Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра - Илья Сергеевич Ермаков

Альбедо вернулся из кладовой с длинным широким черным кейсом. Он поставил странный ящик на прилавок и подозвал всех к себе.

— Против этого ни один Призрак Перламутра не устоит.

Глава 27. Прыжок в Колодец

Я не понимала и половину из того, что происходило вокруг меня. Честно. И меня это не сильно заботило. Главное, что мне удалось выяснить: Скальда держат в ином мире. В одном из таких, куда меня саму недавно занесло. А потому у меня нет повода подвергать этот факт сомнению и не верить всему происходящему вокруг.

Энтони Эрнандес сделал то, о чем просил его доктор Серпентес. Он отправился на Крапивный Утес со своими друзьями и вернулся с рубашками, пошитыми из крапивы, которые — о, духи, дайте мне в это поверить — помогают дышать под водой.

Они помогут спуститься в Колодец и вернуть Скальда. Я осторожно прошла к стеклянной витрине, на которой лежала стопочка зеленой одежды. И посчитала рубашки.

Одна, вторая, третья…

Три рубашки.

Одна из них потребуется самому Скальду, чтобы он смог всплыть на поверхность. Значит, за ним отправятся двое. Эти люди… Элен, Хоакин, дядя Энтони… они много знают о том, с чем мы имеем дело. Но у меня уже есть опыт в сражениях с этими тварями. Я и без суперсекретного могущественного оружия справилась с целой семейкой таких же рыбоедов, а заодно почти прикончила здоровяка Дика…

Но если Присцилла Пирс — ведьма, о которой они говорят, — действительно, так опасна и могущественна, то, полагаю, это мощное оружие пригодится.

Дядя Энтони уже стар. Хоакин сильно ранен. Может, заручиться поддержкой Элен? Она выглядит крепкой хоть и слишком изящной женщиной. Увидев ее с револьвером в руке, меня охватили странные эмоции: случился диссонанс. Ее легкая элегантность, которую я прослеживаю в каждом движении, слабо вязалась с огнестрельным оружием. Впрочем, почему бы и нет? Я ведь раздробила черепушку Изабеллы топором. Разве этот факт моей биографии перестает делать меня изящной женщиной?

Для Шона… я всегда была той самой нежной девушкой, какой он меня хотел видеть.

Подвергать друзей Энтони опасности я тоже не могу. А сама могу не справиться. Я никого здесь не знаю, кроме самого Энтони!

И он знает Скальда. Между нами троими в ту ночь возникла… связь. Некие узы. И я ощущаю их до сих пор.

Я не могу предать Скальда. Он точно знает, кто стоит за всем этим. Должен знать.

И я вижу в Энтони стремление взяться за оружие и броситься в бой — выбежать и спрыгнуть в Колодец, чтобы спасти Скальда. Я вижу это в его живом взгляде. Он хочет того же, что и я.

Надо действовать вместе, но как?

Дядя Энтони вряд ли отпустит своего племянника в такое опасное место добровольно. Он точно попытается сделать все сам, заручившись поддержкой своих старых друзей.

Нет… не в этот раз!

Пока все сдвигались вокруг прилавка, чтобы посмотреть на это чудо-оружие, я незаметно стащила крапивные рубашки. К счастью, Лита дала мне свою ветровку, чтобы я накинула ее сверху. Отлично.

А теперь медленно и тихо… снимаю ветровку.

— Вы знаете, что такое семиотика? — обратился к своим слушателям Альбедо.

Он — единственный, кто может меня заметить. Но Хоакин, Энтони и его друг очень высокие. Да и сам Альбедо явно увлечен рассказом.

Но пригнутся стоит.

Меня не должен никто видеть.

— Наука о символах, я полагаю? — выдвинул гипотезу крупный друг Энтони.

— Верно, Матео!

Ах, вот, как его зовут. Буду иметь в виду.

— Семиотика — наука о символах и знаках. Именно так. От этого слова и произошло название этого оружия. Его мы, Печати, придумали сами.

Печати. Так Альбедо называет себя, Элен и Хоакина.

Куртку сняла. Надеваю крапивную рубашку. На удивление, совсем не жжется.

— Кама принесла нам эти мечи. Клинки, способные разрубить любой материал, как в нашем мире, так и во многих других.

Заправляю длинные края рубашки в джинсы. Дальше — снова куртка.

— Эти мечи мы прозвали клинками-семиотиками. Или же просто семиотиками.

Самое громкое! Молния. Дзынь! Тише-тише…

— Это единственное и самое эффектное оружие против наших врагов.

Вот так, аккуратно. Никто не видит. Хвала духам!

— Обращаться с ними нужно крайне осторожно. Пускай вы не заметите лезвие, но одно лишь касание к клинку, к символам, может нанести незаживающую рану или очень глубокий порез, который никогда не перестанет кровоточить.

Все заняты оружием.

— Все очень серьезно.

Две другие рубашки? Прячу под ветровку и прижимаю к телу.

Получилось.

— А теперь… я думаю вы не понимаете причем здесь символы и знаки? Что ж, смотрите!

И Альбедо открыл длинный черный кейс.

Как не в чем ни бывало я присоединилась к остальным и выглянула из-за плеча Энтони.

Внутренняя сторона кейса обшита нежным красным бархатом. В трех нишах лежало три клинка. Но только это были самые необычные мечи из всех, что мне доводилось представлять себе. Серебряные рукоятки, украшенные перламутровыми витиеватыми узорами и блестящим жемчугом. Одна только ручка такого меча будет стоить целое состояние. Но главной особенностью семиотиков являлась, конечно, не богатая рукоятка, а сам клинок. Клинка-то привычного здесь и не было, а вместо него — тонкий золотистый луч света, окутанный вращающимися по спирали странными и непонятными символами — узорами из петелек, точек и крючочков с острыми палочками.

Приглядевшись, я заметила, что и сам луч света состоит из бесчисленного множества подобных летающих в воздухе маленьких символов.

— Вау! — вырвалось у Матео. — Ничего себе! Теперь я понял, почему вы их так назвали. Но… что значат эти символы?

— Кама не потрудилась нам это объяснить, — пожала плечами Элен, — она исчезла слишком быстро, а у нас не оставалось времени на детальное изучение этих мечей. Надо было сражаться. Ситуация требовала срочных действий.

— Да, Матео, — поддержал ее Хоакин, — признаюсь, мы даже не задумывались о смыслах символов, а просто использовали оружие по назначению, чтобы закончить это противостояние.

Весьма разумно. Я бы поступила также.

Знания — всего лишь знания. Главная их ценность — возможность применения на практике.

— И у моих родителей тоже были такие клинки, да? — Энтони взглянул на дядю.

— Да, мой мальчик. Но их семиотики исчезли вместе с ними. Остались лишь эти три, принадлежавшие мне, Элеоноре и Хоакину.

— Я возьму?

— Только осторожно.

Энтони ответил уверенным кивком и протянул ладонь к рукояти. Он взял клинок и вынул его из бархатной ниши кейса. Когда клинок принял вертикальное положение, мне он показался гораздо длиннее. В нем было чуть