Дочери аптекаря Кима - Пак Кённи

Он прошел весь восточный берег Дончун и вышел на западный — Сочун. Вечерний рыбный рынок уже закрылся. Возле здания рыболовецкой ассоциации было пустынно и тихо. Дорожные фонари белым светом заливали набережную. Рыбацкие корабли ушли в море, грузовые корабли, перевозившие рыбу, — в Пусан. Лишь несколько неизвестных кораблей стояло в гавани.

— Чокнутый! — сам себе сказал Гиду. Оперевшись спиной о столб, закурил сигарету. — Совсем спятил! — ругал себя он, пытаясь успокоиться.

— А-а-а! Боже мой, боже мой… — проснулась от жуткого сновидения Ханщильдэк. Она открыла глаза, но кроме тьмы ничего не увидела. Покрытая с головы до ног холодным потом, Ханщильдэк встала и шумно распахнула дверь. Прошла к колодцу, зачерпнула в ведро воды и стала жадно пить. Она почувствовала, как холодная, как лед, вода опустилась в ее желудок.

— Фу-у…

Ханщильдэк вернулась к дому и, не заходя в комнату, села на террасе.

Недавно было полнолуние, но почему-то луны на небе не было видно, не было и звезд. Видно, все небо было густо покрыто тучами.

«Может, я сильно переволновалась?» — Ханщильдэк передернуло мелкой дрожью.

Страшный сон разбудил ее. Она видела, как в ее доме совершали обряд изгнания духов. Во дворе в длинных белых одеждах танцевала, размахивая ножами, шаманка. Вокруг собралась толпа любопытных. Ённан смеялась. Ёнок плакала. Шаманка схватила связанную курицу и продолжила танцевать, подняв ее высоко над головой.

— Дух отравленного мышьяком, дух зарезанного ножом, дух умершего голодной смертью, дух умершего в младенчестве, дух утопленника…

Топая ногами, шаманка закатила глаза, неожиданно для всех запрыгнула в дом, положила курицу на порог, подняла нож и, резко повернув голову, посмотрела на Ханщильдэк… Это был Ёнхак. Лицо насмехающегося Ёнхака.

«И когда это его только освободили?» — с ужасом подумала про себя Ханщильдэк.

Ёнхак полоснул ножом, и отрубленная куриная голова покатилась по полу. И, когда катилась, звук ее падения постепенно перешел в смех. Это смеялась Ённан. Ханщильдэк приподнялась на цыпочки, присмотрелась и увидела, что куриная голова была голова Ённан.

— А-а-а! Боже мой, боже мой… — тут Ханщильдэк и проснулась.

Сидевшая на террасе Ханщильдэк чувствовала озноб, но продолжала сидеть в темноте, скрестив руки, и думать о своем:

«Произойдет что-то ужасное…»

Сердце матери не обмануло. В ночь перед Чусоком Ённан сбежала вместе с Хандолем. Когда Ханщильдэк пришла навестить Ённан, служанка Бунсун встретила ее словами:

— Хозяйка собрала вещи и ушла.

— Куда ушла?

— За северные ворота, но велела никому не говорить.

На этот раз матери не хватило смелости снова идти возвращать Ённан. Ей было известно, что Ёнхак уже вышел из заключения.

— Если они останутся в Тонёне, случится непоправимое. Этого негодяя ничто не остановит, — думала вслух Ханщильдэк.

В последние дни она много размышляла над тем, как спасти свою дочь. Она бы очень хотела отправить Ённан и Хандоля подальше от этих мест, но вот уже несколько раз откладывала свое решение. Сегодня она наконец решилась. Ханщильдэк встала с террасы и прошла в комнату. Открыла комод и стала что-то искать; наконец, достала драгоценности, оставленные в приданое Ёнбин. За последние двадцать лет она продала все семейные драгоценности, и только эти бережно хранила у себя в комоде.

Ханщильдэк завернула драгоценности в несколько слоев тряпок и положила за пазуху. Осторожно, чтобы не разбудить служанку, прошла на кухню и взяла керосиновую лампу. Когда она выходила, сильный порыв ветра ударил в кухонную дверь, и она с шумом захлопнулась. Ханщильдэк зажгла керосиновую лампу и, крадучись, вышла из дома через заднюю калитку. В темноте по безлюдной горной тропинке, словно огонек лесного духа, плыла горящая лампа. Как только Ханщильдэк очутилась за воротами дома, волнение охватило ее. Перед ней снова и снова вставали сцены кошмарного сна. Колени дрожали, сердце разрывалось, отчаяние, как черные чернила, застилало ей глаза, мешая идти вперед. Всю дорогу ей казалось, что она не застанет дочь в живых и найдет только ее окровавленный труп.

— Ай-гу! Боже ты мой! Боже мой! — в темноте она запнулась и упала. Лампа откатилась в сторону, и Ханщильдэк пришлось искать ее на земле. А вокруг кромешная тьма, ужас и безысходность. Через некоторое время она нашла погасшую лампу, но оказалось, что спички остались дома, и зажечь лампу было нечем. Пришлось продолжать путь в темноте. Когда она достигла храма Погодан, с неба упала первая капля дождя, а когда она перешла через северные ворота, капли дождя постепенно превратились в сплошной ливень. Ханщильдэк выбросила лампу, подняла верхнюю юбку, покрыла ею голову и побежала. Сквозь потоки дождя навстречу проехал грузовик, нагруженный рыбой. В свете фар было видно, как ливень, словно тысячами клинков, вспарывал землю. Ханщильдэк с трудом различала ряды деревьев и домов, тесно расположенных вдоль дороги — все это смешалось в диком буйстве стихии.

Ханщильдэк, как в ужасном сне, шла вперед под непрекращающимися хлесткими ударами дождя. Завернула в переулок и поднялась по крутому склону холма. Когда достигла того самого дома, где укрывались Хандоль и Ённан, дождь хлынул с большей силой, сверкнула молния. В доме не было ни света, ни звука. Ханщильдэк немного отдышалась, вытерла с лица дождевую воду и потрясла калитку. Ответа не последовало.

— Ённа-а-ан! Ённа-а-ан! — громко прокричала она, но ее голос заглушил шум дождя.

— Ённан-а-ан! Это я! Открой дверь!

— Кто? — послышался мужской голос за ее спиной.

— Ах! — испуганно вскрикнула Ханщильдэк, она узнала голос Ёнхака.

— Кто? — повторил тот же жуткий голос.

— Ённан, это я! Сейчас же открой дверь! — Ханщильдэк схватила двери и — откуда только взялась у нее сила? — распахнула ее.

На нее упала черная тень.

— Хы-хы-хы… — злодейски оскалился Ёнхак.

И Ханщильдэк почувствовала, как что-то очень тяжелое обрушилось на ее голову.

— Ай-гу! — схватилась она за голову, но по рукам ударило что-то еще. — Ай-гу-у! Спасите! — вскрикнула Ханщильдэк и рухнула на пол.

Только тогда проснулись крепко спящие Хандоль и Ённан, выбежали из дома и увидели державшего топор Ёнхака. Ёнхак, зловеще усмехаясь, стал приближаться. Замахнулся топором. Первый удар прошел мимо головы Хандоля, второй обрушился на Ённан, но та увернулась и бросилась бежать. Ёнхак — за ней.

Ённан, едва не запнувшись о тело матери, выбежала за калитку. Преследующий ее Ёнхак споткнулся о тело Ханщильдэк и упал. Упустив Ённан, взревел и рубанул перелезающего ограду Хандоля топором по плечу. Когда Хандоль упал, Ёнхак, словно исполняя жуткий танец, продолжал рубить.

Тут ударил церковный колокол. Тревожный звон разлетелся в предрассветной мгле по всей округе.