Башмаки на флагах - Борис Вячеславович Конофальский

умный монах его прекрасно понимал:

– Значит, брат Николас вам нужен? Что ж, как пожелаете. Сами к архиепископу пока с этим делом не ходите, я хочу знать, что он ответит на эту просьбу.

Волков кивал. А монах продолжал:

– Буду говорить с ним завтра, как раз у меня доклад. И предупреждаю вас сразу: не обольщайтесь, дело сие почти безнадежное. Убрать знатного человека с места нелегко. Но всегда есть средство, что может эту скалу сдвинуть.

– Серебро, – догадался Волков.

– Курфюрст всегда нуждается в деньгах. – Монах едва заметно улыбался, и улыбка эта была грустной. – Всегда помните об этом, друг мой.

Волков встал.

– Говорят, мужики за два года бунта награбили немало. Если я вернусь с победой, доля моя полковничья – деньги будут.

– Да благословит вас Господь. Надеюсь, вы побьете мужиков, да наставит Господь их заблудшие души на путь истинный. Вы там, пожалуйста, не усердствуйте, на рожон не лезьте. – Отец Илларион осенил рыцаря крестным знамением.

Кавалер вышел из скромной приемной казначея задумчивым. «Серебро. Годы идут, а тут ничего не меняется. Им по-прежнему надобно серебро».

Ему, конечно, хотелось повидаться с архиепископом, чтобы без промедления и обиняков пожаловаться на присланного епископа и просить нового. Но раз казначей говорит, что будет лучше не спешить, то так тому и быть. Никто не мог знать верных подходов к его высокопреосвященству лучше, чем его казначей. Поэтому кавалер проехал мимо роскошного дворца курфюрста и направился в центр, к другому красивому дому, что стоял как раз на той же площади, что и городской магистрат. Было у кавалера дельце, до которого никак не доходили руки, но в этот раз, пока Брюнхвальд еще не довел полк до Ланна, Волков решил с этим покончить.

Кавалер и его люди остановились у коновязи. Максимилиан тоже спешился и пошел за сеньором.

Людей тут оказалось, конечно, меньше, чем у убогой кельи казначея архиепископа, но все же толпились купчишки, всякие писари, приказчики, прочий подобный люд. В дорого убранной, с гобеленами, с подсвечниками и хорошей мебелью, приемной было несколько посетителей, они терпеливо ждали, рассевшись на лавках у стен и разглядывая гобелены с охотами и битвами. А молодой секретарь в черной одежде по последней моде и с большим кружевным воротником стоял за резным пюпитром из красного дерева и пролистывал толстую книгу, делая в ней заметки. На кавалера юноша бросил короткий взгляд и, видно, не сочтя его фигурой значимой, снова уткнулся в книгу.

– Любезный друг мой, – давно отвыкший от такого пренебрежения Волков решил все-таки быть вежливым, – сообщите штатгальтеру, что имперский полковник, кавалер Иероним Фолькоф фон Эшбахт желает его видеть.

На сей раз взгляд секретаря длился чуть дольше, а потом он пером обвел присутствующих людей и ответил:

– Сии господа также ожидают приема.

Волков еще раз осмотрел людей – купчишки.

– Я тут проездом, ждать не могу, а господам этим – им на войну не ехать. Прошу вас сообщить обо мне штатгальтеру немедля.

– По какому же делу вы добиваетесь встречи? – все так же лениво спрашивал секретарь.

– По делу обеспечения имперского векселя.

При этих словах купцы чуть-чуть оживились, стали смотреть на рыцаря внимательнее и прислушиваться к его словам. Судя по всему, они сидели здесь по такому же делу.

– Господин штатгальтер Краугер обедает, – все так же спокойно сообщил секретарь.

– Обедает? – Волков задумался на мгновение. – Некоторые еще не позавтракали, а штатгальтер обедать сел?

Молодой человек меланхолично пожал плечами.

– Краугер, Краугер, – повторял кавалер, пытаясь что-то вспомнить, – кажется, тут был другой штатгальтер.

– Господин Краугер занял сей пост только перед Рождеством, – пояснил секретарь.

– Что ж, надобно с ним познакомиться, – решил Волков и пошел к красивой резной двери.

– Господин! – Вот теперь лень и меланхолия слетели с секретаря. – Остановитесь! Господин штатгальтер не любит, когда его беспокоят. Браниться будет.

Он кинулся было к кавалеру, чтобы остановить его, но сам был бесцеремонно остановлен за свой красивый воротник. Максимилиан схватил секретаря крепко и без всяких слов вернул за пюпитр.

– Да как вы смеете? – вскрикнул секретарь от такой наглости.

На что последовал холодный ответ молодого знаменосца:

– Оскорбились? Может, желаете драться?

Драться секретарь совсем не собирался. Синий шелковый колет, черные свободные панталоны, черные дорогие чулки и туфли с серебряными пряжками, кружевной воротник искусной работы никак не способствовали всяким глупостям. Секретарь только поджал губы, выражая этим свое возмущение.

А Волков уже был в богатой комнате; там же за столом сидели трое по виду важных людей, которые с удивлением смотрели на него. На столе дорогое стекло, тарелки и блюда из серебра, а перед одним из господ отличный золотой кубок.

– Извините за вторжение, господа, – поклонился им кавалер, – мое имя Иероним Фолькоф фон Эшбахт, Рыцарь Божий и полковник его императорского величества. Я в городе проездом. Ждать не могу, поэтому и решился побеспокоить вас.

– Что вам нужно? – почти возмущенно спросил человек, перед которым и стоял золотой кубок.

– Штатгальтер Краугер?

– Да, это я, – отвечал молодой человек, бледное лицо которого выражало утомление с самого утра. – Что вам угодно, полковник?

Волков из-под колета достал крепкую толстую бумагу с тиснением с имперским орлом, развернул ее и положил на стол перед господином Краугером.

– Срок погашения был еще в октябре. Прошу вас отдать распоряжение погасить вексель.

Краугер даже не взглянул на бумагу. Он с кислой миной продолжал смотреть на кавалера и, видя, что тот ждет ответа, нехотя сообщил:

– Во вверенной мне его величеством казне по случаю нет денег для погашения этого векселя.

Волков покосился на посуду золота и серебра, на богатую скатерть, на дорогую одежду штатгальтера.

– Бумага сия на две тысячи сто семьдесят семь монет, мне будет достаточно и двух тысяч, – произнес он. – Но прошу вас рассчитать меня сегодня или завтра. Думаю, что послезавтра мне придется выехать на войну.

Господа за столом стали переглядываться и улыбаться. Улыбались они так, что кавалер почувствовал себя дураком. А штатгальтер ему и говорит:

– Полковник, у меня в казне не наберется и пяти сотен серебром. Да и их я вам не могу выдать, мне жалованье людям еще платить, а людей у императора в этих землях немало.

– И что же мне делать? – спросил Волков.

– Уж извините, господин Божий Рыцарь, что встреваю в разговор, – начал один из господ, – но все мы тут по тому же поводу, все ждем возврата долгов от короны. А судя по тому, что король, да будет он проклят в веках, снова собирает армию, наш император не скоро рассчитается со своими долгами.

– Подайте прошение секретарю, – заговорил штатгальтер, – мы его