Вольный князь - Владимир Матвеев

Но эти личности, в которых даже не сведущий в военных делах разумный мог узнать воинов, каких-то действий не предпринимали, а лишь оценивающе смотрели, потом делали скорбное лицо, оттого что в зале нет свободных мест, и выходили из таверны. Поэтому и «летучие мыши» с волками пока оставались спокойными, позволяя своим подопечным от души веселиться.

Вскоре народ немного подустал и потянулся к своим местам, чтобы там с помощью различных напитков немного остудить свои разгоряченные тела. Не были исключением и девушки. Немного растрепанные и уставшие, с раскрасневшимися лицами, но безумно счастливые, они плюхнулись за столы, попросив у Джирга, который в этот вечер обслуживал только их, холодной воды и новых вкусняшек. А пока тот выполнял их заказ, стали слушать одинокого музыканта, который затянул какую-то грустную мелодию.

– Нет, так дело не пойдет, – воскликнула Виолин, когда ей надоело надрывное завывание певца, повествующего бесконечную историю о несчастной любви и трагической смерти от этой самой любви двух разумных. – Сегодня «день последнего листа», а не день поминовения предков, как у гномов. Хотя и на нем, как говорил Гмар, они веселятся так, что горы трясутся, и не поют песен, от которых пиво может скиснуть, – она повернулась к парню, который продолжал завывать практически на одной ноте. – Что ты поешь?

– Это баллада, ваша светлость.

– Баллада? – удивилась она. – Это реквием какой-то, а не баллада. Можно мне ваш инструмент?

– Ваша светлость может играть на альвийской мандолине? – удивился парень.

– Ты сам-то понял, что сказал? – засмеялась маркиза, и ее поддержали остальные. – Кто как не альвийка может хорошо играть на альвийской же мандолине?

– Да, да, – засмущался музыкант, покраснев, как нецелованная девушка от безобидного комплимента. Встал со своего места, подошел к княгине и протянул инструмент.

Льдинка взяла его в руки, ловко пробежала по струнам и поморщилась от услышанного. Покрутила колки, еще раз перебором попробовала их и, удовлетворившись, откинулась на спинку стула, предварительно удобнее взяв мандолину.

– Слушай, какой должна быть настоящая баллада, – сказала она, одновременно начиная играть.

Дарина и «тени», услышав знакомую мелодию, улыбнулись. Именно ее они слышали каждый вечер с того самого дня, как Атей покинул Логово. Уже через миг, после непродолжительного проигрыша раздался голос княгини Сайшат, звучавший в большом зале хрустальными колокольчиками, поющий красивую, но необычную для этого мира песню на незнакомом языке.

Таверна Джирга, как завороженная слушала Виолин, несмотря на то, что не понимала ни единого слова из этой песни.

Если бы Призрак услышал, как Виолин нещадно коверкает слова, то, наверное, по-доброму улыбнулся, но отодвинувшие от себя тарелки и поставившие на стол недопитые кубки посетители таверны «У Логова Сайшат» этого не знали и лишь беззвучно шевелили губами, пытаясь запомнить непонятные слова, воспроизводимые чистым красивым голосом девушки.

Княгиня еще раз спела куплет, последний раз пробежала по струнам и, не скрывая легкой грусти, вернула инструмент музыканту.

– Это потрясающе, ваша светлость, – с придыханием сказал парень, беря в руки мандолину, и его слова словно разрушили плотину тишины, погрузив зал в восхищенные крики. – На каком это языке и о чем поется в песне?

– Это родной язык моего мужа, а поется в песне о том, что не всегда между двумя влюбленными сердцами тишь да гладь. Очень часто им кажется, что между ними, в прямом смысле этого слова, вырастает непреодолимая стена, сложенная из камней непонимания, мелочных обид и разочарований. Но никогда не стоит отчаиваться, нужно лишь любить и верить. Пройдут все невзгоды, взойдет Хассаш и подарит вам новый, полный любви и радости день. Это вольный перевод, как его поняла я со слов мужа, – она встала с места и оглядела девушек, которые тоже сидели с задумчивыми и немного грустными лицами. – Наверное, на сегодня веселья хватит.

– Ты права, сестра, – кивнула Дарина, поднимаясь с места, но потом вдруг кинула взгляд за спину Льдинки, нахмурилась и положила ладонь на рукоять кинжала, который когда-то давно ей был подарен Хальдом и тогда еще его воинами. В день, когда она обрела второе имя.

Ее движение не укрылось от княгини, она резко развернулась и увидела, как целеустремленно шагающему в ее сторону светлому альву преграждают дорогу два оборотня.

– Я всего лишь хотел выказать свое восхищение княгине Сайшат по поводу исполненной песни, – сухо проговорил воин, остановившись в нескольких шагах от вайронов.

– Ее светлость услышит вас и отсюда, гариэр, – спокойно сказал Ситалк. – Восхищайтесь.

На вырубленном, словно из камня, лице, более присущем гному, чем такой утонченной расе, как альвы, появилась легкая улыбка.

– Меня зовут Ардаль Гранит, – куртуазно поклонился альв Виолин. – Песня и, самое главное, ее исполнение, бесподобны, княгиня, но это не главное. Главное то, что я хотел бы поговорить с вами. Это касается вашей безопасности и безопасности вассалов князя Сайшат.

Льдинка нахмурилась, стараясь что-то вспомнить, и вдруг, с удивлением склонив к плечу голову, произнесла:

– Командир дворцовой стражи князя Светлого леса?

– Вы прекрасно осведомлены, ваша светлость, – улыбка воина стала более теплой.

– Следуйте за моими воинами, гариэр, – кивнула княгиня и направилась к выходу, по пути кивая посетителям таверны, что, по мере ее прохождения, вставали со своих мест и отвешивали уважительные поклоны.

Забежавший вперед Джирг успел лишь немного приоткрыть дверь, когда в его плече тут же расцвело оперение арбалетного болта. Стоявший рядом Ситалк среагировал мгновенно. Волк мощно оттолкнул хозяина таверны вбок, убирая его с освещенного пятачка, где тот был прекрасно виден с темной улицы, а потом единым движением вскинул тяжелый стол, что стоял рядом, перекрывая им дверной проем. Дробный перестук болтов в толстое дерево столешницы, последовавший в следующий миг, поведал о том, что сделано это было очень своевременно.

В это же время его соплеменник Аринт, задвинув за свою спину девушек, опрокинул второй стол, который должен был защитить их со стороны зала. Испуганные посетители, что сидели за этими столами, всполошенной стайкой забились в ближайший угол, откуда с ужасом смотрели на разворачивающиеся с невероятной скоростью события.

– А НУ ТИХО, – Анэхит громким голосом на корню пресекла панику, которая вот-вот была готова затопить всю таверну. – СИДЕТЬ НА МЕСТЕ И ПОЛОЖИТЬ РУКИ НА СТОЛ.