Резиденция. Тайная жизнь Белого дома - Кейт Андерсен Брауэр

Обсудить с работниками полученную психологическую травму приезжали консультанты из Военно-морского госпиталя в Бетесде. Клайбер поговорил с одним из них, но не получил никаких проверенных временем советов: «Никогда прежде никто через такое не проходил».

Флористка Уэнди Элзассер говорит, что все еще не может удержаться от слез, вспоминая тот день. В течение нескольких месяцев Менье преследовали панические атаки во время утреннего душа. Жена и сын умоляли его не возвращаться на работу, и он прислушался к словам Гэри Уолтерса, собравшего персонал спустя примерно неделю после терактов и объявившего, что всем, кто чувствует, что не в силах выдержать стресс, лучше уйти.

Но, подобно Биллу Клайберу, Менье не смог заставить себя уволиться. «Поймите, я считаю, что эта работа создана именно для меня. Это мое», – говорит он.

Первая леди Лора Буш была рада тому, что никто не уволился, поддавшись страху. Беседуя со мной, она сказала, что вид вернувшегося к работе персонала резиденции заставил ее почувствовать себя в Белом доме более комфортно. «Мы-то знали, что останемся здесь, и были уверены в своей безопасности, но, с другой стороны, любой из этих людей мог сказать: «Знаете, что-то тут слишком много стресса стало. Пойду-ка я куда-нибудь еще». Но никто так не поступил. Ни один человек».

Эпилог

«Боже, она бы так мной гордилась!»

Буфетчик Джеймс Рэмси о том, как отнеслась бы к его работе в Белом доме его мама

С

тоял очередной изнуряюще жаркий вашингтонский день – столбик термометра показывал 36 градусов в тени. Кондиционер в трехкомнатном таунхаусе на северо-востоке Вашингтона, в котором буфетчик Джеймс Джеффриз живет с 1979 года, включен на полную мощность. Джеффриз сразу же принимается извиняться за недокрашенные стены своей гостиной: «Должен был еще до Пасхи закончить, но мне уже семьдесят два, устаю быстро».

Из соседней комнаты доносятся звуки телевизора, настроенного на History Channel, а мы сидим за столом, усыпанным фото детей и внуков Джеффриза (один из внуков, подросток – «вылитый я в юности», – то и дело забредает в гостиную), и он рассказывает мне, как Белый дом стал главной составляющей истории его семьи. Говорит он неторопливо и обстоятельно объясняет, как вышло, что подавляющее большинство обслуживающего персонала резиденции за последние полвека – его хорошие знакомые или даже родственники. Хотя его фамилия – Джеффриз, но он относится к семье Фиклинов, девять представителей которой работали в Белом доме.

Джеффриз считает почти родными и тех, кто не связан с ним прямыми родственными узами. Юджин Аллен, ставший метрдотелем после ухода на пенсию дядюшки Джеффриза Джона Фиклина, «был для меня все равно что дядей». Дворецкий Престон Брюс жил в том же многоквартирном доме, что и его тетка, и, по словам Джеффриза, служил ему образцом для подражания.

«Мистер Уэст, мистер Скаутен – все они держались в сторонке. Реально Белым домом управлял мой дядя [Джон]», – говорит Джеффриз с явной гордостью за тесно сплоченную группу афроамериканцев, обеспечивавшую безупречный ход повседневных дел в резиденции. Семейное предание гласит, что дорожку в Белый дом семье проложил его дядя Чарлз, произведший благоприятное впечатление на президента Франклина Рузвельта во время своей службы на военном флоте. Рузвельт попросил его нарисовать план сервировки стола, и он сделал это в высшей степени умело. Спустя несколько лет Чарлза вызвали в Белый дом на собседование.

Джеффриз – продолжатель семейной традиции. Работать в Белом доме он начал в 1959 году, в возрасте девятнадцати лет. Он помнит дату своего первого выхода на работу – 25 января. Сейчас там трудится буфетчиком его сын, а сам Джеффриз, невзирая на свой пенсионный возраст, время от времени тоже подрабатывает «в доме». За это он получает двадцать пять долларов в час. «Там мне все помогают, не дают таскать тяжести или делать что-то трудное».

Джеффриз – очевидец многих событий американской истории. Он один из немногих, кто помнит, что представляла собой работа в Белом доме при Кеннеди, когда новое поколение руководителей и новые технологии позволили американцам наблюдать за жизнью резиденции, не вставая с диванов своих гостиных. Он вспоминает одну из малоизвестных черт характера первой леди.

«Миссис Кеннеди могла спуститься к нам и попросить переставить какое-нибудь кресло или вообще вытащить его из помещения. Проходит минут пятнадцать-двадцать, и она просит вернуть его обратно. – Он хохочет. – Мы-то с моим приятелем были молодыми, а все, кто постарше, в таких случаях старались не попадаться на глаза. Мне и в голову не приходило смываться, наоборот, я всегда был рад ей помочь. Я просто делал, что мне говорили. Если мог передвинуть сам, сам и передвигал».

Однажды вечером много лет спустя ему велели закончить с мытьем посуды и идти на второй этаж к Бетти Форд, которой требовалась какая-то помощь.

– Где дворецкие? – спросила Форд, когда он пришел. Ей был нужен настоящий дворецкий.

– Только что ушли вниз. Могу прислать вам кого-то из них, – сказал он, собираясь нажать кнопку лифта, чтобы ехать вниз.

– Да мне сгодится любой мужик, – раздраженно окликнула она его из Семейной столовой.

Он хитро усмехается. «Говорю себе: «Ну-ка, ну-ка, интересно, чего хочет от меня эта дама?» Пошел выяснять, и оказалось, что я ей нужен всего-то чтобы перетащить огромный телик в ее спальню!»

Подобно большинству своих коллег, Джеффриз хранит самые теплые воспоминания о благожелательности президента Джорджа Буша-ст. «Со стариной Бушем ты чувствовал себя таким же человеком, как и он сам. К счастью для себя, я однажды посмотрел футбол. К счастью потому, что на следующий день захожу я на второй этаж принять заказы на напитки, а он там с гостями и вдруг спрашивает меня, как мне вчерашний футбол. Ну и поговорили с ним немного о матче. Принял заказы, возвращаюсь с напитками, а он опять заговаривает со мной про футбол».

Джеффриз вспоминает, что как-то подавал напитки Клинтонам и их гостям накануне какого-то официального приема и по пути в Солярий наткнулся на полностью вымотанного президента. Клинтон доверительно сказал ему: «Не будь в числе приглашенных на завтра Роберт Митчем[51], ноги бы моей там не было».

Джеффризу стало жалко усталого президнта. «Вам бы в отпуск нужно», – сказал он ему.

Этих людей, хранящих память о Кеннеди, Джонсонах, Никсонах, Фордах, Картерах и Рейганах, становится все меньше и меньше. В их воспоминаниях эти легендарные личности предстают в непривычном, более человечном свете. В мельчайших мгновениях, составляющих ткань жизни, работникам резиденции удается заметить человеческие черты президентов и первых леди, об истинном характере которых обычно мало что известно за пределами Белого дома. Как и всем обычным людям, лидерам Америки бывают свойственны моменты нерешительности, упадка сил, разочарованности или бурной радости.