Кисть ее руки. Книга 1 - Содзи Симада

вместо этого внутри у входа на табуретке сидела пожилая женщина, читавшая женский журнал. Увидев Сатоми, она ласково с ней поздоровалась. Видимо, все жители деревни были ей знакомы. Я заплатил, и мы сразу пошли на второй этаж.

Туда вела скрипучая деревянная лестница. У меня снова возникло ощущение, будто мы идем на второй этаж склада. Стены с обеих сторон оштукатурены и своим видом не напоминают ничего, кроме складского помещения. Наверху, как и говорила Сатоми, мы попали в тускло освещенное пространство с татами на полу. Эта просторная комната напомнила мне большой зал в доме Сатоми. Сатоми, казалось, точно рассчитала время, и когда мы вошли, на экране показывали рекламу то местных сладких пирожков, то магазина спальных принадлежностей, то мастерской по изготовлению надгробий. Реклама была в виде слайдов, изображение на которых не двигалось, голос диктора с легким местным акцентом, перекрываемый громкими помехами, бормотал названия товаров, и четыре или пять стариков дремали на татами, не слушая этого бормотания. Честно говоря, мне тоже эта реклама показалась скучной. В любом случае в зале было свободно.

Мы прошли вперед, положили на пол подушки, сели на них, скрестив ноги, и уставились на экран, опершись на поручни. Отсюда было видно, что на первом этаже стояли стулья. Сатоми устроилась рядом со мной. У нее была небольшая сумка, порывшись в которой, она извлекла леденцы и протянула мне один.

«Четыре свадьбы и одни похороны» – британский фильм, большая редкость на нашем экране. По крайней мере, я давно не видел ни одного неамериканского фильма, кроме картин про Джеймса Бонда. К тому же это комедия. Я бы один не пошел на этот фильм, если бы меня не пригласили.

Однако мне он очень понравился. Сценарий был отличный, я впервые за долгое время посмотрел хорошее, беззаботное британское кино. Не думал, что фильм может так меня тронуть. Я в голос смеялся над сценой, где главного героя на свадьбе бьет его невеста.

Выйдя из кинотеатра, Сатоми продолжала пританцовывать и игриво рассуждала о британских пейзажах, показанных в фильме. Болтая о кино, мы направились в то самое кафе «Роман». Кафе оказалось симпатичнее, чем я ожидал. Старушка-хозяйка сидела на одном из стульев и вязала. Она сразу узнала Сатоми и поздоровалась.

– Это писатель из Токио, – представила меня Сатоми.

Сколько бы я ни повторял, что я из Иокогамы, она никак не могла этого запомнить. Я поклонился, хозяйка кротко улыбнулась и кивнула в ответ. Ей было на вид около 70 лет, но выглядела она весьма элегантно. В меню я нашел кинако моти, о которых говорила Сатоми. Я заказал их вместо обеда.

Пока мы ждали заказ, в кафе вошли три молодых человека, по виду местные крестьяне. Листая меню, один из них громко крикнул: «Мне лима!»

– Что такое «лима»? – спросил я.

Сатоми, смутившись, объяснила мне шепотом, что это лимонад.

За едой я продолжил разговор о фильме. Хоть меня и считают писателем, я не очень умею формулировать свои впечатления, поэтому мог сказать только, что мне понравилось кино. Сатоми сказала, что ей тоже. Казалось, она была рада услышать, что «писателю из Токио» тоже понравился фильм, который она позвала посмотреть. В свою очередь я был благодарен Сатоми, что познакомила меня со своим миром. По ее словам, в их мире этот фильм признан достойным просмотра.

– Вы немного напоминаете манерами Хью Гранта из фильма, – сказала Сатоми.

– Правда? – удивился я.

Мне такое не могло даже прийти в голову. Хью Грант – главный герой, у него очень красивое лицо. А я – восточный человек и никак не могу быть на него похож.

– На этого человека с утиным лицом?

В фильме ему сказала это его подруга, и я просто повторил ее слова, пытаясь скрыть смущение от того, что Сатоми назвала меня похожим на главного героя.

– Я говорю не о лице, а о манере держаться. Он всегда улыбается и говорит честно, – сказала Сатоми.

– А, вот ты о чем!

– Вы рассердились?

– Нет, ничего. Я к этому привык, – ответил я.

Я и правда ко всему привык.

Кафе было достаточно обычным, не то что кинотеатр, но все-таки не из каждого кафе увидишь за окнами рисовые поля. А еще вдалеке виднелась река Асикава.

– Я так удивился, увидев плывущую на плоту голову, – сказал я, вдруг вспомнив эту сцену.

– Я тоже, – сказала Сатоми. – Это госпожа Хисикава?

– Кажется, да. У тебя есть какие-нибудь соображения по поводу всего этого? Если есть, поделись, ладно? – попросил я.

На лице Сатоми появилось удивленное выражение.

– Я пока всего лишь школьница и не все понимаю, но думаю, это просто рок, – сказала она.

– Рок?

– Да, родители тоже так говорят. Мы закрыли гостиницу, но, похоже, нас все равно не простили. Если так будет продолжаться, нам, возможно, придется уехать отсюда. На нас лежит такой груз, говорит отец.

Я не знал, что сказать.

– У жителей этой деревни такая карма, разве не так? – Она говорила странно спокойно.

– Что за карма? – спросил я.

Я и правда этого не понимаю. Все запросто говорят о карме и судьбе, но что именно это означает?

– Не знаю, как объяснить, – сказала Сатоми.

Я снова наклонил голову. Она не сказала, что не знает, но не могла ответить.

– Но если дело будет раскрыто, вам ведь не придется уезжать? – сказал я, стараясь поменять тему.

– Но я думаю, что с нами никто не будет общаться. Накамару не стало, Курата скоро отправится домой, а затем уйдут Фудзивара и Мория. С тех пор как ушел господин Томэганэ, люди от нас постоянно уходят. И с господином Тарумото то же самое. После смерти дедушки Хидэити становится все хуже и хуже. Мы долго не протянем.

Я мало что понимал. Она называла незнакомые мне имена.

– Как ты сказала, господин Томэганэ?

– Да, да, господин Томэганэ.

– Кто это?

– Человек, который работал у нас.

– Что, были и другие?

– Ага.

– И до какого времени это происходило?

– Я думаю, примерно до февраля этого года. Вместе с братом Юкихидэ занимались домашними делами и плотницкими работами. Раньше, когда работала гостиница, вокруг было много людей. И горничных было много.

– Так что же, в феврале все ушли?

– Да.

– Внезапно?

– Да.

– Они уходили от вас, ничего не сказав, даже горничные?

– Нет, не так. Все, как полагается, прощались, перед тем как уйти.

– Только господин Томэганэ внезапно молча исчез?

– Да, он был первый.

Почему она не сказала мне об этом раньше? Ведь это самый главный подозреваемый. Детектив Танака и остальные тоже от меня это скрыли.