У всех свои муравьи - Даниэль Глаттауэр

В понедельник, как обычно, поезд четвертого маршрута вез на работу невыспавшихся людей. В полупустом вагоне никто не разговаривал. До тех пор, пока где-то не пропищало. Разоблаченный владелец мобильного телефона среднего возраста с молодежным галстуком от волнения скомкал свою (крупноформатную) газету и украдкой зашептал в трубку, возбуждая еще больший интерес у соседних пассажиров: «Ну, что там у тебя? Нет, Мышонок. – Сейчас уже нет. – Я не один. – В метро. – Позже, Мышонок». Не тут-то было, Мышонок желала получить ответ здесь и сейчас.

«В час», – узнали пассажиры четвертой линии. «Ах так, уж пообещал в два?» (Его уличили во лжи!) – «Нет, не много». (Интересуется, не выпил ли он?). – «Мне жаль». (Разбудил? Наверное, храпел?) – «Слегка простыл». (Врет!)

Теперь Мышонок хочет что-то выяснить. «Трудно сказать». (После работы?) – «Страшная шишка». (Небось работает в крутой фирме.) – «Вечернее совещание». (Ну конечно!) – «Возможно, приду поздно». (Это уж стопроцентно.) – «Да, я постараюсь». (Опять врет!) – «Нет, я тебе обещаю». (А вот это легкомысленно.) – «Баба, буци[12], Мышонок». (Усталым голосом.) – Глубокий вздох. Облегчение. Вагон аплодирует без слов.

С удовольствием воспользуемся поводом, чтобы еще раз написать о погоде. К сожалению, в настоящее время с ней ничего особенного не происходит. Арльберг[13] почти на три метра выше, чем в августе, Каленберг[14] голый, как почти всегда зимой. Снаружи привычная серая хмурь. На случай, если вы планируете продлить выходные с выездом на отдых: первое мая выпадает на четверг. В поисках какого-нибудь альтернативного источника, оценивающего метеорологическую обстановку, наше внимание привлек заголовок в сообщении одного новостного агентства, которое ссылается на мнение ученых. На нас оно произвело впечатление. В нем утверждается, что «умирающие звезды выделяют тот же газ, который образуется при сварке».

Нам инстинктивно пришли в голову четыре варианта реагирования на эту информацию:

1. Просто проигнорировать. (Если не получается, то это из-за того, что статья написана высоким научным стилем.)

2. Попробовать разобраться в теме. (Для этого, правда, у нас недостаточно средств, времени и отсутствует невесомость для практических экспериментов.)

3. Переделать название статьи на манер известной скороговорки «Рыбак Фриц ловит свежую рыбу…»[15], не забывая о благородном звукоподражании и несколько усложнив смысл за счет включения словечка «вонять». Проверим, как она будет звучать: «Умирающие звезды пукают сварочным газом».

4. Удержим в голове этот факт, дождемся удобного случая, – например, прогулки в большой компании, – и когда народ начнет воротить нос от какого-нибудь перехватывающего дух мерзкого запаха, как бы невзначай бросим: «Должно быть, здесь умерла звезда».

В холодные выходные нация хронических трудоголиков, у которых самостоятельный заработок и кто обычно рано встает, разделяется на две группы. Первые «высыпаются». Это значит, что они спят до тех пор, пока в доме не запахнет кофе. (Любители чая остаются в постели до тех пор, пока не улетучится запах кофе, то есть дольше, отчего выглядят более здоровыми.)

Остальные в выходные дни встают рано, едва забрезжит рассвет, потому что не хотят выходить из рабочего ритма и потому что нет ничего более волнительного (и ускоряющего кровообращение), чем за долю секунды упустить последнее свободное парковочное место перед Шопинг-сити.

В гостинично-ресторанном деле в так называемый мертвый сезон (это, к примеру, время, когда в долине Вахау[16] не цветут абрикосы) тоже представлены оба типа. Одни спят дольше (и потому запирают свои заведения). Другие встают еще раньше, чем обычно, чтобы лично вытряхнуть из постелей тех случайных гостей, которые заехали к ним нежданно-негаданно, грозя нарушить предрождественский деревенский мир. Хотя, как всем известно, свободные гостиницы в Австрии такое же частое явление, что и высокий туман над Дунаем. При всем том от них требуют самое позднее в десять освободить номера. Почему, спрашивается?

В прошлый раз мы оставили открытым вопрос, почему хозяева гостиниц в Австрии требуют от постояльцев даже в оставшиеся девятнадцать процентов годового времени (в мертвый сезон), чтобы те оставляли номера в среднем в десять утра. Из многочисленных публичных объяснений гостиничных директоров и менеджеров больше всего на правду похожи следующие: «Потому что потому», «Потому что так было всегда» и «Чтобы можно было перекрыть отопление». (Предполагается, что оно до этого момента работало.) Правильнее было бы ответить: «Чтобы не менять время завтрака». Да, мы, австрийцы, завтракаем чертовски рано и этим гордимся! Не успеет петух трижды прокукарекать, а его хозяин уже уплел три яичницы-болтуньи с грудинкой. Пока итальянец наслаждается послевкусием, оставшимся на нёбе со вчерашнего ужина, разбавленного граппой «Долче»[17], фермер из окрестностей города Майсау уже мечтает о первой порции блунценгрёстель[18].

Французы еще только приступают к своему «petit dejeuner», а у нас к этому времени уже пахнет жарким из свинины. Дело в том, что в противоположность прожигающей жизнь Америке, где «breakfast» можно практически съесть на ходу, в нашем гостиничном бизнесе слово «завтрак» понимают очень серьезно. И в любой гостинице среди жильцов вы отличите австрийцев уже по тому, что ровно в семь они с гедоническим сладострастием вскрывают первый пакетик с мармеладом!

Он установлен в центре, на Карлсплац, между станциями метро. Таким образом, он делает то, чему его научили. Он – это Венский эскалатор.

Наш глаз привык к убогому состоянию объектов, в каком, в частности, пребывает и эскалатор. По сравнению с ним Краковская угольная шахта покажется вычищенной больницей, Мурманский машинный зал будет распространять вокруг постмодернистскую стерильность. Из нашего же эскалатора вываливаются металлические внутренности. На поверхности громоздится гора ржавых, перепачканных машинным маслом фрагментов лестницы. И пара нанятых транспортными предприятиями горнорабочих без энтузиазма возятся в шахте.