Л. И. Брежнев: Материалы к биографии - Романов

согласился и вместе с Микояном прибыл в столицу. Прямо с аэродрома они направились в Кремль, и тотчас под председательством Н. С. Хрущева началось заседание Президиума ЦК КПСС.

Краткое вступительное слово сделал Брежнев, а затем выступили все члены, кандидаты в члены Президиума ЦК и секретари ЦК КПСС…

Подводя итоги, Брежнев выразил полное согласие со всеми выступавшими. Сказал также, что Хрущев насаждает свой культ личности, все чаще действует через голову ЦК, а то и просто игнорирует его, что его речь на Конституционной комиссии была опубликована без обсуждения ее на Президиуме ЦК. Он говорил также о грубости, которую допускал Хрущев по отношению к некоторым членам Президиума ЦК…

Президиум единогласно принял проект решения пленума. Подгорный внес предложение избрать Первым секретарем ЦК КПСС Брежнева. Это предложение было принято также единогласно. Было поручено председательствовать на пленуме Брежневу, а с докладом выступить Суслову.

После окончания заседания Президиума ЦК состоялся пленум ЦК КПСС. Когда Суслов окончил доклад, председательствующий сообщил, что Н. С. Хрущев заявил на заседании Президиума ЦК, что он на пленуме выступать не будет, и спросил, надо ли открывать прения? Из зала хором закричали: «Все ясно! Никаких прений!» Раздавались и грубые выкрики («Исключить Хрущева из партии!» и другие). Никто из участников пленума слова не просил.

После этого был оглашен проект постановления пленума об освобождении Хрущева от занимаемых должностей, которое было принято единогласно. Убежден, что никто, в том числе и авторы статей, которые публикуются сегодня, не сожалел в то время об освобождении Н. С. Хрущева.

Пленум избрал Первым секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежнева. Если бы хоть один из нас знал, чем обернется это избрание!

Когда пленум закончился, в комнате, где обычно собирались члены Президиума ЦК, Хрущев попрощался с каждым за руку. Подойдя ко мне, он произнес: «Поверьте, что с вами они поступят еще хуже, чем со мной». Эти его пророческие слова сбылись…

Давайте не искажать факты

Итак, окончилась «эра Хрущева». Этот, несомненно, одаренный партийный и государственный деятель не только нашей страны, но и международного коммунистического и рабочего движения не выдержал испытания славой и властью.

Мое поколение долго, вплоть до XX съезда КПСС, не располагало достоверной информацией о положении дел в партии, стране и жило во лжи. Зачем же теперь, в наши дни, допускать явное искажение фактов? При этом я думаю не о себе, а о целом поколении умных, инициативных, способных работников, которые внесли свой посильный вклад в наше общенародное дело.

У меня лично сложилось убеждение, что здесь действует небольшая группа людей — бывших друзей еще с так называемых застойных лет, которые в те годы работали в отделе ЦК КПСС, возглавлявшемся Ю. В. Андроповым, получили ученые звания, участвовали наряду с другими товарищами в подготовке материалов к докладам и речам Хрущева, Брежнева и Андропова, а сегодня целеустремленно бьют по тем, кто в те годы был молод и честен.

Они, в частности, характеризуют освобождение Хрущева как «дворцовый переворот»…

Нет, то не был «дворцовый переворот». При освобождении Хрущева были соблюдены все демократические нормы. Хотя и тогда считал, и сейчас, что прения по докладу надо было все же провести. Конечно, чувствуя настроения участников Пленума ЦК, допускаю, что открытие прений могло бы закончиться трагически для Хрущева — исключением его и из состава ЦК, и из партии. Чтобы снять всякого рода домыслы в печати, как это происходит сегодня, следовало бы полностью опубликовать доклад Суслова на октябрьском Пленуме ЦК…

У меня мои друзья и товарищи нередко спрашивают, почему я не выступаю в печати по поводу различных высказываний в мой адрес Ф. Бурлацкого, Г. Арбатова и С. Хрущева. Прежде всего потому, что не хочу придавать в какой-то степени дополнительный общественный вес их произведениям, которые, на мой взгляд, того не заслуживают. Не собираюсь и сейчас вступать в развернутую полемику. Но на некоторых моментах все же, справедливости ради, пришла пора остановиться.

Ф. М. Бурлацкий в своей вышедшей в 1990 г. книге «Вожди и советники» пишет: «В своих воспоминаниях я не придумал ни одного эпизода… Я стремился быть абсолютно искренним и правдивым…» Жаль, но это все же не так. Странное, на мой взгляд, впечатление производит книга — избыток самолюбования, стремление выдать себя за главного советчика бывших первых руководителей страны: Хрущева, Брежнева, Андропова. К тому же немало фактических искажений, что уже подрывает доверие к работе.

Автор пишет: «… и вот я сам сижу на балконе Кремлевского Дворца съездов в момент октябрьского Пленума ЦК КПСС» (имеется в виду 1964 г. — А. Ш.). Или сообщает, что на этом пленуме был выведен из состава ЦК А. Аджубей. В действительности пленум был в Свердловском зале, а не во Дворце съездов, и на него никого не приглашали, и А. Аджубея на нем не выводили из состава ЦК.

Ф. М. Бурлацкий в своей книге повествует, что вскоре после октябрьского Пленума ЦК он готовил речь для П. Н. Демичева, бывшего секретарем ЦК КПСС. И тот, по словам Бурлацкого, торжествующе рассказал, как собирались бывшие комсомольцы, в том числе и он — Демичев, — на стадионе в Лужниках во время футбола и как они разрабатывали план «освобождения» Хрущева. Я зачитал П. Н. Демичеву это место из книги. Он с возмущением сказал: «Я никогда на эту тему ни с кем не говорил. На стадион в Лужниках на футбольные матчи вообще не ходил. К тому же и никогда в комсомоле не работал».

И еще о чем нельзя не сказать. В своей книге Ф. М. Бурлацкий особо не жалует комсомол, и прежде всего его Центральный Комитет, а равным образом и всех известных ему товарищей, которые пришли на государственные, советские и партийные посты через школу комсомола. Он пишет, например: «Что касается более молодых деятелей, таких, как Шелепин, Демичев, Полянский, то мы в нашей среде очень побаивались их, поскольку все они были выходцами из ЦК комсомола — по тем временам худшей школы карьеризма». Вот так-то! (Кстати, ни Полянский, ни Демичев в комсомоле и в ЦК ВЛКСМ не работали.) Автор не стесняется в выражениях, когда говорит о воспитанниках комсомола. То честит их «младотурками», то «молодежью» в кавычках, то предателями линии XX съезда КПСС, то просто «комсомольской бандой». Таков уровень критики.

Выдумано и утверждение о якобы представленных мною каких-то сталинистских предложениях к готовящемуся докладу Брежнева о 20-й годовщине Победы. На самом деле никакого участия в подготовке этого доклада я вообще не принимал. Помощники Брежнева — А. М. Александров, В. А. Голиков, Г. Э. Цуканов, с которыми я говорил, подтвердили, что никаких материалов от меня не получали. Да ведь это и легко проверить в архиве ЦК.

В период работы в отделе ЦК КПСС Бурлацкий на партийном собрании был подвергнут резкой критике за