Фея придёт под новый год - Ната Лакомка

Побывать на маскараде?.. Потанцевать?.. Заманчиво, но…

— Но у меня нет выходного платья! — нашлась я.

— Так купите, — господин Десинд разложил последние подарки и удовлетворенно отряхнул ладони. — Внесите это в графу «незапланированные расходы» и завтра же отправляйтесь за покупками. Платье, шпильки, туфли, шубка — что там ещё нужно изысканным барышням? Только я требую, чтобы наряд был высшего качества. Не хочу сопровождать замарашку.

— Что? — пролепетала я. — Сопровождать? Вы?..

— Почему вы так удивляетесь? Я буду сопровождать вас и Ванессу. Думаете, не справлюсь?

Боюсь, в этот момент на море, по которому во все паруса неслась гостиная-корабль, случился десятибалльный шторм.

— Вряд ли Ванесса посчитает это хорошей идеей, — произнесла я укоризненно.

— Она уже согласилась, — тут же ответил господин Тодеу. — Это будет извинением с её стороны.

— Но она ничем меня не обидела… Всего лишь сказала правду!

Указательный палец Десинда запечатал мои губы, и я притихла, подумав, что кто-то из домочадцев вышел из спальни. Но не было слышно ничьих шагов, и только луна заливала нас с господином Тодеу мягким, призрачным светом.

— Лучше помолчите, м-м-м… — хозяин замычал, словно позабыл слова. — И сделайте подарок мне — примите приглашение.

Подарок ему? Потратиться на совершенно чужую и почти незнакомую женщину — это подарок? И это говорит мне человек, который объяснял, что следует воспитывать детей в строгости, потому что роскошь развращает? Где последовательность?.. Где здравый смысл?..

Наверное, всё это господин Десинд прочёл в моих глазах и не захотел этого выслушивать, поэтому и зажал мне рот. Но почему-то подобный жест казался не приказом, а… почти лаской…

Мы довольно долго простояли вот так — глядя друг на друга, не произнося ни слова, затаив дыханье. И эти минуты были почти волшебством… Нет, они были волшебством!..

— Молчите? — произнес, наконец, господин Десинд, и голос его звучал приглушенно и хрипло. — Вот и славно. Значит, решили. Будьте готовы к Двенадцатой ночи, не заставляйте меня повторять.

Он отстранился, сгреб мешок, поднялся на ноги и вышел, оставив меня одну, возле ёлки и груды подарков. Я долго смотрела в тёмный камин, не видя ни камина, ни башмаков, стоявших в нём, и опомнилась, только когда часы пробили три часа пополуночи. Только тогда я заметила, что сахарная куколка растаяла в моей ладони, превратившись в липкий отвратительный комочек.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

Поехать на маскарад — как вам это нравится?! Служанка едет на маскарад! Это смешно, это нелепо, это… недопустимо!.. Тем более недопустимо тратить на это семейные деньги, а мне — принимать деньги, добытые преступлениями.

Но чем больше я убеждала себя в этом, тем больше понимала, как мне хочется побывать на маскараде. Снова надеть красивое платье, снова танцевать, смеяться… И ведь никто не узнает, потому что я спрячусь под маской…

По рынку я ходила безбоязненно, ведь вряд ли кто-то из знатных господ, хоть раз бывавших при королевском дворе, заглянет в рыбные ряды, выбирая камбалу или зубатку. А вот праздник в доме мэра… Но меня спасёт маска…

Ах, какая маска?! Неужели ты, Миэль, всерьез намерена принять это безумное предложение?

За этими переживаниями мимо меня прошли радости рождественских подарков, когда семья Десиндов обнаружила, что святой Николас одарил их щедрой рукой. Я словно издалека поудивлялась, как господин Тодеу угодил с подарками каждому — не понадобились и подсказки.

Целый день я проходила, мучаясь то от угрызений совести, когда решалась отправиться к модистке за нарядами, то от крушения надежд, когда решала, что не должна тратить деньги Десиндов на развлечение себя лично.

Прошел день, второй, и в конце концов я твердо решила остаться дома, как и положено хорошей служанке. Чтобы господин Десинд не начал снова настаивать, я старалась поменьше попадаться ему на глаза.

Впрочем, он почти не бывал дома, и я увидела его всего один раз — когда он рано утром забежал домой, чтобы переодеться и сразу же ушел, кивнув мне уже с порога.

В ночь накануне праздника я мысленно попрощалась с танцами и весельем, помолилась и легла спать, уверенная, что поступила правильно. Ещё я была уверена, что заперла двери спальни, но где-то после полуночи в постель ко мне пробралась Проныра и принялась намурлыкивать, тычась усатой мордочкой мне в шею.

— Отстань… — пробормотала я, отодвигая кошку, чтобы не мешала спать. — Ночь же… Ну, Проныра…

Я всё-таки отпихнула кошку, и она завозилась где-то в ногах. А потом я услышала очень знакомый звук — шуршание тафты. Так шуршали нижние юбки в моем подвенечном платье…

Сон слетел с меня в одно мгновенье.

Я села в кровати, и мне даже не понадобилось зажигать свечу — в свете луны я увидела разложенное поверх одеяла платье. Проныра уютно устроилась на пышной юбке, и я сбросила кошку на пол безо всякого сожаления, затем спрыгнула на пол сама.

Очень долго у меня не получалось зажечь свечу, потому что руки дрожали. Я чиркала кресалом по кремню, а сама смотрела, как мягко поблескивают жемчужины, которыми был расшит край шелкового лифа.

Наконец, огонек затеплился, и я подхватила свечу, прикрывая ее снизу рукой, чтобы не капнуть воском.

Передо мной было самое чудесное платье, какое только можно вообразить! Из светлого шелка, с полупрозрачной верхней вставкой, отчего казалось, что лиф заканчивается как раз над грудью — возмутительно откровенно, невероятно изысканно, безумно красиво. Серебряные пайетки были нашиты вперемешку с жемчужинами, и платье искрилось и переливалось, и манило тут же примерить…

Но кто принес его?..

Я обернулась к двери и обнаружила, что крючок мирно висит вдоль косяка, рядом с пустой петелькой. Вот и гадай теперь, Миэль, то ли ты не заперла дверь, то ли кто-то вошел, пока ты спала.

Кто-то вошел…

Сердце сладко ёкнуло и забилось, когда я поняла, кто это был. Господин Десинд. Понял, что я не намерена покупать наряды на его деньги и купил платье… для меня… только для меня… И принес ночью, тайком, не потревожив мой сон, как святой Николас…