Четырехлистный клевер - Лана Паркхилл

– Полегче, дорогая, ты вырвешь их с мясом, – усмехнулся Ричард, высвобождая руки из рукавов.

Теперь он стоял перед ней полуобнаженный, прекрасный, как герой легенды. Грудь его вздымалась, лоб покрывала испарина. Сузан порывисто прижалась щекой к его груди и удовлетворенно вздохнула.

– Ричард, о, Ричард…

Так хотелось ласкать его, как прежде, провести с ним долгую и жаркую ночь любви! Без конца повторяя его имя, Сузан наслаждалась самим его звучанием, тем, что может произносить это удивительное слово. Самое лучшее имя на свете.

Ричард легко поднял ее на руки и вынес из кухни, открыв дверь одним движением сильного плеча. Он буквально пронесся через коридор и гостиную, направляясь со своей драгоценной ношей в спальню.

На застеленной кровати стоял чемодан с вещами, отлетевший в сторону, когда эти двое бросились на широкую кровать. Ричард в мгновение ока сорвал с Сузан платье, не желая, чтобы что-то мешало ему покрывать жаркими поцелуями нежное тело.

Затем, перекатившись накровати, он оказался сверху. Приподнявшись на локтях, он долго смотрел на Сузан, лаская ее губы и подбородок сильными пальцами.

Она обнимала его за плечи, оставляя на них красные следы от судорожно сведенных пальцев, и могла думать только об одном.

– Я хочу тебя… я хочу тебя… – хрипло шептала Сузан, покрывая поцелуями его шею и грудь.

– И ты получишь меня, – прошептал Ричард, улыбаясь. – Вот только разберусь с этой проклятой одеждой!

Из-за жары Сузан не носила чулок, поэтому препятствием служили лишь тоненькие кружевные трусики. С брюками Ричарда все было гораздо сложнее. В конце концов с пряжкой ремня было покончено, и Сузан дрожащими пальцами потянула застежку брюк вниз. Ее сжигало безжалостное пламя страсти, в висках стучало, кожа, казалось, растворялась под ласковыми мужскими руками, превращаясь в жидкий огонь. Этот огонь можно было погасить только одним способом…

Но что-то вдруг изменилось. Ричард резко отстранился от нее, выражение лица его изменилось, взгляд угас.

– Сью, мы не можем…

Эти слова вошли в ее сердце подобно острому клинку. Она просительно взглянула в серые глаза, вновь приобретшие оттенок холодной стали.

– Конечно же можем! Почему нет? – запротестовала Сузан.

Но Ричард решительно покачал головой.

– Ответь мне только на один вопрос. Ты предохраняешься? Ты принимаешь контрацептивы, Сью?

Если бы он с размаху ударил ее по лицу, потрясение вряд ли было бы большим. Сузан непонимающе уставилась на Ричарда, затем разум медленно осознал мучительную истину: все вернулось на круги своя.

«Ты предохраняешься?» Какой знакомый вопрос! Тот самый, из-за которого она осталась одна. Не по своей вине, а лишь потому, что Ричард Райвен никогда не хотел иметь детей ни от нее, ни от какой-либо другой женщины.

– Нет, – прошептала она, и взгляд серых глаз сразу сказал ей все.

Слегка побледнев, Ричард поспешно отстранился, сел на кровати и обхватил голову руками. Прошлое вдруг повернулось к Сузан своей уродливой стороной.

«Ты предохраняешься?» Этим вопросом он хотел обезопасить самого себя от обузы в виде детей. Его любовь была пуста и бесплодна, как камни Эмайн Маха.

Но только вот предохраняться было уже слишком поздно. У Ричарда уже есть ребенок. Дочь, которой он никогда не хотел и о которой никогда не узнает. И в ее жизни не будет места для отца.

– Убирайся!

Перемена была столь внезапной, что Ричард не сразу понял, в чем дело. Казалось, что Сью, его ласковую Сью, вдруг подменили.

Рядом с ним была женщина, сделанная, вероятно, из ледяной глыбы, такой холод исходил от нее. Там, где только что пылали страсть и желание, теперь стыла лишь ненависть. Это было настолько невероятно, что Ричард неуверенно хмыкнул.

– Я сказала, убирайся!

На сей раз приказание было подкреплено кое-чем более весомым. Ричард стремительно соскочил с кровати и сделал это вовремя, чудом увернувшись от колена, нацеленного ему в пах.

Не решаясь больше рисковать, он быстро отступил в угол спальни, по-прежнему недоумевая. Руки запутались в рукавах наполовину спущенной рубашки. Он зло поддернул их на место. В голове шумело.

Сузан в это время, шипя что-то сквозь зубы, пыталась надеть платье.

– Какого черта здесь происходит?! – выпалил Ричард, начиная выходить из себя. – Что такого ужасного было в моем вопросе?

Его терзали неудовлетворенность и обида. Похоже, его приманили, а потом щелкнули по носу.

– Если тебе все это не по нраву, могла бы сказать и раньше, а не вести себя так, будто я насилую тебя!

И этот человек еще считает себя обиженным! Да его самое заветное желание никогда не иметь детей! Как правильно она поступила, скрыв от него рождение Джинни! Только одному человеку на свете Сузан поведала правду о дочери – своей бабушке.

– Или ты просто решила подразнить меня? Скажи, что это всего лишь какая-то глупая игра!

– Нет!

Но все же следовало как-то объяснить столь резкую смену своего настроения.

– Ты забыл кое-что, – нервно произнесла Сузан, старательно отводя взгляд.

– И что же это, моя дорогая?

– Не «что», а «кто». Ты забыл об Оуэне.

– Об Оуэне?!

Ричард произнес это имя с откровенной ненавистью. Он даже непроизвольно сжал кулаки.

Самым неприятным было то, что Сузан не могла толком одеться. Ее платье лишилось половины пуговиц, и надеть его было гораздо труднее, чем снять. Она украдкой оглядела кровать, надеясь найти покрывало или простыню, чтобы завернуться. Отыскать удалось только помятый и растерзанный бюстгальтер, по несчастливой случайности лежащий у ног Ричарда. Можно было бы подойти и поднять его, но Сузан не решалась. Ричард находился сейчас в неподходящем настроении.

Прикрыв грудь руками, она мрачно уставилась перед собой, гадая, не перестаралась ли с объяснением причин.

– Оуэн Маккилох? А какое, скажи, пожалуйста, этот тип имеет к нам отношение?

Признать, что в жизни Сузан по-прежнему существует этот мужчина, было для Ричарда равносильно удару в челюсть. Это шокирующее ощущение, смешавшись с чувством сексуальной неудовлетворенности, совершенно лишило его способности рассуждать здраво.

– Самое прямое. Я не могу спать с тобой из-за Оуэна.

Удар был очень тяжелый. Сузан увидела, как глаза Ричарда сузились словно от боли.

– Но я полагал, что вы давно расстались.

– Конечно же нет. Он живет неподалеку отсюда.

Ричард помолчал с минуту, усваивая информацию.

– Да, теперь я понял, – медленно произнес он. – Ты, вероятно, почувствовала запоздалый, но острый укол совести, осознав, что твое поведение было бы актом неверности по отношению к достойному Оуэну Маккилоху.