Рисовальщик - Валерий Борисович Бочков

не новых, но зато ослепительной белизны. Так за машиной может ухаживать только женщина. Водительская дверь распахнулась, оттуда на тротуар ступила уверенная женская нога на шпильке. Кровавые туфли цвета полицейского свистка сияли лаком. Следом за ногой появилось и всё остальное: тесный костюм какой-то белой кожи, тугая грудь и качественная шея, чёрные очки.

Беспечно хрястнув дверью, она направилась ко мне цокающей походкой от бедра. Так ходят те, на подиуме. Да, кстати, агент Лора оказалась блондинкой с платиновым оттенком. В руке она держала бутыль коричневого стекла с лентами и большим бантом на горлышке. Похожие разбивают о нос корабля перед спуском на воду. Другой рукой, растопырив пальцы, она посылала мне игривый греческий привет.

Я незаметно провёл ладонью по скуле, проверяя небритость. Лора остановилась в двух метрах, чуть покачиваясь как марионетка:

– Добро пожаловать в Пафос! Именно здесь много лет назад на пустынный берег острова Кипр из волн Средиземного моря вышла Афродита. Богиня любви и красоты родилась из морской пены. Любовь и красота стали не только символами…

Она продолжала говорить задорным голосом, а я вежливо разглядывал своё не очень лестное отражение, удвоенное чёрными стёклами её стрекозьих очков. Последний раз подобную чушь мне довелось выслушивать на выпускном вечере в школе. Кстати, Афродита родилась не из морской пены, а из спермы Кроноса, когда тому отрезал гениталии его сын Зевс и выбросил их в море. А пена – пена это из адаптации «Легенды и мифы Древней Греции» издательства Детгиз, уважаемая Лора Смит. Под конец она протянула мне бутыль, я сдержанно кивнул, горлышко оказалось противно тёплым и влажным от её ладони.

Совсем рядом прокукарекал петух, совсем по-русски, по-деревенски. Я бы не очень удивился дальней гармони с матерными частушками. Загородившись спиной, она открыла замок. Калитка пискнула, мы вошли. Направились через сад в сторону дома. Агентша воинственно цокала, я плёлся следом, задыхаясь от парфюмерии и инстинктивно разглядывая её ладный зад, затянутый в белую кожу юбки. Эмансипушка, треть бабья в моей конторе такая: цель оправдывает средства, готовы на всё – от минета под столом до предательства родины. А сами рыдают по ночам, читают Цветаеву и спят с плюшевым мишкой.

Террасу и стол я узнал сразу, неудобные стулья с железными спинками, тот же дикий виноград свисал сверху. Даже лампа на цепи была той же. А вон из той двери появилась она с дарами юга на подносе.

В доме стоял дух бутафорского луга. Запах свежей простыни из прачечной. У меня запершило в горле, я откашлялся. Она повернулась, спросила как бы между прочим:

– А откуда, вы сказали, прилетели?

Я ей этого не говорил.

Она продолжила с приветливой непринуждённостью, свойственной агентам по недвижимости, проституткам и политикам:

– Не сочтите за пошлость, но мне ваше лицо кажется знакомым.

Вот уж действительно пошлость высшей пробы. Она не снимала чёрных очков, продолжала делать жесты плавными руками, произнося какую-то чушь про божественный климат, близость пляжа и лечебные свойства средиземноморской воды. Мне вдруг стало скучно, тоскливо до тошноты, словно меня заставили участвовать в дрянной пьесе.

Мы стояли в центре большой комнаты с низким потолком и камином. Внутри камина рос жухлый кактус в глиняном горшке. На каминной полке изображали домашний уют фотографии семейной тематики. Ковёр, диван, три кресла – всё болотной гаммы, плюс журнальный столик с цветными обложками местных периодических изданий. Я поставил дарёную бутылку на стол. Только сейчас я заметил: марка коньяка была той же, что мы пили с Дымовым тем вечером. От всего этого хотелось удавиться.

– Послушайте, – перебил я её. – Я не собираюсь покупать этот дом…

Она заткнулась на полуслове. Сверкнула чёрными окулярами. Жест рук изобразил возмущённое удивление.

– Но мне хотелось бы получить информацию о хозяевах дома… – продолжил я. – Дело в том…

– Это возмутительно! – Интонация подтверждала искренность слов. – Вы меня вытащили из постели, заставили приехать…

– Я готов заплатить вам. – Английская фраза прозвучала как в кино.

В фильме обычно после этих слов следует пауза, дальнейших ход диалога зависит от сценария. Лора Смит паузу решила не держать, спросила тут же:

– Сколько?

– Сто, – сказал я, – сто американских долларов.

– Двести!

– Хорошо. Двести.

– Что вас интересует?

– Дело в том, что я знал хозяина этого дома. Знал ещё по Москве…

– Так вы русский?

– Да, мы вместе росли… Школа и после тоже… – Почему-то слово «друг» я не смог выговорить даже по-английски.

– Ёшкин кот! – Лора Смит органично перешла на русский и хлопнула в ладошки. – А я думала бундес – по прикиду! И акцент похож.

Я виновато пожал плечами.

– А мы точно не встречались? – спросила она, снимая очки. – Я ж тоже… С Пресни. Малая Грузинская, там, где комок был, дом кирпичный, знаешь? – С московской непринуждённостью она перешла на «ты», жесты утратили аристократическую плавность, Лора ткнула мне ладонь: – Лариса Смирнова!

Я пожал цепкую потную руку, представился тоже.

– Не, мы точно встречались! Точно! У меня на лица память вообще! В полиции запросто могу работать… – Лариса вопросительно посмотрела на меня. – Ну?

Я не понял, она ухмыльнулась и потёрла большой и указательный пальцы. Достав из бумажника толстую пачку сотенных купюр, я отсчитал две и протянул ей. Она аккуратно сложила новенькие бумажки пополам, потом ещё раз пополам, после втиснула в нагрудный карман блейзера.

– Ну? – с её интонацией спросил я.

– Да-да. Конечно. Присядем?

Диван, на котором Дымов провёл последние годы своей жизни, оказался удобно продавленным в нужных местах. Я закинул ногу на ногу. Лариса помялась, потом, решившись, подмигнула мне:

– Слышь? А может, по грамульке? – Она лукаво кивнула на коньяк с бантом. – Здоровье поправить зачуток? А то мы вчера с девками перебрали малешко. Разогнались, блин, как заводные пони. Тут ведь кир вообще даром – три бакса за пузырь. Представь!

21

Лариса окосела сразу. Она отпивала из бутылки, после заботливо обтирала рукой помаду с горлышка и протягивала коньяк мне. Я делал глоток и возвращал бутыль ей. Направить разговор в нужное русло стоило усилий – каждый раз её уносило в частную жизнь с привлечением поучительных примеров из личной практики.

– Да мне ж не жалко, ёшкин кот! У меня ж манда не смылится, ну дам я этому Леонидосу, делов-то, блин! – Лариса сбросила туфли, на столе скрестила ноги с сиреневыми ногтями. – Но ведь весь этот фак наносит удар по репутации бизнеса! Я ж поначалу таймшерами торговала, курсы прошла, а ты как думал? Репутация в риэл эстейте – это ж на первом месте. Вон Гузелька, чума татарская, сисек ноль, жопка плоская, ведь