Королевский лес. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд

– И оставить тебя одного?

– Ничего страшного. Ты ступай. У тебя есть время.

– Нет, – вздохнул Вилли. – Я останусь.

Джонатан улыбнулся другу и впервые понял, что может быть безжалостным.

– Джонатан, а что, если никакого дракона больше нет?

– Тогда мы его не увидим.

Но вдруг он есть? Они прождали час. Солнце начало опускаться к краю долины. От дальних заливных лугов поднялся слабый туман. Пустошь, раскинувшаяся к северу от них, приобрела оранжевый глянец. Но хребет Берли-Бикон, ловивший солнечные лучи, сверкал золотом, как будто готовый вспыхнуть.

– Следи за Биконом, Вилли, – распорядился Джонатан и побежал с холма.

До края поля было всего сто ярдов. Утесник там зачем-то срезали и сложили у изгороди, но так и не вывезли. Не составляло труда соорудить из него небольшое укрытие и настелить толстый слой веток. Джонатан решил, что если на ложе из веток спят животные, то сгодится и для людей. Покончив с делом, он вернулся к Вилли:

– Домой мы нынче не попадем. Слишком поздно.

– Я догадался.

– Я построил шалаш.

– Хорошо.

– Что-нибудь видел?

– Нет.

Начался закат, Берли-Бикон запылал красным, и было легко представить дракона, который, как феникс, взлетает в вечернее небо. Затем солнце село, небо на западе стало алым, и Берли-Бикон погас. Зажглись первые звезды.

– Думаю, сейчас он может появиться, – сказал Джонатан.

Он совершенно ясно видел, каким окажется дракон: величиной с корову, с огромными крыльями. Он будет зеленым, а тело покрыто чешуей. Крылья захлопают, как у гигантского лебедя, а из пасти с шипением вырвется пламя. Это основное, что будет видно в темноте. Джонатан предположил, что дракон пролетит перед ними примерно милю, направляясь в Бистерн.

Солнце зашло. В сапфировом небе сверкали звезды. Очертания Берли-Бикона выглядели темными и опасными, а мальчики, уставившись в небо, ждали.

Когда наступили сумерки, а Джонатан так и не пришел, Генри Тоттон нехотя отправился на пристань и приблизился к сомнительному жилищу Алана Сигалла. Не видел ли он своего сына? Нет, ответил чуть озадаченный моряк; оба мальчика ушли на рассвете, и он понятия не имел, где они.

Поначалу Тоттон боялся, что они могли взять его лодку, но Сигалл быстро установил, что все лодки на месте. Не упали ли где-нибудь в реку?

– Мой малый – отличный пловец, – сказал Сигалл. – А ваш?

И Тоттон, к стыду своему, осознал, что не знает.

Затем пришли вести, что кто-то видел их ранним утром уходящими с верхней окраины города. Не угодили ли они в какую беду в Нью-Форесте? Это казалось маловероятным. О волках уже годы не слышали. Для змей было слишком рано.

– Они могли свалиться в мельничный желоб, – мрачно предположил Алан Сигалл.

К вечернему колоколу посоветовались с мэром и бейлифом, снарядили две поисковые партии с фонарями. Одна отправилась на мельницы Старого Лимингтона, вторая – в леса над городом. Они приготовились искать, если понадобится, всю ночь.

Убежище вышло на славу. Сложив ветки плотным слоем, они почти изгнали сырость. Ночь, к счастью, выдалась не холодная, и, лежа вплотную друг к другу, они сберегли тепло. Во тьме они наткнулись на ежевичные колючки и жгучую крапиву, но в остальном, если не считать лютого голода, страдали не сильно.

Луны той ночью не было. Звезды, выглядывавшие из-за облаков, горели очень ярко. Мальчики долго дожидались дракона, но, когда уже начали слипаться глаза, решили, что если тот находится в Берли, то сегодня не прилетит.

– Разбуди, если увидишь, – заставил пообещать Вилли Джонатан.

– А ты – меня.

Но, улегшись, они не сомкнули глаз то ли из-за росы, оседавшей на лицах, то ли из страха перед каким-нибудь зверьем. И пока они таращились в ночное небо, Вилли поднял тему, которую обсуждали днем раньше.

– Ты и правда думаешь, что лодка твоего папаши из Саутгемптона обгонит лодку моего?

– Не знаю, – честно ответил Джонатан; об огромной ставке накануне судачил весь Лимингтон. Но после короткой паузы, решив, что обязан сообщать своему другу и его семейству самые точные сведения, какие мог, он добавил: – Думаю, что если мой отец поставил так много, то он уверен в победе. Он очень осторожен. Мне кажется, Вилли, что твоему не стоит спорить на деньги.

– Он никогда не заключает пари.

– Почему это?

– Говорит, что и без него постоянно рискует.

– Чем?

– Забудь. Я не могу тебе сказать.

– Вот как… – Джонатан подумал. – Чего ты не можешь мне сказать?

Это звучало интересно.

Вилли какое-то время молчал.

– Я кое-что скажу тебе, – наконец произнес он.

– Что?

– Отцовская лодка может идти быстрее, чем думает твой. Но ты не должен ему говорить.

– Почему?

Вилли не ответил. Джонатан снова спросил почему, но опять безуспешно. Он легонько пнул Вилли. Тот ничего не сказал.

– Я тебя ущипну, – пригрозил Джонатан.

– Не надо.

– Ладно. Но ты скажи.

Вилли глубоко вздохнул.

– Обещаешь не трепаться? – начал он.

Весь Лимингтон гудел, когда Джонатан Тоттон и Вилли Сигалл благополучно вернулись утром, причем очень рано, поскольку они поспешили вдоль окраины Нью-Фореста сразу, едва забрезжил рассвет и стала видна дорога.

Весь Лимингтон возликовал, весь Лимингтон сгорал от любопытства. А когда весь Лимингтон узнал, что не спал всю ночь и перепугался до полусмерти из-за того, что мальчишки отправились посмотреть на дракона, весь Лимингтон пришел в бешенство.

По крайней мере, они сказали, где были. Все женщины заявили, что обоих надо крепко выпороть. Мужчины, вспомнив свое детство, согласились, но были более снисходительными. Мэр твердо сказал отцам, что, если они сами не разберутся с сыновьями, он лично отведет их к позорному столбу. Все частным образом винили Баррарда в том, что он нарассказывал мальчишкам глупых историй о драконах. Поэтому Баррард укрылся в своем доме.

Перед исполнением приговора Генри Тоттон старательно объяснил сыну, что вот она, опасность общения с такими, как Вилли Сигалл, который, конечно же, и сбил его с пути истинного, и был удивлен, когда сын мужественно заверил его, что весь поход был его затеей и именно он вынудил Вилли задержаться на ночь. Сначала Тоттон не мог в это поверить, но, когда наконец поверил, его скорбь и разочарование были велики. Однако Джонатану впервые не было до этого дела.

Алан Сигалл взял сына за ухо, отвел на причал и дальше в их диковинный дом, где оба и скрылись. Затем он снял со стены ремень и дважды ударил Вилли, после чего его разобрал такой смех, что заканчивать пришлось жене.