Общество поглощения. Человечество в поисках еды - Марк Биттман

едой и предоставив им возможность на что-то влиять и понимать продовольственную систему, они становятся важными элементами общей картины. Речь идет не о высокотехнологичных вертикальных фермах, поставляющих микрозелень в рестораны с непомерно раздутыми ценами, а об участках земли, обрабатываемых жителями городов, часто небелыми, для питания своей общины.

Уилл Аллен, основатель Growing Power в Милуоки, когда-то самой успешной городской фермы в стране, выразил это лучше всего: «Мы выращиваем не просто еду, мы выращиваем сообщество»{434}. Делать качественную еду доступной для всех или по крайней мере показать, что местное производство питательной и доступной еды возможно, означает бороться с системным неравенством. Это весомый вклад в общий прогресс, поэтому многие пропагандисты городского фермерства сейчас ведут речь о борьбе с пищевым апартеидом. Еда – всеобщее право, по крайней мере так должно быть. Отсутствие доступа к ней не «трагедия», а преступление. Суть городского фермерства заключается в том, что люди обеспечивают себя сами, несмотря на расизм и в целом несправедливость сельскохозяйственной системы.

Лучший пример находится в Детройте. «Сеть продовольственной безопасности темнокожего сообщества Детройта» участвует в деятельности проекта D-Town Farm, Детройтского совета по продовольственной политике, в общенациональном Продовольственном саммите и проекте «Продовольствие для людей». Эта сеть объединила в 2006 году несколько десятков человек, в число которых вошел Малик Якини, основатель и директор школы. «Вместе, – пишет Моника Уайт в "Фермерах свободы" (Freedom Farmers), – они создали организацию и сформулировали ее цели: образование, доступ к еде и коллективные закупки. Они считали это важнейшими стратегиями для обеспечения того, чтобы темнокожие жители Детройта получили все необходимое не только для выживания, но и для процветания»{435}.

Как объяснил мне Якини во время экскурсии по D-Town, «идея заключается в том, чтобы помочь темнокожим встать на ноги, показать, что создание реальности не эксклюзивная сфера белых. …Ферма может давать власть, двигать экономику, сокращать выбросы парниковых газов и снабжать нас лучшей пищей. Мы влияем и на белую молодежь, поскольку они все это видят».

Сейчас в Детройте больше тысячи общественных садов и ферм, существующих при поддержке Детройтского совета по продовольственной политике. Это типичное для многих крупных городов объединение директоров школ и служб больничного питания, руководителей продовольственных банков, фермеров, дистрибьюторов, владельцев продовольственных магазинов, информационно-пропагандистских групп и потребителей.

В целом местные и региональные продовольственные сети растут. С 1997 по 2015 год прямые продажи ферм потребителям резко выросли с 500 млн долларов до примерно 3 млрд. Фермерских рынков стало почти втрое больше, программа «Ферма – школе» увеличилась более чем на 400 %{436}, а количество CSA выросло более чем в два раза, до 12 000, и продолжает расти{437}. (CSA, Community-Supported Agriculture, – «Земледелие, поддерживаемое общинами» – это программа, в рамках которой местные потребители на условиях предоплаты получают коробку продуктов местной фермы по определенному расписанию, в сезон обычно еженедельно.)

Для миллионов человек в Соединенных Штатах самой заметной и важной программой является Программа дополнительной помощи в области питания (Supplemental Nutrition Assistance Program) Министерства сельского хозяйства США – то, что принято называть «продовольственными талонами». Программа помогает прокормиться примерно 10 % американских домохозяйств, доход которых слишком мал, чтобы покупать еду надлежащего уровня. Хотя она не предлагает – и не притязает на это – полноценный рацион для всех, это самое большее, чего достигла наша страна в понимании, что еда – право каждого.

Программа действительно решает проблему голода, но из-за ее недостаточного финансирования или недолжного управления миллионы американских семей все равно не могут себе позволить покупать полноценную пищу (а иногда даже и достаточного количества). Отсутствие доступа к настоящей еде, а не к сверхобработанным продуктам способствует развитию порочного круга из стресса, бедности и плохого здоровья, который я многократно описывал.

Тем не менее некоторые программы Министерства сельского хозяйства США поощряют покупку нормальной еды, особенно фруктов и овощей{438}, и в некоторых скромных, но значимых отношениях министерство изменило продовольственные талоны к лучшему.

Одной из таких программ является «Удвоение» (Double Up), запущенная в Детройте в 2009 году. Она удваивает стоимость продовольственных талонов на фермерских рынках, что выгодно как покупателям, так и фермерам. За это время программа стала национальной и финансируется Министерством сельского хозяйства, а также НКО «Волна здоровой пищи» (Wholesome Wave) и другими некоммерческими организациями. Она включает более 900 площадок в 28 штатах и 200 000 семей-участниц, благодаря чему продовольственные талоны на 15 млн долларов были использованы на покупку фруктов и овощей с фермерских рынков. Кроме того, Министерство сельского хозяйства выделяет 50 млн долларов в год на Программу стимулирования питания людей, находящихся в условиях продовольственной незащищенности (Food Insecurity Nutrition Incentive){439}. Она включает пилотную программу Глинвудского центра регионального продовольствия и фермерства под руководством моего партнера Кэтлин Финли, благодаря которой получатели продовольственных талонов могут использовать свои льготы для присоединения к CSA.

* * *

В этом деле нет малозначимых шагов. Однако повторюсь: в Соединенных Штатах еще ни разу не предпринималась полномасштабная попытка обеспечить всех хорошей едой. И, хотя действия подобного размаха осуществить совсем непросто, позитивная работа властей по изменению сельскохозяйственной и продовольственной политики – это в конечном счете самый эффективный способ преобразить то, как мы выращиваем и потребляем пищу. Чтобы понять, как это сделать, нам следует взглянуть как на отечественный, так и на зарубежный опыт. Мы увидим десятки реформ, программ и моделей, приблизивших нас к более качественной еде. Самый распространенный способ (и определенно самый доступный для принятия пищевой промышленностью) – это предоставление гражданам информации о продуктах, которые они едят, ориентируя их от сверхобработанных продовольственных товаров к информированному выбору в вопросе о том, чем питаться. Важнейшей в этом отношении является маркировка.

Предприняв практически бесспорный шаг – указав на то, что потребление сверхобработанных продуктов менее желательно, чем цельных, власти могут по крайней мере направить людей в нужном направлении, таким образом повлияв на то, что выращивается и продается. В настоящее время в пятидесяти с лишним странах маркировка продуктов питания обязательна, еще примерно в десятке имеются утвержденные государством рекомендательные нормы. Внушает надежду то, что необходимая маркировка присутствует все чаще, а не реже и что она становится выразительней благодаря росту популярности доступной для понимания системы «светофор»: зеленый означает «ешьте сколько хотите», желтый – «ешьте в умеренных количествах», а красный – «ешьте как можно меньше».

Однако отговаривать потребителей от употребления сверхобработанных продуктов недостаточно. Лишь поощряя производство настоящей еды, рынок может сделать доброе дело. На рынке, наводненном такой продукцией, многим людям трудно купить что-то, кроме джанкфуда, и рекомендации выбирать здоровую пищу часто заглушаются рекламным шумом пищевых гигантов. В сфере продуктов питания предложение имеет больше власти, чем спрос, и маркетологи пищепрома хотели бы, чтобы так оно и было. Обесточить маркетинговую машину монстров пищевой промышленности и изменить то, как производится пища и какая именно, – это серьезные шаги, необходимые для революционного преобразования всей сферы продовольствия.

Около десятка стран уже приняли законодательные нормы, ограничивающие рекламу джанкфуда детям: Уругвай, Франция, Турция, Малайзия, Латвия, Перу, Южная Корея, Бразилия, Тайвань, Мексика и другие. Мы знаем, что это работает. Так, в канадской провинции Квебек запрет «коммерческой рекламы, адресованной лицам моложе 13 лет» был принят около 40 лет назад, и, как свидетельствуют исследования (и как следовало ожидать), жители Квебека покупают меньше джанкфуда, чем другие жители Северной Америки, и меньше детей имеют лишний вес{440}.

В этом же ключе стали действовать и другие страны. В 2012 году Чили, где половина шестилетних детей имели избыточный вес или ожирение, приняла закон «О маркировке и рекламе продуктов питания» – на сегодняшний день самый строгий в мире комплекс налоговых мер, маркетинговых ограничений и запретов{441}. Он вступил в силу в 2016 году и ввел уже ставшую культовой «черную этикетку» в форме знака «Стоп» для сверхобработанных продуктов с высоким содержанием калорий, соли, сахара или насыщенных жиров.

Продукты с черной этикеткой нельзя рекламировать детям моложе 14 лет, в том числе