Нам, живущим. Реквием - Роберт Хайнлайн

– Это кажется несправедливым. Маленькая собака не может съесть столько же, сколько человек. И корм для Никси почти ничего не стоит.

Ее муж фыркнул:

– Никси съедает свою порцию и половину того, что лежит у Чарли на тарелке. Однако дело не только в том, что собака на самом деле ест много для своего веса. Кроме того, собачьи отходы не идут на переработку, их не используют даже для гидропоники.

– Почему? О, я поняла, что ты имеешь в виду. Но это выглядит совсем глупо.

– Пассажирам это бы не понравилось. Как бы то ни было, правило гласит: пять фунтов в день на собаку. Ты знаешь, насколько это поднимает цену билета для Никси? Больше трех тысяч долларов!

– Боже мой!

– Мой билет тянет на три тысячи восемьсот долларов с мелочью, твой получился за три тысячи четыреста, плата за проезд Чарли – три тысячи триста, а эта чертова дворняга, которая не стоит своих счетов от ветеринара, обойдется нам в три тысячи долларов! Если бы у нас было на чем сэкономить – а этого нет, – то из гуманных соображений мы могли бы усыновить какого-нибудь сироту и потратить эти деньги на него, чтобы дать ему шанс на новой, менее населенной планете… а не тратить их впустую на собаку. Да черт возьми, через год Чарли забудет эту собаку!

– Я так не думаю.

– Поверь мне, так и будет. Когда я был ребенком, мне много раз приходилось отказываться от собак – когда они умирали или что-то еще. Я с этим справился. И теперь Чарли должен решить, отдать ему Никси… или усыпить его. – Он пожевал губу. – Мы подарим ему щенка на Венере.

– Это не будет Никси.

– Он может назвать его Никси. Он будет любить его точно так же.

– Но… Чарльз, откуда на Венере собаки, если их так ужасно дорого туда ввозить?

– А? Я думаю, что первые исследовательские партии использовали их для разведки. Во всяком случае, они постоянно отправляют животных на Венеру. Наше собственное судно берет груз молочных коров.

– Это, должно быть, ужасно дорого.

– И да и нет. Их отправляют в «холодном сне», и многие из них уже не просыпаются. Но они компенсируют потери, забивая мертвых и продавая мясо по заоблачным ценам колонистам. А потом у тех, что выжили, появляются телята, и в конечном счете это окупается. – Он встал. – Нора, пойдем спать. Это печально, но наш мальчик оказался перед необходимостью принимать мужское решение. Отдать собачонку в чужие руки или усыпить.

– Да, дорогой. – Она вздохнула. – Я иду.

Никси завтракал на своем обычном месте – лежал около стула Чарли, принимая лакомые кусочки, стараясь не привлекать к себе внимания. Он давно усвоил правила столовой: не лаять, не скулить, не выпрашивать еду, не класть лапы на колени, иначе с любимцами его питомца начинаются всякие сложности. Никси это устраивало. Щенком он научился принимать мир таким, каков он есть, радоваться его достоинствам, со снисхождением относиться к его мелким недостаткам. Ботинки нельзя жевать, на людей нельзя наскакивать, большинству незнакомцев нужно разрешать приближаться к дому (разумеется, при условии самого пристального внимания и постоянной боевой готовности) – соблюдай эти простые правила, и все будут счастливы. Живи сам и другим не мешай.

Он знал, что его мальчик не был счастлив даже в это прекрасное утро. Но он тщательно обследовал его настроение, мягко и деликатно касаясь сознания мальчика своим собачьим датчиком чувств, и понял, что эта печаль скоро пройдет. Мальчики иногда грустят, и мудрый пес с этим смирился.

Мистер Вон допил свой кофе и отложил салфетку.

– Итак, молодой человек?

Чарли не отвечал. Никси внезапно почувствовал, что печаль в Чарли сменилась чувством более агрессивным и намного более сильным, но ничуть не лучшим. Он навострил уши и стал ждать.

– Чак, – сказал отец, – вчера вечером я предложил тебе выбор. Ты принял решение?

– Да, папа. – Голос Чарли был очень тих.

– А? Тогда говори.

Чарли уставился на скатерть:

– Вы с мамой летите на Венеру. Никси и я остаемся здесь.

Никси почувствовал, как в мужчине вскипает гнев… и как он берет его под контроль.

– Ты рассчитываешь снова сбежать?

– Нет, сэр, – ответил Чарли упрямо. – Вы можете передать меня в бесплатную государственную школу.

– Чарли! – это сказала мать Чарли.

Никси пытался разобраться в потоке обрушившихся на него эмоций.

– Да, – сказал отец после долгой паузы, – твоим билетом я мог бы оплатить первые три года или около того, и еще я мог бы гарантировать твое содержание, пока тебе не исполнится восемнадцать. Но я не стану.

– Почему, папа?

– Потому что, пусть это и звучит старомодно, я – глава этой семьи. Я за нее отвечаю – не только за пищу и кров, но и за ее полное благополучие. И пока ты не достаточно взрослый, чтобы о себе позаботиться, я намерен за тобой приглядывать. Одна из прерогатив, которые влечет за собой моя ответственность, – право решать, где должна жить наша семья. Мне предложили на Венере работу лучше любой другой, на которую я когда-либо мог рассчитывать здесь, поэтому я отправляюсь на Венеру – и моя семья отправляется вместе со мной… – Отец помедлил, постукивая пальцами по столу. – Кроме того, я думаю, что на девственной планете у тебя будет больше перспектив, чем на Земле. Если ты будешь думать иначе, когда достигнешь совершеннолетия, я оплачу твой проезд обратно. А сейчас ты отправляешься с нами. Понятно?

Чарли кивнул, его лицо помрачнело.

– Очень хорошо. Меня неприятно удивило, что ты, похоже, больше волнуешься о собаке, чем о собственной матери – и обо мне. Но…

– Это не так, папа. Никси нуждается…

– Помолчи. Ты вряд ли это поймешь, но все же я попытаюсь до тебя донести: я не отнимаю у тебя пса из вредности. Если бы я мог себе это позволить, я купил бы ему билет. Но вчера вечером твоя мать кое-что сказала, и это навело меня на мысль, что у нас есть и третий вариант.

Чарли вскинул голову, и то же самое сделал Никси, удивленный искрой надежды, вспыхнувшей в его мальчике.

– Я не могу купить Никси билет, но могу отправить его с багажом.

– Как? Ну конечно же, папа! О, я знаю, что его нужно будет держать в клетке, но я буду спускаться к нему, и буду кормить его каждый день, и гладить его, и говорить ему, что все в порядке, и…

– Притормози! Я вовсе не это имел в виду. Все, что я могу себе позволить, – это то, чтобы его отправили, как и всех животных на космических судах… в «холодном сне».

Рот Чарли открылся, но он долго не мог ничего сказать.

– Но это…

– Да, это опасно. Насколько мне известно, шансы пятьдесят на пятьдесят, что он проснется на другом конце пути. Но если ты хочешь рискнуть – что ж, возможно, это будет лучше, чем отдать его в чужие руки, и я уверен, что ты предпочтешь такой вариант, чем отведешь его к ветеринарам и позволишь им усыпить его.