Лишняя. С изъяном - Нинель Мягкова

Деревенские вычленялись и переводились на подготовительный курс еще на стадии подачи документов просто потому, что не все из них умели писать, даже просто поставить автограф под заявкой. Составлять нужно было собственноручно, эдакое краткое резюме, как у нас при приеме на работу.

Мы составляли вместе с лордом Суоном, так что проблем возникнуть не должно. За меня же, как слабую женщину, еще и мужчина поручиться мог. Молодец, приемный отец, хоть этот вопрос уладил перед «смертью».

Надеюсь, меня с единичкой не завернут на пороге. Тем более, женщина — и вдруг лекарь. Это вообще попрание всех традиций. И просто неслыханно: насколько я знаю, считалось, что целительская магия у женщин не проявляется.

Вообще. Никогда.

Комплекс академии построили в некотором отдалении от столицы. До него вполне можно было добраться и пешком, но, случись что, — а оно с завидной регулярностью случалось, несмотря на полную боевую готовность дежуривших на территории магов, — до дворца последствия не долетят.

Так что пришлось воспользоваться услугами водителя. Хорошо, что мой помощник оказался не просто амбалом, а сообразительным, и быстро разобрался, как управлять авто.

Пэдди, сам на себя не похожий в качественном полосатом костюме, обогнул машину, открыл дверцу и, склонив голову, подал мне руку. Я спустилась с двух ступенек степенно, с достоинством, как и положено баронессе, в пределах приличия подобрав чёрный подол юбок. Щелкнул, открываясь, темно-серый кружевной зонтик.

— На сегодня ты свободен. Проверь, как там дела в заведениях, завтра около часу жди меня здесь, — распорядилась я. Помощник кивнул, запрыгивая обратно в авто. Я же развернулась к очередным в моей жизни воротам с решеткой. Богато украшенной решеткой: с вензелями, гербами, диковинными животными и прочими излишествами. По верху забор ощетинился натуральными пиками, острыми даже на вид. То ли чтобы ученики не сбегали, то ли чтобы снаружи никто не влез. Наученная горьким опытом, выводы я пока не делала. Рановато.

Ворота были гостеприимно распахнуты, впуская ручеёк абитуриентов.

Я шла по похрустывающей под каблуками гравийной дорожке, оглядывая других поступающих. Благородных было большинство. Они ступали гордо, неся одетые по последней моде тела, иногда даже телеса. Да, мода на формы все набирала обороты. Интересно, как они на боевом будут мирить моду с тренировками? В основном мимо шли мужчины. Несколько девушек сбились в щебечущие стайки — о, вот и бытовички. А может, и творцы. На факультете искусства готовили дам, которым повезло родиться с даром сильнее тройки. Те, у кого меньше, могли рассчитывать только на бытовой. И от направленности дара оно не зависело.

Люди искусства были мне куда интереснее. Во-первых, курс получался смешанный: туда брали и девушек, и парней.

Академия представляла собой целый комплекс зданий. Тут были и общежития, женское и мужское, и залы для занятий, и полигон для тренировок, отдельным павильоном высилась библиотека. И вокруг деревья, свежий воздух и какая-то шальная сила, от которой хотелось пуститься в пляс. Я прислушалась к резерву. Он был не просто полон — шар полыхал, чуть не выпрыгивая из груди. Дело, наверное, в том, что на территории все время магичат. Остатки витают в воздухе, вызывая такую вот эйфорию с непривычки.

Дорожка сама привела нас всех к центральному корпусу. Как мне рассказывал приемный отец, монументальное строение предназначалось исключительно для торжественных мероприятий, вроде выпускного бала или приема абитуриентов. Занятия проходили в отдельных корпусах, своих для каждого факультета. Пересекались все студенты только в столовой и на некоторых общих для всех занятиях, вроде физкультуры или основ права.

Да, договорам здесь уделялось прямо-таки неприлично много внимания. Суон утверждал, что не только на магов влияет клятва. Если обычный человек нарушал договор, пусть даже пытался сбежать от нечеловеческих условий работы, например, его начинали преследовать неприятности. Будто магический фон мира следил за выполнением данного слова и наказывал преступника. Ну, с какой-то стороны хорошо: обмануть друг друга не могли, зато, вот как на левом берегу, особо не оставляли выбора. Хочешь — подписывай фактически продажу себя в рабство на несколько лет, не хочешь — ты или твои родные будут голодать или вообще помрут.

Круглый зал для торжественных церемоний занимал практически все центральное здание. Он спокойно вместил несколько сотен абитуриентов, десяток профессоров, охрану — куда же без неё? — и еще осталось немало места. Толкотни локтями не было. Все как пришли группками, так и скучковались.

Посередине зала возвышалась громадная колонна из цельного горного хрусталя. Ничего себе кусочек! Поначалу я посчитала ее просто украшением. До тех пор, пока не вызвали первого абитуриента.

Начинали традиционно с самых слабых и малочисленных факультетов.

Документы подавали заранее. Где-то за месяц до вступительной экзаменационной церемонии все желающие высылали письма с заявкой на определенный факультет: природу магии-то не перепутаешь — огневик ты или водник сразу понятно. Другой вопрос, может, кто-то хочет на боевой факультет, а уровнем не дотягивает. Тогда экзаменационная комиссия предложит свой вариант, и уже дело абитуриента — соглашаться или разворачиваться и уходить.

Кстати, никогда не слышала о неучтенных и необученных магах. То ли все соглашаются, то ли служба безопасности хорошо работает и нейтрализует всех отказавшихся. От неприятной мысли передернуло. Неужели на самом деле отказавшихся обучаться на предложенном факультете убивают? Жаль, мне не пришло в голову раньше расспросить на эту тему приемного отца. Может, я беспросветная идеалистка, но хотелось верить, что все просто соглашаются…

Комиссия сидела за длинным столом, возвышавшимся над остальными на добрые полметра за счёт постамента. Присутствовали деканы всех факультетов, в центре стола возглавлял парад ректор, лорд Аластер Кембелл.

Почтенный джентльмен с пышными баками, усами, бородой и несколько взъерошенной, но не менее густой растительностью на голове поправил стопку бумаг перед собой на столе.

— Мартина Абихейл!

Девица важно прошествовала к хрусталю, приложила обе руки и зачем-то прикрыла глаза.

В том месте, где ее пальцы касались колонны, хрусталь засветился алым. Чувство было, будто она выливает в него раскалённую лаву прямо из ладоней. Когда колонна заполнилась на высоту ее роста, девица отдернула руки, будто прикосновение причиняло ей боль, и без сил опустилась на колени.

— Четверка. Неплохо. Что скажете, коллеги? — пожилой дед с густой бородой Хоттабыча поправил пару волосков в своём выложенном на груди богатстве. Сидевший рядом с ним полный шатен с каре под горшок задумчиво покивал.

— Факультет искусства будет счастлив принять такую одаренную студентку.

Девушка тем временем собрала себя с пола и поднялась, чуть пошатываясь, но тут же присела в книксене.

— Не сочтите за оскорбление, достопочтенный лорд, но я собиралась поступать на бытовой. Мои родители не одобряют это новомодное совместное обучение, — она покраснела и потупилась.