Тревожное торжество - Валерий Александрович Пушной

горошек топ и сняла черную юбку. Осталась в одних стрингах. Ладонями провела по обнаженной груди, животу и бедрам, спросила у Валентина:

– Ведь я лучше твоей подружки?

– Ты что, рехнулась? Из сумасшедшего дома сбежала?! – ошеломленно раскрыла глаза Кристина.

– Нет! – Алла снова погладила стройное тело. – Но если ты будешь и дальше молчать, я займусь любовью с Валентином прямо у тебя на глазах! У нас с ним очень хорошо это получалось. Думаю, и теперь хорошо получится. Ну, будешь молчать или нам заняться любовью?

Кристина взволнованно посмотрела на притихшего Валентина и почувствовала, что все может произойти именно так, как обещает гостья. Девушка забеспокоилась, эта ненормальная незнакомка могла одним махом разрушить все, что Кристина последние дни упорно пыталась создать, а именно: привязать к себе Валентина. Сейчас его странное безвольное поведение обескураживало девушку. Он как бы ждал, кто станет победителем в этой схватке, чтобы тому отдать предпочтение. В создавшемся положении Кристина проигрывать не хотела.

В свою очередь Алла внезапно молча сорвала с себя стринги и бросилась на диван, сверху легла на Валентина, впилась губами в его губы. Тот невнятно что-то промычал, не стараясь сопротивляться. Истровская уверенно села ему на живот и торжествующе глянула на Кристину:

– Последний раз спрашиваю, где Юлия?

Изумленная девушка выдохнула:

– Нет, ты сумасшедшая. Из какого дурдома она, Валентин? Не молчи же, черт тебя побери!

Валентин находился в аморфном состоянии, не управлял собой. Алла довлела над ним. Это происходило с того момента, как она впервые положила его в свою постель. Противостоять ее сексуальной энергии он не смог тогда, не мог противиться и теперь. Понимал, что должен сбросить ее с себя, но цепенел, как под гипнозом.

Видя беспомощность Валентина, Кристина сорвалась с места. Вцепилась в Аллу, оттянула от него и стащила ее на пол. Обе схватились, как две овчарки, и покатились по ковру. Визжали, щипали и царапали друг друга.

Но Алла оказалась изворотливее, отпихнула девушку, вновь вспрыгнула к Валентину, прильнула к нему, приговаривая:

– Где ты ее подобрал, Валентин? Тоже мне, нашел с кем спать! Ты ей не нужен! Она хочет, чтобы я снова обласкала тебя прямо тут, на этом диване! Конечно, хочет, раз не говорит, где Юлия! Давай-ка уведу я тебя отсюда! Пусть эта глупая курица остается одна со своей тайной. – И Кристине: – Ты решила отказаться от такого парня? Ну и безголовая же ты клуша!

В ответ Кристина снова набросилась на Аллу, раскраснелась, стаскивая с Валентина. А мозг сверлила мысль, что эта сумасшедшая и на самом деле может сейчас увести парня с собой. И оставить ее одну после стольких дней старания. Так стоит ли разрушать свою хрупкую надежду и так прилежно исполнять обещание, данное Юлии? Потерять парня просто, а вот вернуть вряд ли уже удастся. И Кристина отпустила Аллу и неохотно выговорила:

– Да в Москву она уехала!

Алла замерла на мгновение, поправила волосы, в голове пронесся рой мыслей:

– Куда конкретно? – спросила.

– Не сказала. Видно, сама толком не знала.

Алла внимательно посмотрела в лицо Кристине, поняла, что та не обманывала:

– Ладно, сегодня Валентина оставляю тебе. – Подняла одежду с пола и, под немыми взглядами Кристины и парня, надела. – И чего скрывала, глупая, как будто это государственная тайна. А в общем-то, Валентин, она ничего, я не разглядела поначалу. Ничего. Но все-таки ей далеко до меня! – Улыбнулась и стремительно вышла из комнаты.

27

Аспенского рассердила встреча с Истровской. На какое-то время он был выбит из колеи. Перемирия не произошло, стало даже хуже. Это в его планах делало заметную брешь. Как раз сейчас подобное было нежелательно. Кроме того, после отъезда представителей Хавина от Павла не последовало никакой реакции. А должна быть. Ко всему, Адаевский перестал появляться в офисе. То каждый день наезжал, а тут пропал. Все было странно и казалось не случайно. Что-то явно готовилось. Это настораживало и беспокоило. И скоро он понял, что беспокойство было не напрасным. Он не ошибся. В дверях кабинета, как черт из коробочки, возник Анатолий. С серьезным выражением лица. С файлом в руке. По горлу заходил кадык:

– Константин, у меня к тебе серьезный разговор!

Аспенский, не отрывая взгляда от вытаращенных глаз Адаевского и чувствуя, как под сердцем завозилась тревога, тронул пальцами поцарапанную щеку, отозвался:

– А я несерьезные разговоры вообще ни с кем не веду.

Анатолий сел на стул и протянул Константину файл с бумагами.

Аспенский глянул на первый лист, прочитал заголовок «Договор» и вопросительно вскинул брови.

– Читай, читай внимательно, – подтолкнул Анатолий, – вдруг я что-то упустил.

Константин углубился в текст, и резкие черты его лица стали приобретать грубые и жесткие формы. Это было предложение Адаевского о разделе бизнеса.

Аспенский напружинился. Делить бизнес не входило в его планы. Ему это было крайне не выгодно. Разделенный бизнес значительно понижал его доходы. Адаевский спокойно ждал. Константин понял, откуда дул ветер. Хавин своими инвестициями может быстро восстановить потери Анатолия, а вот у него начнется черная полоса выживания. Раздел бизнеса это удар под дых. Получается, что простоватый на вид Адаевский и благородный Хавин оказались жесткими бизнесменами.

Константин побагровел, его, похоже, загоняли под красные флажки, как одинокого волка. Договор расписан до мельчайших деталей. И самое плачевное здесь то, что противостоять невозможно, ибо объединяться и делиться было правом каждого компаньона. На Печаева Аспенский мог бы воздействовать, а на Адаевского никаких рычагов не было. Во рту у Константина пересохло, он оторвал глаза от бумаги:

– Я все правильно понял? – просипел.

– Думаю, да.

– Почему? – поперхнулся Аспенский.

– Хочу осуществить проект, от которого ты отказался, – прострочил Анатолий.

Константин уразумел, что это был ультиматум, его ставили перед выбором: соглашаться на проект или делить бизнес. Он заскрипел зубами. Вот так, мордой об лавку. Его. Его. Как будто окатили ушатом холодной воды. По коже пробежал мороз. Он, в своей обычной манере, властно посмотрел на Анатолия и сглотнул слюну. Однако не взорвался, как ожидал Адаевский, а нехотя выдавил дрожащий хрип:

– Делиться глупо, уж лучше принять проект, – помолчал и добавил: – Черт с тобой! – Ему было не по себе от того, что пришлось сдать позиции. Это было ощутимой утратой влияния и самостоятельности. Поражение. Причем без лишних усилий со стороны компаньона, просто умный ход, который Константин не смог предугадать. Приходилось играть по чужим правилам. Он скривил лицо кислой гримасой и хмыкнул. – Ну, что ж, ставь свой стол рядом, будем управлять вдвоем.

– Не спеши, – отозвался Анатолий, – разберемся. Поделим обязанности, – улыбнулся.

Константина