Бездна смотрит на тебя - Надежда Лиманская

— Так что же произошло? Можете, наконец, объяснить?

Олег Вольнов предложил ей стакан воды.

— Только спокойно, Саломея! — заботливо начал Антон Крошеминников. — Без паники!

— Нет, это выше моих сил! — нетерпеливо воскликнула. — Ну, говорите же, наконец!

Генерал выложил снимки на стол.

— Очередная жертва? Я так и знала, — внимательно взглянула на фото.

— Неподалёку от твоего дома был найден труп женщины сегодня ночью. Возраст, приблизительно сорок — сорок пять лет. А теперь, Саломея, приглядись! Никого не напоминает? Цвет волос, платье…

— Напоминает… Меня! — предательски задрожали пальцы.

— Верно, ты и эта женщина — просто один человек! Если не присматриваться, конечно!

— Интересно другое, — начал Крошеминников, — сила удара та же, но способ убийства другой. Тот, каким были убиты другие, не основные жертвы. Мы прозвали их ложным «приложением». Покажется невероятным, но кто-то «разбавляет» серию, как мы предполагали раньше говорили, нас явно пытаются… И ещё одно. Самое главное! Вспомни, каким образом, когда и где, кто-то узнал о том, чем ты занимаешься?

— Как это, кто? Все мои. Муж, дети! Дальше. — Не хотелось Саломее называть, но пришлось. Вслух: — Кто ещё? Старые, проверенные друзья.

Поймала на себе осуждение всех, кто находился в кабинете. Назвав фамилию Валерия, Игорь Вольнов присвистнул. — Неужто, тот самый? Международный обозреватель — аналитик? — Саломея согласно кивнула.

Продолжила: — Его невеста, Валерия.

— Понятно! Знали многие! — с досадой прокомментировал генерал. — Неразумно и неосмотрительно, Саломея! Не ожидал, признаться! — Ей стало стыдно, неудобно перед этими людьми. Она считала себя предателем, опустила голову. И всё равно, совершенно искренне не понимала, чего это, вдруг, так всполошились её «коллеги». Дальше она подробно, в деталях, сообщила, кто такая Валерия, о цели её приезда. Затем выложила на стол кассету с записью угроз по телефону, рассказала о нападении поздно вечером, в тот день, когда последний раз была в кабинете у Пашкова.

— О — о — очень интересно! — снова многозначительно и недовольно заявил генерал. — И когда же ты собиралась нам предоставить эту информацию? После того, как…

— Аркадий Петрович! — Заметив, как побледнела женщина, обратился Антон. — Прекратите пугать нашего коллегу!

Внезапно, Крошеминников, выбрав, свой обычный, ироничный тон, улыбаясь, обратился: — Понимаю, Саломея! Женщины, ох, как не любят соперниц! Тем более, двойников. — Открыто улыбнулся, — но, знаешь, я рад, чёрт возьми, что у тебя он был, иначе…

— Спасибо на добром слове, милый человек! — произнесла иронично в тон, затем улыбнулась.

— Вот и славно! — генерал повеселел. — Стали пикироваться? И, слава богу! Значит, жизнь налаживается! Признаться, Саломея, не знал, как всё это, — кивнул на снимки с места преступления, — преподнести. А вы — молодцом! — Положил тяжёлые ладони на стол, сдвинул брови:

— И всё же, вы сами — то, как считаете? Хулиганское это было нападение или…

Вопрос его прозвучал мягко, но она не стала передоверять Пашкову и его коллегам своё видение. В очередной раз промолчала. Теперь её мучило и волновало одно. Как далеко зайдёт тот, второй. Преступник паникует, пытается вести по ложному следу и спасает своего… Своего кого?

_.

Сумасбродная идея попасть сюда созрела давно. Неважно, когда именно. И вот она здесь. Что дальше? Хочется кричать. Кричать от боли, как резаной, во весь рот туда, в эту безмолвную бездну. Громко. Неважно, как. Никто не услышит…

Ещё немного и он родится. Кем он станет? Таким же чудовищем? Она не допустит, а значит… Нет, не стоит жить. Ни ей, ни ему, как и всем тем, которые уже там, далеко, на дне бездны. Надо заснуть. Навсегда. Взгляд вновь скользит вниз. Темнеющая пропасть манит. Автомобили, детская площадка, одинокая беседка. Безлюдно. Пусто. Никого. Как в её душе. Темно и пусто. Никто не желал её рождения, а она… Родилась, чтобы родить его, — другое чудовище. Такое, как все они! Чёрная тоска и отчаяние назойливо ползёт в середину сердца. Поднимается выше. В середину головы. Слышен шёпот. Упорный. Тихий и вкрадчивый. Вот и они, — тёмные силуэты. Чудовища обступили, чего-то просят. Дышат ей в лицо. Что ещё? Хватит! Пропасть настойчиво зовёт и манит, оскалив тёмный взгляд. Не хочу — у — у!

Она летела вниз, нелепо взмахивая руками. Тёмная пропасть приняла её. Сердце замерло и остановилось прежде, чем тело коснулось асфальта…

_.

— Саломея, смотрите внимательно! — предложил Крошеминников. На этот раз вчетвером, их взгляды цепко следили за тем, что происходит на экране монитора.

— Эта запись сделана накануне последнего преступления. Там, рядом автостоянка. Их камера слежения кое-что зафиксировала. Мы изъяли запись, решили показать её вам… Маньяки обожают различные схемы, ведомые только их, больному воображению.

Наблюдая за всеми, кто запечатлён на записи, Саломея, внезапно, обратила внимание на редкую толпу, в ней — хрупкий, девичий силуэт. Девушка пересекала дорогу, с опаской поглядывая по сторонам. Неожиданно для всех присутствующих, произнесла:

— Наконец-то вы поверили! А ведь алгоритм был, да и мотивация… — Выставила указательный палец. — Она! Это она!

— Да-да! — повторила она. — Три по три! Три молодых, три зрелых и три пожилых. Чтобы запутать след, кто-то вмешался, убив ещё двух одного возраста затем ещё одну! Явно, кто-то второй! Итого… Плюс «я». Итого, тринадцать!

— Продолжайте, Саломея! — произнёс спокойно, но нахмурился, однако, генерал.

— Возможно, убийца видит в жертвах своих близких. Убивает юных, как сама. Молодых, видимо, как её мать и очень пожилых, как бабушка. А вот сила удара? Мы говорили об этом много раз, — отвлечь, запутать следы!

Выключив монитор, присели за стол.

— Я в это мало верил, — начал генерал, — скажите спасибо вашим защитникам, особенно Антону, а также Игорю. Они настояли! Так вот, Саломея, мы установили следующее, да и в фоноскопической лаборатории экспертиза подтвердила… — Пашков встал из-за стола, нервно стал прохаживаться по кабинету.

— Итак, всех нас можно поздравить? Для задержания всё готово! — воскликнул Крошеминников, обращаясь к генералу.

— А я? — порывисто поднялась из-за стола Саломея, — разрешите и мне с вами?

Аркадий Петрович выразительно взглянул на Крошеминникова. Твёрдо произнёс:

— Почему бы и нет? Считаю, вы имеете на это право…

Автомобиль быстро примчал по адресу.

Синие глаза лежащей на кровати пожилой женщины смотрели на них без всякого удивления. Ей было плохо, и, тем не менее, старухе удалось скорчить брезгливую гримасу. Затем усмехнулась, глядя на Саломею: