Когда в Чертовке утонуло солнце - Алексей Котейко

он хоть и спрашивает в работе строго, но и сам трудится с ними наравне, и платит всегда честно, и помогает, если нужда случается.

— И у такого состоятельного уважаемого водяного, — Максим чуть не сказал «человека», — дочь нужно было обманом выдавать за незнакомца? Что-то не клеится у тебя.

— У меня-то всё клеится, — усмехнулся Шустал. — А вот что у тебя получится — жизнь покажет. Дочек у него, вообще-то, три, две старшие давно замужние. Теперь вот и младшая, выходит, тоже.

— Скажи честно, что там такое с ней? — взмолился, останавливаясь, Максим. — Уродина? Дура? Может, с головой что не в порядке? Истерики там, или на людей с ножом кидается?

— Да нет, зачем же, — растерянно пожал плечами Иржи. — Умная, рассудительная. По-своему даже симпатичная.

— Всё ясно. Толстая?

— Не так чтоб очень.

— Но и не тощая. Понятно, — парень мрачнел на глазах. Потом с безнадёжным видом махнул рукой, словно готов был прямо через парапет Карлова моста сигануть в Чертовку. — Ладно, идём. Где тут у вас спускаться?

— Давай сначала в Малостранскую кордегардию заглянем. Она у них в мостовых башнях, отдам инструкции ротмистру — а потом к Кабуреку. Если твое знакомство с тестем не затянется, можно после в каком-нибудь трактире посидеть, перекусить. Я лично с самого утра ничего не ел, живот уже сводит, — Шустал как бы мельком, но многозначительно, скользнул взглядом по маленькому кошелю, подвешенному к поясу Максима. Тот фыркнул, умудряясь при этом сохранять едва ли не похоронный вид:

— В самом деле. Ладно, посидим, почему нет. Я угощаю. В честь вступления в должность, так сказать.

Они добрались до Малостранских башен, массивные силуэты которых возвышались над окружающей застройкой. Никаких окон, памятных Максиму по панорамам и фото, не было в помине — вместо них на стенах были устроены бойницы, а в воротной арке была подвешена двустворчатая решётка из часто переплетённых металлических прутьев. Правда, сейчас решётка оказалась распахнута, но возле неё, как и в Старом Месте, дежурили двое солдат, вооружённых мушкетами и палашами. Командир стражи, долговязый верзила с сероватой кожей, печальными, навыкате, глазами и скорбно опущенными уголками рта, человеком не был.

— Доброго денёчка, Марек! — приветствовал его Шустал.

— Ага, — голос у Марека был таким же унылым, как и внешность. Максим с интересом разглядывал стража: вместо носа — пара маленьких дырочек, уши крохотные, почти целиком скрытые длинными зеленоватыми волосами. Когда Марек поднял руку, чтобы почесать правую щёку, парень заметил между пальцев перепонки.

— Капрал Марек Цвак. Господин Максимилиан…

— Резанов, — подсказал Макс.

— Резанов. Новый младший страж.

— Добро пожаловать, — отозвался пан Цвак тоном, каким мог бы сообщать, что у него только что помер близкий родственник.

— Благодарю, — Максим неуверенно покосился на Иржи, но тот только подмигнул ему и спросил у капрала:

— Пан ротмистр у себя?

— У себя, — вздохнул Марек.

— Тогда мы к нему заглянем.

Они прошли внутрь меньшей из башен — здесь, как и в Старом Месте, по периметру было несколько дверей, а для подъёма имелась винтовая лесенка. На третьем этаже, в кабинете ротмистра, похоже, шло бурное совещание: по башне прыгало эхо от спорящих на повышенных тонах голосов.

— Лютует пан Калита, — заметил вполголоса Шустал, поднимавшийся первым.

— … и чтобы к утру ни одного не осталось!

— Пан ротмистр, людей не хватает! Дайте ещё десятку, ну хотя бы Цвака — тогда, может, управимся.

— Не дам. У всех не хватает, своими силами справляться нужно. Почему я за всеми вами уследить успеваю, и как загнанный конь туда-сюда, туда-сюда, а вы, видите ли, не справляетесь⁈ — ревел могучий бас от которого, казалось, вот-вот начнут дребезжать металлические ступеньки лестницы.

— Пан ротмистр!.. — попытался было ещё раз первый голос, но бас перекрыл его:

— И слушать не желаю! Выполнишь, утром доложишь. Не справитесь — ушлю в Йозефов к чёртовой бабушке! Попомните тогда!

— Только не в Йозефов! — воскликнул собеседник. Послышались торопливые шаги и плотный мужчина с завитыми усиками и ухоженной бородкой, в украшенной пышным плюмажем кожаной шляпе, выскочил из кабинета командира. Мужчина настороженно взглянул на замерших у лестницы Максима и Иржи. Узнал капрала, на ходу коснулся рукой края шляпы, приветствуя обоих, и начал торопливо спускаться.

— Разрешите, пан ротмистр! — Шустал молодцевато прищёлкнул каблуками на пороге кабинета.

— Входите, — буркнули из помещения, и Максим вслед за приятелем прошёл внутрь.

Ротмистр Франц Калита, похоже, имел в своей родословной гномов, потому что рост его не превышал полутора метров. Зато плечи были широченными, как у циркового силача, а усы и вовсе огромными, лихо закрученными вверх. При этом командир Малостранской кордегардии ночной вахты оказался абсолютно лысым, левое ухо его было многократно поломано и смято, правое отсутствовало вовсе. Из-под кустистых бровей на вошедших взглянули маленькие чёрные глазки, буравчиками впившиеся сначала в Шустала, а потом в Максима.

— Кто это с вами, капрал?

— Новый младший страж, Максимилиан Резанов.

— Это в какой же деревне настолько голодно нынче? Хотя на оборванца вроде бы не похож, — пробасил ротмистр, разглядывая Макса.

— Согласно закону, — подал голос тот. — Пан ротмистр.

— Закону? — кустистые брови сошлись на переносице. — Ах, закону! — глазки-буравчики ещё внимательнее впились в лицо парня. — Вон оно что… — задумчиво протянул пан Калита.

— От комнадора Брунцвика, инструкции на сегодняшнюю ночь, — протянул Иржи запечатанный сургучом пакет.

— Лучше бы подкреплений дали, — проворчал ротмистр, вскрывая послание и бегло пробегая его взглядом. — Так. Ну, это мы уже делаем. Ага. Ясно. Примем к сведению. Угу. Ну и ладушки. И на том спасибо, что новых хомутов на шею не навешали, — инструкции, заботливо перевёрнутые тыльной стороной, чтобы не смог прочесть никто из посторонних — включая самих курьеров — легли на стол.

— Разрешите идти, пан ротмистр? — спросил Шустал.

— Куда вы сейчас?

— К пану Кабуреку. Пан Резанов — его зять.

Брови Калиты взметнулись в изумлении вверх, рот раскрылся. Секунду-две он ошарашенно таращился на Максима, а затем расхохотался так громко, что на столе задребезжала чернильница.

— Вот те на! Это чьими же стараниями?

— Господина третьего секретаря, — недовольно буркнул Максим.

— Отто? Ох, старый лис! Поздравлю при случае, — ротмистр тыльной стороной ладони утирал с