Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Маленький круглый холл. Несколько кресел, столик, овальныеэкраны на стенах. Один работал, по нему ползли строчки. Наверное, какой-тоинформационный терминал с горячими новостями.

– Наверх, – сказал Таг, вступая на узкую лестницу.

Я поплелся следом. В двух шагах был лифт, но Таг явно несобирался им пользоваться. Не положено без необходимости?

Каждый пролет лестницы заканчивался небольшим коридорчиком,из которого вело с десяток дверей, видимо, в жилые комнаты. И лифт… Может, мыживем невысоко?

На четвертом этаже я изменил свое мнение. Кивнул на одну издверей, сказал:

– Моя комната. А ты на пятом… постой-ка. Приложи руку.

Я коснулся его двери, и она слегка приоткрылась. В помещениизажегся свет.

– Узнал тебя замок, – удовлетворенно решил Таг. – Ну идем,покажу твою комнату.

Таг жил у самой лестницы, я – в конце коридора. Таг открылмою дверь с той же легкостью, как я его, и пояснил:

– Без спроса может зайти Наставник, Ган, я… Может быть,Катти? – Он хитро улыбнулся. – Ну если ты настраивал, тогда еще кто-то. Входи!

Я вступил в свой дом. В свой незнакомый дом…

Комната была квадратной, довольно большой, со стороной шаговв десять. Кроме той двери, в которую мы вошли, была еще одна.

– Санитарный блок, – поймав мой взгляд, сказал Таг. –Объяснить, что там к чему?

– Мне кажется, уж это я вспомню, – отказался я. Тагзасмеялся.

У одной стены, под окном, стояла кровать, на мой взгляд – довольноузкая и слишком низкая. Хотя откуда я знаю, какими должны быть кровати? Тотпомост, на котором я спал у алари, был в первую очередь оковами, каким-нибудьдетектором, изучающим мое тело, но никак не мебелью.

Вот только странно, что мне нравится спать под окном.

Вдоль противоположной стены тянулись сплошные ряды полок.Полупустых – где-то стопка книг – все очень тоненькие, где-то камешекзатейливой формы, аккуратно сложенная одежда, вазочка из желтого металла счерненой инкрустацией… Все на виду, все очень аккуратно, но какую-то тоскувызывает своей открытостью для всеобщего обозрения, изобилием свободного местаи почти нарочитым порядком. Мне показалось, что теперь у меня не получитсяраскладывать вещи с таким педантизмом. Совершенно пустой стол с двумя креслами.Был еще экран на стене, снабженный терминалом, но сейчас он не работал.

– Покажу, как пользоваться книгами, – сказал Таг. Порылся встопке, вынул одну. – Это пойдет! Вводный курс лекций по регрессорству! Туттебе и полезные сведения, и история.

Он подошел ко мне, раскрыл книгу.

Что-то не работают мои ассоциации…

Книга была из пластика. Состояла только из обложки.Внутренняя поверхность была светло-серая, чистая. Только верхние уголки обложкислегка затерты…

Таг коснулся пальцем уголка, и на изнанке обложки проступилибуквы.

«Регрессорство. Вводный курс».

На другом листе появилась цветная, прекрасного качествафотография. Обнаженные люди, мужчина и женщина, у ног которых свилось кольцамидлинное, шагов в пять, черно-сизое лоснящееся существо. Какое-то подобие головыу него было, но с уверенностью сказать, где голова, а где хвост, я не мог.Рядом с ними, держась за ладонь женщины хиленькой лапкой, стояло другоесоздание – ростом вдвое ниже людей, почти полностью покрытое мелкими серыми чешуйками,с карикатурно-человеческим лицом.

Гибкие и Маленькие Друзья.

Две первые расы, которые мы не истребили, а сделали равнымисебе, Друзьями.

– Листаешь… – показывал Таг. – Пальцем пишешь цифры – этобыстрый переход к нужной странице. Пишешь слова – контекстный поиск…

– Спасибо, – сказал я. – У меня такое ощущение, что я первыйраз в жизни вижу книгу.

– И это говорит Умник Никки, – вздохнул Таг. – Вспомнишь. Нучто, я тебя оставляю?

Я оглядел комнатку.

– Да, наверное.

– Хочешь – полистай перед сном, – сказал Таг. – А лучшевыспись. Что еще? В холодильнике у тебя что-нибудь есть?

Он уверенно прошел в конец комнаты, открыл небольшойконтейнер, стоящий на полке, заглянул.

– С голоду не помрешь. Ладно. Что-то решишь узнать – заходи.Или звони.

Таг кивнул на терминал, я понимающе улыбнулся. Уж стерминалом я разберусь. Они достаточно умные, наши управляющие системы.

– Полноценного отдыха, Никки.

– И тебе, Таг.

Мой друг – старый и новый одновременно – вышел, и я осталсяодин.

Здесь я жил. Читал учебники по регрессорству, общался сдрузьями, улетал в Дальнюю Разведку, влюблялся в Катти… Да нет, чушь! Не мог яв нее влюбляться! Не чувствую я ничего в себе, ни следа любви, ни капли тоски!

Здесь я буду жить. Заново учить устройство кораблей иметодики превращения – не-друзей в Друзей. Общаться с Тагом и Ганом, улетать вДальнюю Разведку, влюбляться в Катти, потом мы поженимся, заведем детей, сдадимих в интернат, и я продолжу общаться с друзьями, улетать…

Упав на кровать, я вцепился в покрывало, стянул его,скомкал, прижался лицом. Слезы текли сами, и я не мог их удержать.

Почему все так получилось? Этот мир вокруг – правильный,добрый, хороший, но я никак не могу назвать его своим!

Не так, что-то не так!

Минут через пять я все-таки поднялся. Подошел к терминалу ипоэкспериментировал с освещением. Верхний свет, шедший из четырех маленькихплафонов, удалось погасить, а над кроватью зажечь ночник – матовый шарик нагибком стержне. Управляющая система в комнате оказалась не в пример тупеекорабельной, но все-таки достаточно догадливой, чтобы понять желания такогоидиота, как я.

Не уснуть мне сейчас. Хоть и вина выпили, и время позднее.

С книжкой в руках я прилег на кровать. Раскрыл обложку… нет,почему мне кажется, что книги должны быть совсем другими? «Запустил» первыестраницы. «Вводный курс». Дальше…

За фотографией шла чистая страница, на которой было написанолишь две строчки:

Продвижение к будущему невозможно без взгляда в прошлое.

Гатр Хамецци.

Имя казалось мне знакомым. Слово «Регрессор» цеплялось кнему, как синоним. Гатр Хамецци был Наставником и основоположником теорииРегрессорства…

Я пролистнул и начал читать.

Вначале, как и обещал Таг, шла история человечества. Ябыстро пробежал Каменную, Костяную и Крепостную. Задержался лишь на историисоздания напалма – это было очень увлекательно и неожиданно. Настоящий прорывчеловеческой мысли. А вот о Наставнике и алхимике Риге Гаттерне, Риге-вонючем,и открытии им плесневых лекарств история почти ничего не сохранила. Приводилисьлишь две версии – одна, что он занялся лекарством, чтобы спасти от чумы своихподопечных, а другая – что он хотел вылечить своего старого Наставника. В тевремена по континенту прокатились волны эпидемий, это было страшное и мрачноевремя. Наставники как могли ограничивали размеры бедствия, внедряли в обществонормы гигиены, но без чудесной плесени Рига-вонючего мир мог надолгоостановиться в развитии, города-крепости превратились бы в уединенные, боящиесячужаков поселения…