📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгУжасы и мистикаСновидец. Мистер Невозможность - Мэгги Стивотер

Сновидец. Мистер Невозможность - Мэгги Стивотер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 80
Перейти на страницу:

Что это за чувство?

Кружево.

Позднее Хеннесси приснилась Джун, ее вторая копия. Она неслышно пробиралась посреди ночи по коридору новой дыры своего отца в пригороде, проводя пальцами по стене, потому что мать сказала однажды, что оставлять жирные следы на поверхностях – это своеобразная форма бунта. И вдруг увидела себя, маячащую в конце коридора. «Невозможно, – подумала она. – Я оставила Джордан в комнате», – и тогда вспомнила о существовании Джун. Что, однако, не утешало, так как после Джордан не должно было быть никого больше. И что если Джун не точная ее копия, а скорее чудовище с лицом Хеннесси? А вдруг следом появится еще одна, а потом еще? Хеннесси закричала, она кричала и кричала. И Джун тоже начала кричать, кричать и кричать. Пока отец Хеннесси не гаркнул из комнаты, что, черт возьми, если у нее проблемы, то пусть сходит на прием к специалисту или заткнется и, бога ради, не мешает людям спать.

Что это за чувство?

Кружево.

Иногда, когда мать Хеннесси, Дж. Х. Хеннесси, была еще жива, она вкладывала в руку дочери норковую кисть и учила водить ею по холсту, над которым уже начала работу. Хеннесси переполняли гордость и ужас, исходившие от осознания, что она оставляет свой след на картине, так высоко ценившейся среди богатых транжир и модных зазнаек. В течение нескольких минут или часов они с матерью молча работали над холстом, пока становилось не разобрать, где чьи мазки. Затем домой возвращался ее отец, Билл Дауэр; и как только за ним закрывалась дверь, Джей набрасывалась на Хеннесси и выхватывала у нее кисть с такой силой, что опрокидывала палитры и забрызгивала холсты. Прощай, мама. Привет, жена. В Джей жили два разных человека, и их смена происходила драматично. Хеннесси тоже менялась, в мгновение скатываясь от радости, переполняющей сердце, до смущенного стыда.

Что это за чувство?

Кружево.

Хеннесси провела десятилетие, разрываясь между любовью и ненавистью к своим клонам. То страшась, что они оставят ее, то желая, чтобы они перестали в ней нуждаться. А затем Джордан рассказала, что они попали под прицел Модераторов и она больше никогда их не увидит, так что это осталось спорным вопросом.

Что это за чувство?

Кружево.

Необъятное, неизбежное, неотвратимое. Изнуряющее.

– Хеннесси, – позвал Брайд.

Вот так, в мгновение, Кружево исчезло.

Когда Брайд появлялся в ее сне, Кружево всегда исчезало. Оно его боялось. Ловкий трюк. Хотелось бы ей знать причину.

– Это неважно, – сказал Брайд. – Что ты чувствуешь?

С тех пор как она встретила Ронана и Брайда, она провела больше времени, чем когда-либо прежде, задаваясь вопросом, каковы грезы других людей. Ей снились Кружева. Всегда и неизменно. Но большинству сновидцев каждую ночь снились разные сны. Хотя, наверное, ей тоже иногда снилось что-то еще, кроме Кружева, но она никогда не могла ни вспомнить, ни представить, что бы это могло быть.

Она задавалась вопросом, как Ронан и Брайд разыскали ее в мире снов.

Они заснули, погрузились в свою иллюзию, а затем…

– Оставайся здесь, – сказал Брайд. – Перестань блуждать. Сколько энергии ты чувствуешь?

«Чертову пропасть», – подумала Хеннесси. Достаточно, чтобы пригрезилось нечто необъятное. Достаточно, чтобы увидеть Кружево целиком.

– Перестань вызывать Кружево, – сказал Брайд. – Я не позволю ему вернуться.

Я не звала его.

Брайд проницательно улыбнулся. Обычно, улыбаясь, человек раскрывался. Крутые парни становились плюшевыми мишками, сентиментальные любители обнимашек оказывались зубастыми сплетниками, застенчивые люди вели себя, как глупые шуты, а отчаянные весельчаки оказывались в глубокой депрессии. Но только не Брайд. Он был загадкой раньше и оставался ею по сей день.

– Где твой голос? Оставайся на месте. А теперь взгляни. Я дал тебе холст, а ты оставила его пустым, – сказал Брайд, жестом указывая вокруг. Теперь, когда Кружево исчезло, во сне был только их разговор, и ничего больше. – Лень – естественное дитя успеха. Кто, с трудом поднявшись по лестнице, почувствует желание построить еще одну лестницу? Вид и так уже достаточно хорош. Ты даже не пытаешься. Почему?

Голос Хеннесси все еще оставался всего лишь мыслью. Существует слово, чтобы дать название тому, кто использует один и тот же метод снова и снова, ожидая другого результата?

– Художник? – предположил Брайд. – Раньше ты не беспокоилась о неудачах.

Девушку раздражала его правота.

Хеннесси провела всю юность, работая на каждой попавшейся плоскости, изучая, как ведет себя пигмент, как барсучья щетина распределяет краску в сравнении с беличьей, свиной и колинским соболем, как комплементарные цвета дополняют или контрастируют друг с другом, как устроен под кожей человеческий скелет. Пытаясь. Принимая неудачи. Столько же времени, а то и больше, она потратила также на тренировку своего разума. Восприятие и воображение всегда были самым слабым звеном в цепи для любого художника. Глаза видели то, что хотели видеть, а не то, что было на самом деле. Тени получались слишком темными. Углы чересчур кривыми. Формы вытягивались, сминались. Было необходимо научить мозг воспринимать картинку отстраненно, а затем подключать чувства.

Ошибка, пробуй снова, ошибка, попробуй еще раз.

Она уже позабыла, как когда-то была способна заниматься этим на протяжении стольких часов, дней, недель и лет.

– Так-то лучше, – сказал Брайд.

Видение приняло образ студии.

Хеннесси сознательно старалась не думать о том, чтобы переместить их в мастерскую, но сны в этом плане были хитрыми засранцами. Они давали то, что ты хотел, а не то, что ты велел себе хотеть.

Это место выглядело так же прекрасно, как и в реальности. Здесь стоял чудесный вдохновляющий запах, землистый и химический. На нескольких мольбертах были выставлены холсты разных размеров. Краски пестрели на палитрах. Перевернутые на ручки кисти расставлены как щетинистые букеты. Старые деревянные полы покрыты тряпками. Брайд расположился в кресле у стены неподалеку от окон, небрежно скрестив ноги и обернув руку вокруг спинки стула. Джордан сказала бы, что с него можно написать отличный портрет. Позади мужчины открывался вид на город с историческими зданиями, густо насаженными деревьями и вклинившимся шоссе. Вдали надвигалась гроза, облака казались рваными и темными.

Иллюзия изо всех сил пыталась, как часто бывает во сне, намекнуть, что Хеннесси уже бывала здесь раньше, хотя она была уверена, что нет.

«Это студия Джордан, – подсказал сон. – Если ты не узнаешь ее, то только потому, что слишком давно ее не видела. Почему ты не с ней, как раньше?»

Хеннесси не согласилась.

– Это она не со мной.

– Вот ты где. Обрела голос, – сказал Брайд. – Вас не двое. Ты не Хеннесси спящая и Хеннесси бодрствующая. Вы – нечто большее, чем совокупность ваших эмоций, ваше подсознание. Вы также есть то, что научились с ним делать. Грезить, просыпаться. Для вас это одно и то же, когда вы поверите? Помести что-нибудь на этот холст. Силовая линия ждет. Проси ее о чем хочешь.

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 80
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?