Весна для репортера - Максим Замшев

– Но зачем это ему?

– А мне откуда это может быть известно? Я же сказал – фантазии, – юродствовал Станислав.

– Ну, хватит издеваться. Да, я виноват, что проявил такую невнимательность. Ну убейте меня.

Некоторое время ехали молча.

– И что теперь? – Я все же рискнул это спросить. – Что будем делать?

– Да заедем в одну квартирку. Она тебе, кстати, хорошо знакома. Недалеко от бульвара Богдана Хмельницкого.

– Так это же квартира какого-то друга Гены! Он про него мне рассказывал… – Я осекся.

– Тяжелый случай, – проронил Станислав. – Вы еще верите Гене? Это конспиративная квартира самого Сидельникова. Про друга он вам все наплел. Ну вот, уже приехали.

Вторая машина, где ехали остальные, притормозила в нескольких метрах от нашей.

Я ведь для них вовсе не партнер и товарищ! Скорее, заложник. Они не спускают с меня глаз. А что, если выйти сейчас из этого чертового, воняющего бензином джипа и рвануть что есть силы? Скорость и выносливость у меня вроде всегда были на уровне. Но куда тут бежать? Кому жаловаться?

Меня тут же обожгла догадка, что отец далеко не все знает об этой истории и об этих людях.

Гена появился из-за угла. Он шел не спеша, чуть покачиваясь.

В долю секунды из второй машины выскочили трое и запихнули Геннадия на заднее сиденье. Движения пытающегося сопротивляться Сидельникова походили на взмахи рук и ног куклы. Сергей, жутковато улыбаясь, повернул ключ зажигания.

* * *

Гена, откинувшись, сидел на стуле, руки его были связаны сзади, на губах блуждала надменная улыбка. Сергей и Станислав смотрели на него с ненавистью. Место у компьютера пустовало. Богдана, вероятно, заблаговременно отправили отсюда, чтобы он не присутствовал при этой малоприятной сцене.

Гена закрыл глаза.

– Ты что, спать собрался? – не выдержал Сергей.

– А что еще мне делать? – ехидно ответил Геннадий. – Хочу дать вам время придумать, как выбраться из той задницы, в которую вы попали.

– Ты что несешь? – хохотнул Станислав.

– Уф! Тяжело иметь дело с идиотами. – Меня он как будто не видел. – Вы уже не работаете в СБУ. Не привыкли?

– Но к тебе это не имеет никакого отношения, – отчеканил Сергей.

– Ну, как сказать. Пока что вы совершили похищение российского дипломата и удерживаете его насильно. Это статья. И в России, и на Украине. Хоть на вас и так, наверное, статей немало.

– Нас это не волнует. – Сергей подошел к нему ближе. – Понял?

Геннадий устало улыбнулся.

В комнату неслышно вошел Дмитрий:

– Здравствуйте, Сидельников.

Гена поднял веки и сразу дернулся, а потом, забыв, что руки у него связаны, попытался встать. Сергей и Станислав бросились к нему.

– Вы же арестованы! Бежали?

– Вас это не касается. Видите, нынешние эсбэушники не так уж профессиональны. Даже с учетом того, что вы им выдали меня, они не смогли меня взять.

– Я требую, чтоб мне дали возможность поговорить с послом. – Гена уперся взглядом в пол.

– Поговорите еще. Но прежде расскажите нам, как вы докатились до жизни такой? Кем вы завербованы? Американцами? Немцами?

– Что за чушь? – Гена нервно и громко заржал.

– Я вас слушаю. – Дмитрий сел на стул нога на ногу. – Вот и Юрий здесь. Хотите ему что-то сказать?

И тут Гена изменился. Он выпрямился, сколько мог, осмотрел всех присутствующих с решительной дерзостью и бросил:

– А что? Расскажу. И милость к падшим призывал. Так, кажется, классик нам завещал. А вы ведь падшие, как все проигравшие. Вам не удалось переиграть американцев? Но это и понятно. Они мало кому по зубам. Но у вас не вышло выиграть даже у меня. Ну, вычислили вы меня задним числом. И что? Убить-то вы меня не сможете. Во-первых, кишка тонка, а во-вторых, если погибнет русский дипломат, нервы у Рашки точно не выдержат. «На границе тучи ходят хмуро». Для защиты русскоязычного населения вводится ограниченный воинский контингент. И так далее. А это уже гарантированный конец. Натовцы прихлопнут наше доблестное воинство, как мышей. И моя страна избавится от этих зарвавшихся козлов, полагающих, что они – центр Вселенной. План американцев сработает безошибочно. Военное поражение и, как следствие, полная смена власти. Вот умора! Жаль, никто не узнает, что послужило подлинной причиной успеха многомудрых янки. Но нас учили скромности в школе ФСБ. Что уж там? Главное – результат. Настоящие герои всегда в тени.

Гена вызывал омерзение. Особенно его кривящиеся губы.

– Скажи. – Я заговорил неожиданно, и все резко повернулись в мою сторону. – С тобой все понятно. Ты ненавидишь Россию. Ты мразь. Оборотень. Но почему Славик пошел на это?

– Две темы в одном вопросе? Крайне непрофессионально, – отреагировал Гена.

Я сохранял спокойствие. Ему меня не задеть.

– Отвечаю на первый. Я люблю Россию. Но не под управлением кровожадных мерзавцев. Хочу, чтоб дочь моя жила нормально. Успела бы пожить нормально. А для этого нас должны поработить цивилизованные люди. И как можно скорее. Тогда мы возродимся. Но ты, пожалуй, этого не поймешь Ты такой же, как твой папаша. По империи скучаете. А на деле о своих карманах печетесь. Империя карманов. Неплохо придумано. Но сколько веревочке ни виться… Дальше сами договаривайте. Болотная площадь – это только начало, семечки. Все уже произошло. Все сдвинулось. Нашим уродцам не терпится побряцать оружием. Поиграть своими надувными мускулами. Флаг в руки! Сначала санкции, а потом принуждение к миру. И финита ля комедия.

Я смотрел на него и непроизвольно морщился, как морщатся от неприятного запаха.

– А что до еврейчика… Ты сам-то не понял, каков он. Очень жадный, стремящийся хорошо жить, любитель выпивки и женщин, балагур. А тут такая незадача у него приключилась. За ипотеку нечем платить. Жена рвет и мечет, грозится выгнать его, если он деньги не добудет. Мужик он или нет? Я заплатил ему хорошо. И он все исполнил, как я велел. А потом мы с ним имитировали погром в его номере и его исчезновение. Для того чтобы сбить всех с толку. Я обещал, что через пару дней мы разыграем его освобождение из рук правосеков и он вернется домой богатым и знаменитым.

Ударить или плюнуть ему в лицо неправильно. Он связан. Но как удержаться? Я до боли ломал пальцы.

– А что теперь со Славиком?

– Все еще волнуешься за него? Я его пристрелил. Он же такой болтун. И пьяница. Я больше всего боялся, что он пережрет от страха и с похмелья что-нибудь спутает. Но он справился. – В глазах Гены блеснул убийственный холод.

Я никогда раньше не видел убийц.

Все молчали. Спрашивать у него больше никто ничего не собирался. Дмитрий встал, повернулся к Гене спиной, потом через плечо поинтересовался совсем обыденным тоном: