Плен – не подчинение - Альмира Рай

— Все в порядке, малявка. Держи свой обед.

Он стер грязь с моего подбородка и протянул пыльный бургер. Я знала, что съем любой. Все лучше, чем отходы в приемной семье, где нас к тому же еще и были за каждый неверный шаг.

Откусила кусочек, чувствуя, как хрустит земля между зубами, но, клянусь, это был самый лучший гамбургер в мире.

— У тебя кровь, — прошептала я, не в силах отвести глаз от лица брата. Вся правая щека была в мелких каплях. За свои десять лет жизни я видела много крови. Сколько дети видеть не должны. Но привыкнуть к ней так и не смогла.

— Не моя, — только и ответил он, продолжая жевать. А еще развернулся боком и сел чистой стороной ко мне, тайком утирая лицо рукавом грязной рубашки.

— Теперь нам нужна новая одежда, — произнесла я. — Он бы не стал выгонять нас из заправки, если бы мы выглядели прилично.

Брат деловито кивнул. Он всего на полтора года старше, но я за ним, как за горой. Он оберегал меня от всего зла в этом мире. А я больше всего хотела заботиться о нем и о…

— Хорошо, мы найдем нам новую одежду. И новый дом. А затем найдем мылыша и заберем его из приемной семьи.

Мне очень хотелось есть, но еда вдруг стала резиновой, с привкусом слез.

— Думаешь, его тоже бьют палками по стопам? Он совсем маленький.

— Нет! — тут же заверил брат и посмотрел на меня с полной серьезностью. — Совсем нет. О нем заботятся. Его хорошо кормят. И он в тепле. Он в лучшем месте, чем мы с тобой были. Просто отец не знал, что нас отдадут туда. Он бы позаботился о нас, если бы…

— Да, — согласилась я. — И мама тоже. Она бы ни за что не оставила нас.

Брат тоже стал жевать медленнее. Сложив остатки гамбургера в пакет, он встал и подал мне руку. — Ну, хватит. Их нет. Ты их даже не помнишь. От них не осталось ничего, даже фотографий. Так что не стоит хранить их в своей голове. Теперь ты и я одна команда. И нас есть миссия. Да?

Он смотрел требовательно и даже топнул ногой, ожидая ответа.

— Да, — согласилась я.

— Вот и хорошо. А теперь идем. Вдоль трассы будет еще куча заправок. Главное, не подходить слишком близко к дороге. В лесу безопасно.

Он побежал. И я за ним. Шишки и колючки опять впивались в стопы. Нам пришлось бежать без обуви. Не оставалось выбора, но я не хотела вспоминать почему, просто вычеркнула всю боль из жизни, как брат и приказал.

Колючки в стопах. Так много. И уже вовсе не жарко. Холодно… Так холодно…

— Далеко собралась, а? — прозвучал грохот за спиной и сумасшедшая сила снесла меня с ног, отрывая стопы от земли. Я упала в снежный сугроб, вскрикнула от неожиданности и еще секунду смотрела на злое лицо Миши, пытаясь понять, что происходит. Осмотрелась, поняла, что летний лес исчез, на смену ему пришел зимний, в котором я застряла с сексуальным маньяком. Выходит, то все был сон. Такой реалистичный... Воспоминание? Я округлила глаза, смотря в упор на Мишу, но думая о своем, а вовсе не о том, как оказалась на улице. Но холод опять проник под кожу. На мне была одна только рубашка. Его, конечно.

— Зачем ты меня сюда принес? — прошептала я, начиная вставать. То, что ему сбрендило выбросить меня в сугроб посреди ночи, ни о чем хорошем говорить не могло.

— Ты ненормальная? — спросил он уже даже не рыча, а будто всерьез задался этим вопросом и смотрел на меня соответственно. А потом все же как заорет: — ЭТО ТЫ УШЛА! Сбежать хотела, а? Куда тебе, млядь, идти?

Что? В здравом рассудке я бы ни за что не ушла без его уродливых сапог и шубы. Он даже не дал мне объяснить, а просто снес с ног, на этот раз закидывая себе на плечо, и понес обратно в свою берлогу. И он тоже был голым. В одних только трусах.

— Это я ненормальная? — поразилась я. — А ты себя со стороны видел?

Он в ответ зарычал. Ну дикарь ведь! Неотесанный остолоп.

А я расслабилась с ним. На какое-то мгновение подумала, что не все так и плохо. Где-то после третьего оргазма. Он так вымотал меня в бане, что я могла думать только о прохладе и отдыхе. А когда еще и вынес на руках в мороз, а после сразу в дом, в теплую постель, готова была благодарить. Правда, сил осталось только на невнятное мычание — все в одном — и послала его, и поблагодарила, и запротестовала, что кровать ужасно неудобная, а его объятия как клетка. Вырубилась через секунду. Выходит, как-то вырвалась и вышла из хижины, когда мне снился брат. У меня есть брат! Черт! Я не одна в этом мире. У меня есть брат, и мы с ним кого-то искали.

— Никто меня не подсылал, — процедила я в сотый раз. Параноик!

— Плевать. Уйдешь, когда я скажу. Когда отдашь долг.

— Какой еще к черту долг? — зашипела.

— Давай, кукла, — прошептал он, путешествуя свободной рукой по моему телу, медленно исследуя его и спускаясь все ниже. — Скажи еще раз, чтобы я отстал. Меня это заводит.

Пальцы такие жадные и неумолимые держали шею, водили по губам, сжимали грудь. Одна рука словно металлические кандалы на шее — ни на дюйм не сдвинуться, а вторая на контрасте слишком нежная. Каким я думала, этот мужлан быть не может.

— Что ты за прозвище мне придумал, а? Не называй меня так, — зло приказала я. Злилась, конечно, больше совсем не другое. На собственную кожу, по которой вздыбились волоски от едва ощутимого касания ногтей по животу.

— Имени своего ты не помнишь, — прошептал он в затылок и скользнул губами по шее. Это тоже бесило. — А ты ведь видела себя в зеркале. Как нарисованная. Так что? Ты собираешься сопротивляться? Если да, тебе стоит делать это настойчивее, потому что…

Он сжал мое бедро, проник пальцами между ног, и теперь у него было подтверждение, что я опять хочу его.

— …Ты стараешься не очень убедительно.

И как теперь ему объяснить, что это всего лишь физиология? Она частенько не дружит с головой, но я пытаюсь их подружить!

— Больше похоже на то, что ты сама меня упрашиваешь, — издевательски прошептал он и хмыкнул, когда я попыталась отвернуться. Нет, я все еще была в его полной власти, как пластилин плавилась в мужских руках, подстраивалась под мощные формы. Он закусил мочку моего уха, и от этого промурашило до самых пяток.

— Ненавижу тебя, — продолжил измываться он, на этот раз пытаясь спарадировать мой голос. — Отстань, придурок.

Его пальцы вернулись на место и затронули чувствительный бугорок. Как бы случайно, да вовсе нет. Все, лишь бы извести меня. Самый длинный погрузились в мою влагу, поерзал немного и вернулись обратно к клитору. Я сипло застонала, а Миша тут же повторил этот звук и добавил:

— Да, вот так. Убери от меня свои грязные лапищи. Не прикасайся…

— Прекрати! — раздраженно процедила я, закрывая глаза, думая, что так бороться с наслаждением проще. Но в голове неоновой вывеской мигал вопрос: «А зачем ты борешься?!»

— Прекрати! — повторил он и погрузил в меня уже два пальца. Я больше не смогла и прогнула спину ему навстречу. — Я теперь ненавижу тебя еще сильнее! Урод.