Кровавое наследие - Ричард Кнаак

Впрочем, она почти так и делала. К счастью, многие еёснадобья скрывались в непрозрачных сосудах, но среди тех, что свободно свисалисо стен, имелись и засушенные тельца редких животных, и их разнообразные части.Вдобавок некоторые предметы наводили на мысль об их недавней принадлежностичеловеку, хотя определённо сказать можно было бы лишь после тщательногоисследования.

К пущему беспокойству военачальника, любовника ведьмы,единственная лампа в этом святая святых колдуньи рождала тени, пляшущие вневсякой связи с отбрасывающими их предметами. Частенько люди Злорадного видели,как пламя клонилось в одну сторону, а тень перемещалась совершенно в другую. Аещё из-за теней палатка казалась куда просторнее внутри, чем решил бы стороннийнаблюдатель, — словно, переступив порог, входящие попадали в другое измерение.

И как сосредоточие всего тревожащего и сбивающего с толку вэтих покоях, хозяйка, колдунья Галеона, являла собой самое поразительное иволнующее зрелище. Когда она поднялась с разноцветных подушек, разбросанных наузорчатом ковре, огонь вспыхнул в каждом мужчине. Пышные чёрные волосы каскадомниспадали на спину, открывая круглое притягательное личико с пухлыми красными,манящими губами, длинноватым, но милым носиком и глубокими, невероятноглубокими зелёными глазами, цвет и сияние которых сравнить можно было разве чтотолько с изумрудами. Густые ресницы полуприкрывали эти глаза, когда казалось,что ведьма пожирает по очереди каждого входящего, просто глядя на него.

— Мой генерал…— промурлыкала она, и обещание звучало вкаждом слове.

Чувственная, сладострастная Галеона с пышным теломвыставляла свои прелести напоказ, как оружие. Платье её, обрезанное, междупрочим, специально, было так коротко, что едва не теряло своего основногопредназначения, а сверкающие самоцветы подчёркивали низкий вырез на груди.Двигалась она так, словно её мягко подталкивает ветер, и тонкая тканьобольстительно колыхалась вокруг тела.

Чары колдуньи произвели на Злорадного нужный эффект, но онаожидала нечто большего, чем лёгкое прикосновение его руки в перчатке к своейтёмно-коричневой гладкой щёчке. Ведьма приняла ласку так, словно её погладилимягчайшей шёрсткой. Волшебница улыбнулась, демонстрируя белые остренькие, как укошки, зубы.

— Галеона… моя Галеона… хорошо ли тебе спалось?

— Когда я действительно спала, то да… мой генерал.

Он хохотнул:

— И со мной было то же самое… — Но улыбка командующего резкоисчезла. — Пока мне не привиделся сон.

— Сон?

Секунда, потребовавшаяся Галеоне, чтобы втянуть в себявоздух, прежде чем переспросить, говорила о том, что колдунья отнеслась кзамечанию вполне серьёзно.

— Да… — Он зашагал по шатру, глядя на жутковатые экспонатыколлекции ведьмы, но словно не видя их. Говоря, он поигрывал одним из суставов.— Кровавый Полководец восстал…

Она метнулась к нему, черным ангелом замерев у плеча, глазаженщины расширились от ожидания.

— Расскажи мне, мой генерал, расскажи мне все…

— Я видел латы без человека, выбирающиеся из могилы, потом вдоспехах появились кости, потом их обтянули мышцы и сухожилия. Тело обрелоплоть, но это был не Бартук, каким мы знаем его по изображениям. — Офицер вчёрных доспехах, казалось, недоумевал. — Лицо обыкновенного смертного, новаятели никогда не высекали его таким. Возможно, это и было лицо Полководца,хотя в моём сне он казался скорее испуганным…

— Это все?

— Нет, затем я увидел кровь, кровь на лице, и после того,как она появилась, он зашагал прочь. Я видел, как горы сменились холмами, холмырассыпались песком, Полководец утонул в нём… И тут сон оборвался.

Один из офицеров, сопровождающих начальника, заметилмелькнувшую в дальнем углу палатки тень. Она подкрадывалась к командующему.Наученный на собственном опыте не говорить о таких вещах, человек сглотнул иприкусил язык, надеясь лишь, что тень не повернёт в какой-то момент в егосторону.

Галеона бросилась Злорадному на грудь, снизу вверх глядя емув глаза.

— А тебе никогда не снился этот сон прежде, мой генерал?

— Ты бы знала.

— Да, знала бы. Ты же понимаешь, как важно, чтобы тырассказывал мне все. — Она отстранилась от него, вновь опустившись на грудуплюшевых подушек. Все обнажённые участки её тела блестели от выступивших капельпота. — Это куда важнее всего остального… Потому что это совсем не обычный сон.

— Я и сам догадался об этом.

Он небрежно махнул рукой одному из помощников, тому, укоторого в руках был замотанный в тряпку предмет. Человек шагнул вперёд,одновременно срывая материю, дабы открыть то, что пряталось под ней.

Шлем с зазубренным гребнем блеснул в тусклом свете одинокойлампадки. Старый, но невредимый, он прикрывал почти всю голову и лицо своегоносителя — целостность его нарушалась лишь двумя узкими щелями для глаз, неменее узким желобком для носа и прорезью чуть-чуть пошире для рта. Сзади ушлема был выступ, защищающий шею, но оставляющий само горло полностью открытым.

Даже при столь слабом освещении любой мог ясно различить,что шлем окрашен в цвет запёкшейся крови.

— Я подумал, тебе может понадобиться шлем Бартука.

— Возможно, ты прав.

Галеона потянулась к предмету. Пальцы её будто ненарокомпогладили руку офицера, и мужчина содрогнулся. Командующий стоял спиной, второйпомощник из своего угла ничего не мог видеть, и колдунья воспользоваласьвозможностью нежно сжать запястье человека. Она полакомилась им раз или два,когда её аппетит требовал перемен, но знала, что он никогда не осмелитсядоложить своему командиру об их взаимоотношениях. Злорадный наверняка предпочёлбы покарать его, а не свою драгоценную ведьму.

Женщина взяла шлем и положила его на землю рядом с темместом, где сидела сперва. Командующий отпустил своих людей и присоединился кГалеоне, разместившись прямо напротив неё.

— Не подведи меня, дорогая. Ты знаешь, в этом я непреклонен.

В первый раз часть уверенности Галеоны развеялась. Августасвсегда был человеком слова, особенно когда дело касалось судеб тех, кто неоправдывал его ожиданий.

Скрывая тревогу, тёмная колдунья опустила ладони на шлем.Командующий стянул перчатки и сделал то же самое.