь мученика Варлаама в великолепном ораторском порыве призывал художников-христиан, чтобы те дополнили своим искусством его слова. «Но почему, – восклицает он, – я своим детским лепетом принижаю славу этого знаменитого атлета? Поручим восхвалять его более красноречивому языку и более громким трубам. Придите мне на помощь, знаменитые художники, изображающие героические подвиги! Улучшите своим искусством несовершенный образ этого стратега. Красками живописи заставить блестеть образ победоносного атлета: у меня он слишком тусклый. Я хочу быть побежденным вами при изображении доблести этого мученика; сегодня я буду рад, если вы превзойдете меня своим талантом. Покажите нам, изобразив заботливо, борьбу ладони с огнем, покажите нам этого борца, блестяще написанного на вашей картине. Покажите нам вопящих демонов, потому что сегодня они благодаря вам удручены победами этого мученика. Заставьте их еще раз увидеть эту горящую побеждающую ладонь. Изобразите также на своей картине того, кто возглавляет сражение и преподносит венец, – Христа, судью этого состязания, который да будет прославлен во веки веков».

В этих словах великого кесарийского епископа не следует видеть просто ораторское преувеличение, они точно отражали действительность. Ведь в самом деле изображения в любом виде – мозаики, миниатюры, эмали, камеи, изделия из слоновой кости, настенные росписи, ткани с изображением сцен из повествований, ювелирные изделия, скульптуры – дополняют образ, подсказанный чтением или устным словом, придают этому образу конкретную форму, которая делает его доступным любому уму, а также оставляют в умах более быстрое, более глубокое и более долгое впечатление. Через икону самые высокие божественные истины легко находят путь в самые неразвитые умы, потому что из всех чувств именно зрение поставляет человеку самые надежные ощущения и делает это быстрее остальных. Можно сказать, что в Средние века на Западе учебниками христианской религии для народа во многом были великолепные витражи наших готических соборов; насколько же больше оснований считать, что никогда не дремавшее воображение греков и их так легко возбуждавшееся религиозное чувство находились под глубоким, нерациональным и потому еще более непреодолимым влиянием почти божественного зрелища, которое открывалось перед их ослепленными глазами на мозаиках в Святой Софии и в бесчисленных церквях и монастырях их столицы.

Вера просвещенных умов не нуждалась в этих изображениях главных эпизодов Ветхого и Нового Заветов и самых выдающихся событий истории церкви, но и она получала большую пользу от созерцания и обдумывания этих изображений, не говоря уже об утонченном удовольствии и глубоком наслаждении, которое испытывает любой образованный человек, рассматривая одно из этих драгоценных произведений византийского искусства, которых так много существует и сегодня. Эти изображения, постоянно оживляя в своей памяти религиозные истины, были непрерывной проповедью, иногда более волнующей, чем философские дискуссии. Как было отмечено на Втором Никейском соборе, святой Григорий Нисский, несомненно, часто читал повествование о принесении в жертву Исаака, но никогда не плакал при этом; однако он сам сказал, что не смог сдержать слезы, увидев картину, на которой была показана эта трогательная история: так красноречиво искусство художника умело говорить со взглядами. Другая картина, изображавшая молодую христианку во время кровопролитной борьбы в амфитеатре, вызвала слезы у святого Кирилла.

Для всех – и для ученых, и для невежд – изображение – лучший комментарий к Священному Писанию. Кроме того, оно благодаря примерам, о которых напоминает и таинственной добродетели, исходящей от него, – одно из самых действенных средств для наполнения душ святостью. Тем, кто спрашивал: «Почитатели изображений, какую пользу вы имеете от этого, какие плоды это вам приносит, какое духовное преимущество вам дает то, что вы видите их?», святой Феодор Студит ответил так: «Да кто же при виде иконы, картины или статуи, которую он рассмотрел внимательно и в подробностях, не сохранил в своей душе глубокое впечатление, поучительное, если изображение поучительно, опасное, если изображение плохо? Он одержим этим впечатлением, оно преследует его даже дома и приводит его к раскаянию или возбуждает его страсти». Церковь, помещая перед глазами верующих изображение основных таинств христианской веры, благодеяний и чудес Иисуса Христа, жизнь и добродетели Богоматери и святых, имеет цель в первую очередь побудить нас к великодушию, к мужеству, к подражанию святым и через это к прославлению Бога. Иконы молча проповедуют тем, кто рассматривает их, человек наполняет себя святостью, глядя на них. Святой Иоанн Дамаскин говорил: «Когда у меня нет книг или мои мысли мучают меня, как колючки, и мешают насладиться чтением, я иду в церковь: она – убежище, открытое для всех болезней души. Свежесть красок росписи привлекает мой взгляд, пленяет мое зрение, словно цветущий луг, и незаметно склоняет мою душу к восхвалению Бога. Я смотрю на доблесть мученика, на венец, которым он награжден, его пыл разжигает во мне желание подражать ему, я падаю на пол и начинаю поклоняться Богу и молиться ему, взяв в посредники этого мученика, и получаю спасение своей души». И действительно, нет сомнения, что божественная благодать дарована тем, кто поклоняется иконам, а иконы наполняют святостью тех, кто приближается к ним с верой. Вард, один из самых ожесточенных преследователей православных монахов, который заставил защитников икон, главным образом монахов Студийского монастыря, вытерпеть самые жестокие пытки и казнил одного из этих защитников, «великого и восхитительного Фаддея», оказавшись на краю могилы из-за болезни, отправил к святому настоятелю Студийского монастыря посланца сказать, что просит прощения за свои преступления и умоляет настоятеля отвести от него угрожающую ему опасность. Получив от Варда обещание, что тот изменит свою жизнь, Феодор согласился молиться за него и добился от Бога исцеления больного. А для того чтобы вместе со здоровьем тела к Варду вернулось спасение души, Феодор послал ему икону Богоматери, которая была должна стать хранительницей Варда на всю жизнь. «Если Вы отныне будете чтить ее, если будете ей подражать, – писал он, – Вы будете счастливы во всем. Но если Вы отвергнете ее, Вас ждут ужаснейшие возмездия».

Ведь греческая церковь действительно верит, что сила, которой обладали святые, и совершенные ими при жизни благодеяния продолжают существовать в изображающих их иконах, и те таким образом становятся ценнейшим лекарством против болезней души и тела и никогда не иссякающим источником благословения. Их способность творить чудеса засвидетельствована бесчисленным множеством случаев, о которых рассказали защитники поклонения иконам и актами Второго Никейского собора. Например, изображение Креста Спасителя для верующих – «щит, доспех, трофей в борьбе против демона. Это знак, который мешает ангелу-истребителю прикоснуться к ним. Эта икона исправляет тех, кто падает, поддерживает тех, кто стоит на ногах. Она – трость для калек, посох, направляющий овец, руководитель кающихся, путь к совершенству, спасение души и тела, она отгоняет все беды, доставляет все блага.