Поводок - Екатерина Михайловна Денисова

Мне больно слышать такую ложь. Знал бы ты, что для меня нет лучше поддержки, чем просто знать, что ты рядом со мной. Никакие слова не смогут лучше помочь, понимаешь? Я тебя сильно люблю и хочу, чтобы ты знал, что никогда не должен говорить подобных вещей. Это я точно знаю.

Ее рука была холоднее моей. Так было всегда, даже когда мы выбирались летом отдохнуть. Я держал ладонь всеми силами, боясь не удержать.

— Я вот что подумала… может нам усыновить того мальчика? Он бы помогал тебе разбирать двигатель машины, мы бы вместе выращивали цветы в саду, стали бы настоящей семьей, что думаешь? — большая капля рухнула мне на плечо. Эмма дрожала, слегка придерживая расплетенную пряжу. Плечи вздрагивали от тихого всхлипывания, но больше ни один звук не издали алые губы.

— Я думаю, что это просто потрясающая идея. Давай мы с тобой на выходных съездим вместе и поговорим с воспитателями? Ты и я будем свободны. Как тебе?

— Я уже говорила, что очень сильно люблю тебя? — Эмма накинулась на меня со всей силой, оставив в нокауте. Теперь стало ясно, почему до этого момента нам не получалось поговорить и принять какое-то решение. Нам нужно было встретить того мальчика в зеленых очках. Он подарил нам надежду, веру в то, что все не так безнадежно. Я уже представлял, как веду под руку маленького карапуза, показываю полицейский офис, усаживаю за руль автомобиля, читаю сказки на ночь… Все это так ясно сложилось в голове, что мне хотелось поскорее увидеть того мальчишку.

— Говорила и не раз, дорогая. А сейчас давай пойдем с тобой спать. Ты устала, нужно восстановить силы.

Эмма пошла за мной, даже не хотела припираться. Ноги совсем ослабли, она еле могла идти. Каким же я был дураком, когда думал, что с ней все хорошо. Ей так легко удавалось одурманить меня. Любой вопрос мог быть переведен на другой лад, и я становился заложником чар. Но вот только сейчас система дала сбои. Больше Эмма не старалась быть сильной, несокрушимой. Сегодня она могла наконец побыть слабой, не переживая о последствиях.

Утром, после важного разговора, появились некоторые изменения в нашем доме. Вместо того, чтобы незаметно уйти на работу, меня ожидало настоящее чудо. Эмма проснулась за полчаса до моего пробуждения, приготовила завтрак, собрала обед и оставила на моем лице сотню поцелуев. Обычно я всегда был против, чтобы она вставала вместе со мной в семь часов утра. Ей сон был нужнее, чем мне. Но вот сегодня все было иначе. Эмма была еще счастливее, в тысячу раз светлее и ярче. Мысль о нашем решении подарила ей много сил. Глаза горели не просто огоньком, а настоящим пламенем. Больше хрупкое тело не казалось таким ослабленным. Наоборот, оно готово было сворачивать высокие горы.

— Может сегодня мне приготовить тебе что-нибудь вкусненькое? Например, твои любимые блинчики?

— Было бы славно, но не хочу, чтобы ты перетруждавший себя. И так сегодня тебе веселиться с маленькими детьми, а вечером придет еще один большой ребенок. Лучше отдохни, я что-нибудь приготовлю для тебя!

Так мы мерились предложениями до момента, когда мне нужно было все-таки уезжать. Но прежде чем подойти к служебной машине, меня встретило маленькое пушистое животное у двери дома. Щенок удивлённо скосил голову и высунул язык. Выглядел он сегодня куда лучше, чем вчера. Шерсть не была такой грязной и взъерошенной. Может правда у него были хозяева, и он ничуть не нуждался в доме. Но почему-то все равно что-то привело его к нашему дому. И вероятнее всего причина была в моей добродушной Эмме.

— Чего тебе нужно? Чтобы тебя покормили? А где же твои хозяева тогда? Может где-то рядом тут ходят с поводком в руках? — я, как идиот, начал задавать все эти вопросы собаке, веря, что она все же сможет ответить мне как-то. И пока я безрезультатно пытался поговорить с животным, Эмма вынесла пару пакетиков с кормом.

— Может такими темпами он захочет остаться с нами, — мягкими движениями она погладила щенка по голове. — Удачи на работе, любимый.

На протяжении всех оставшихся шести дней мы находились в эйфории. Каждая секунда была пропитана ожиданием выходных. Морально мы оба готовились к предстоящим изменениям, даже смогли поменять детскую комнату. Раньше она была сделана только для маленького ребенка, а сейчас на стенах изгибами светились рисунки с машинками и драконами. Уверен, что тому парню понравится интерьер. Конечно, надо было много чего еще поменять, но это уже были детали. Самое главное, что сегодня мы наконец были свободны от будничных дел и с радостным чувством ехали по дороге, прямиком к нашей мечте.

Здание приюта было украшено большими красочными цветами. Видно, что построено оно было давно, иначе решение в дизайне было бы сделано не таким очевидным и бросающимся в глаза. Бабочки приседали на лепестки, украшая радугой небо. Вокруг квадратного дома была огромная детская площадка. Куча качелей, горок и других развлечений было выстроено хаотично по всей территории. Вызывало это место странные эмоции. С одной стороны, оно источало атмосферу радости и благополучия. Дети, наверняка, тут могли чувствовать себя совершенно отлично. Но, с другой стороны, обветшалые стены несли за собой сплошное горе, да печаль. Помимо смеха каждый день здесь слышался плачь, одинокий и пронзительный. Мурашки бегали по коже от одной лишь такой мысли. Дети были покинуты родными родителями. Конечно, они ничего подобного пока в полной мере не ощущают. Но обязательно через какое-то время не смогут полностью избегать правды. Им станет интересно выслушать о своем прошлом, как в роддоме их безответственная мать решила избавиться от появившейся проблемы. Возможно, неудачи, которые возникли на тот момент в семье, каким-то образом смогут стать достаточным доказательством для детей. Но думаю, что последствия после этого не могут быть некритичными. Правда будет тяжелым ударом. Я, взрослый мужчина, уверен в том, что мне было бы трудно даже спустя годы смириться с подобной мыслью. И эти высокие свободы стали бы настоящей тюрьмой, местом заточения таких же брошеных детей.

Мы с Эммой поднялись на второй этаж. Нас впустили не сразу. В приюте происходила какая-то мебельная перестановка, из-за которой все, включая директора, были на ушах. Мы с Эммой сидели перед кабинетом, испытывая ужасное волнение. Я никому не рассказывал о нашем решении, как и она. Как-то так получилось, что мы решили вдвоем разделить это событие. Мы держались за руки. Эмма дрожала всем телом, я едва дышал. Не думал, что мы когда-либо могли ощущать