Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

— Впрочем, — сказал он и впервые за все времяпосмотрел мистеру Дорриту в глаза, но тут же перевел взгляд на пуговицы егожилета, — уж если разговор зашел о женской красоте, то нужно говорить о вашейдочери. Она удивительно хороша собой. Лицо, фигура, все в ней бесподобно. Когдаони вчера приехали, я был просто поражен ее красотой.

Мистер Доррит, польщенный сверх всякой меры,не мог — кха — удержаться, чтобы не повторить мистеру Мердлу устно то, о чемуже говорил в письме: что считает союз между их семьями величайшей честью длясебя. И протянул мистеру Мердлу руку. Тот внимательно поглядел на нее, подложилснизу свою ладонь, раскрытую в виде подноса или лопаточки для рыбы, подержалнемного и вернул мистеру Дорриту.

— Я нарочно пораньше заехал к вам, — сказалмистер Мердл, — чтобы справиться, не могу ли я быть чем-нибудь полезен, ипредложить свои услуги, а кроме того, прошу сегодня отобедать со мною, ивообще, покуда вы в Лондоне, оказывать мне эту честь всякий раз, когда у вас неокажется чего-нибудь лучшего на примете.

Мистер Доррит, слыша такие слова, просто таялот блаженства.

— Вы к нам надолго, сэр?

— В мои планы входило, — сказал мистер Доррит,— пробыть недели две, не больше.

— Это весьма короткий срок после такогодолгого пути, — заметил мистер Мердл.

— Кхм. Пожалуй, — согласился мистер Доррит. —Но должен вам сказать, дорогой мистер Мердл, что, живя за границей, я настольколучше чувствую себя — кха — во всех отношениях, что я вовсе не приезжал бы вЛондон, если бы не два обстоятельства. Во-первых — кха — та счастливая ипочетная возможность, которою я — кхм — наслаждаюсь в настоящее время и которую— кха — поверьте, высоко ценю; во-вторых, забота об устройстве — кхм — точнейсказать, о помещении, наиболее разумном и выгодном помещении — кха-кхм — моегокапитала.

— Дорогой сэр, — сказал мистер Мердл, сновапошевелив во рту языком, — если я могу чем-либо помочь вам в этом смысле, прошурасполагать мною.

Мистер Доррит запинался больше обыкновенного,готовясь коснуться щекотливого предмета, ибо у него не было уверенности насчеттого, как отнесется к этому предмету его знаменитый собеседник. Захочет лимагнат, привыкший ворочать делами столь крупного масштаба, размениваться намелочи, какими для него бесспорно является капитал или состояние отдельного лица?Любезные слова мистера Мердла рассеяли все сомнения, и мистер Доррит поспешилрассыпаться в благодарностях.

— Я, право — кха — не смел рассчитывать, —сказал он, — на столь — кхм — драгоценную привилегию, как ваш непосредственныйсовет и помощь. Но и независимо от этого я — кха-кхм — подобно большинствуцивилизованного мира был бы, разумеется, рад следовать за победным шествиеммистера Мердла.

— Мы теперь в некотором роде породнились, сэр,— сказал мистер Мердл, проявляя настойчивый интерес к узору ковра на полу, — ия готов по-родственному служить вам чем могу.

— Кха. Ваше великодушие безгранично, сэр! —воскликнул мистер Доррит. — Кхм. Поистине безгранично!

— Для лица, так сказать, со стороны, — заметилмистер Мердл, — сейчас довольно трудно получить акции какого-либо солидногопредприятия — я, разумеется, говорю о своих предприятиях…

— Разумеется, разумеется! — вскричал мистерДоррит тоном, исключающим предположение, что могут быть и другие солидныепредприятия.

— …иначе, как по цене, намного превышающейноминал. С порядочным хвостиком, как у нас говорят.

Мистер Доррит дал волю своему веселью.

— Ха-ха-ха! С порядочным хвостиком. Прелестно.Удивительно меткое выражение!

— Однако, — продолжал мистер Мердл, — я обычносохраняю за собой право предоставлять в отдельных случаях известныепреимущества — льготы, как некоторым угодно это называть, — рассматривая такоеправо как своего рода вознаграждение за мои труды и хлопоты.

— И предприимчивость и смелость мысли, — сэнтузиазмом подсказал мистер Доррит.

Мистер Мердл сделал судорожное глотательноедвижение, точно проталкивая в себя комплимент, как пилюлю, и затем повторил:

— Своего рода вознаграждение. Если хотите, яподумаю о том, как употребить это право (к сожалению, ограниченное, по причинелюдской зависти) в ваших интересах.

— Вы очень добры, — сказал мистер Доррит. — Вычересчур добры!

— Само собой разумеется, — сказал мистерМердл, — деловые взаимоотношения требуют от участников безукоризненной, кристальнойчестности, полной откровенности н безоглядного доверия во всем; иначе нельзяделать дела.

Столь благородные чувства вызвали горячееодобрение мистера Доррита.

— Таким образом, — сказал мистер Мердл, — речьможет идти лишь о некоторой скидке.

— Понимаю вас. Об определенной скидке.

— Да. Определенной заранее и совершеннооткрыто. Что же касается совета, — продолжал мистер Мердл, — это другое дело.Мое скромное мнение…

О! Скромное мнение! Мистер Доррит никому немог простить малейшей недооценки в этом вопросе, даже самому мистеру Мердлу.

— …принадлежит только мне, и я вправе делитьсяим. с кем захочу, не погрешив против своего нравственного долга по отношению кближнему. А потому, — заключил мистер Мердл, сосредоточив свое внимание паповозке мусорщика, в эту минуту проезжавшей под окнами, — тут я всегда к вашимуслугам.

Снова мистер Доррит усердствует в выраженияхпризнательности. Снова мистер Мердл проводит рукой по лбу.

А затем — тишина и молчание. Взгляд мистераМердла прикован к жилетным пуговицам мистера Доррита.

— Пора, — сказал мистер Мердл, разом встав скресла, словно он только и дожидался своих ног, которые ему, наконец, подали. —Меня ждут в Сити. Вы не собираетесь выезжать, сэр? Я с удовольствием подвезувас, куда прикажете. Мой экипаж в вашем распоряжении.

Мистер Доррит вспомнил, что ему нужноповидаться со своим банкиром. Контора его банкира находится в Сити, Вот ипрекрасно; мистеру Мердлу это даже по дороге. Но не задержит ли он мистераМердла, ведь он еще без сюртука. Нет, нет, пустяки, мистер Мердл охотноподождет. Мистер Доррит вышел в соседнюю комнату, поручил себя заботам своегокамердинера и через пять минут воротился во всем парадном великолепии.