Общество поглощения. Человечество в поисках еды - Марк Биттман

натуральное земледелие на все 6 млн фермеров штата Андхра-Прадеш к 2030 году. Это будет означать, что вся пригодная для сельского хозяйства территория штата – 20 млн акров, что близко к площади сельхозземель Айовы, – будет возделываться по этой системе.

В 2018 году я встречался с фермерами Андхра-Прадеша, в том числе с молодыми людьми, перебравшимися с родной фермы в город, поработавшими в индустрии программного обеспечения и вернувшимися, чтобы влиться в фермерское движение. «Просто, так жить лучше», – сказал мне один из них.

За время, прошедшее с момента моего посещения, штаты Северной Индии Мадхья-Прадеш и Гуджарат присоединились к этой программе, и обсуждается распространение натурального земледелия на всю страну. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН, поддерживающая программу в штате Андхра-Прадеш, занимается аналогичными инициативами в Сенегале и Мексике, где существует национальный план перехода к агроэкологии.

Такие действенные агрокультурные программы наиболее осуществимы в странах с сильными институциями и правительствами, но и без соблюдения этого условия возможен прогресс. В Гаити крестьянские ассоциации, возглавляемые фермерами и ориентированные на просвещение, процветают при минимуме средств и поддержки властей. Например, в рамках программы «Партнерство за местное развитие» (Partnership for Local Development), на данный момент охватывающей более 20 000 фермеров, требуется всего 152 доллара для пятилетнего агроэкологического обучения в расчете на одного фермера{452}.

Даже на индустриализованном Западе есть прогресс. В целом страны ЕС и Евросоюз как единая структура более прогрессивны, чем Соединенные Штаты. Там запрещено применение неониксов на открытом воздухе, а глифосат запрещен или ограничен к применению в 21 стране и в почти бесчисленных более мелких политических образованиях{453}.

Дания, один из крупнейших экспортеров свинины в мире, в 2000 году прекратила скармливать антибиотики сельскохозяйственным животным, кроме как для лечения болезни. Использование антибиотиков с тех пор сократилось на 50 %. (Если вы беспокоитесь за свиноводство этой страны, оно процветает.) Все эти результаты убедили ЕС в 2006 году запретить применение антибиотиков с целью ускорения роста животных, и союз намерен полностью запретить использование лекарств в профилактических целях.

ЕС в целом и власти отдельных стран поддерживают агроэкологию, особенно во Франции, где всеобщий клич Produisons autrement – «Давайте производить иначе»{454} – сопровождал принятие в 2014 году закона «О будущем агрокультуры, продовольствия и лесохозяйств», целью которого является применение методов агроэкологии почти на половине ферм к концу этого десятилетия.

Франция – важнейший аграрий Европы, обеспечивающий одну пятую европейской сельхозпродукции. Поэтому не пустяк, что Франция отдает приоритет агрокультуре, ставящей окружающую среду выше урожая, исключающей химические пестициды и рутинное применение антибиотиков, предлагающей стимулы и образовательные ресурсы для внедрения экологических методов, делающей землю доступной для новых фермеров и признающей, что экологические и социальные проблемы взаимосвязаны.

Соединенные Штаты – место рождения промышленной агрокультуры, по-прежнему находящееся в ее тисках, – остаются одним из мест, которые труднее всего изменить. Хотя мы знаем, что пестициды канцерогенны, правовое регулирование их применения остается минимальным. Это означает, что мы, скорее всего, будем наблюдать хождение по замкнутому кругу. Химические компании предлагают новые пестициды и уверяют, что они безопасны. Со временем выясняется обратное, поскольку животные (включая людей) болеют и умирают. Судебные иски останавливают использование конкретного пестицида, и на его место приходит другой. Невозможно обвинить в этом Дональда Трампа – этот порочный круг возник до него и, к сожалению, применение пестицидов продолжится после него. Виновата система, которая ставит промышленные «инновации» и право корпораций получать прибыль выше здоровья людей. С использованием антибиотиков в животноводстве дело обстоит аналогично: реформ в этой сфере в Соединенных Штатах ничтожно мало.

Однако десятки, если не сотни глав поселений, округов и штатов предпринимают шаги по ограничению применения глифосата и неоникотиноидов. Если на федеральном уровне ограничение использования пестицидов недостаточно, можно пойти одним из двух основных путей. Первый состоит в том, чтобы действовать через местные органы власти, такие как Наблюдательный совет округа Лос-Анджелес, наложивший полный официальный запрет на «Раундап». (То же самое было сделано в Майами.) Второй – это путь индивидуальных и коллективных исков. На рассмотрении находятся около 42 000 судебных дел в связи с ущербом, причиненным токсичными химическими веществами.

Важна также роль властей в том, чтобы помочь людям делать правильный выбор в отношении еды, особенно в условиях, когда подавляющее большинство имеющихся у нас вариантов являются «неправильными». «Понедельники без мяса» – отличная идея, как и движение за периодическое веганство, но представьте, что производство мяса и всякого пищевого хлама было бы реально обуздано.

Это произойдет нескоро, и, учитывая, что массовые предложения значительно превосходят выбор продуктов, а также то, как он происходит на самом деле, важно объяснять детям, что такое настоящая еда. Чем скорее мы начнем воспитывать детей, понимающих, что кока-кола и сникерс не делают человека счастливым, и рассказывать им, как и кем производится еда, тем раньше прекратим формировать поколения взрослых людей, которым приходится сражаться с необходимостью сидеть на диете.

Каждый читающий эти строки знает, как трудно изменить пищевые привычки, с которыми вырос. Поэтому школьная столовая – важное поле боя. В школе обязательно должна подаваться настоящая еда, хотя это, казалось бы, самоочевидно. Национальная программа школьных обедов теоретически могла бы решить эту задачу, но она полстолетия провела в движении не в том направлении. Следовательно, изменение должны инициировать независимые силы. Это и происходит.

Начнем с Программы закупок хорошей еды (Good Food Purchasing Program), возникшей в Лос-Анджелесе в 2012 году. В соответствии с положениями сертификата «Лидерство в области энергетики и экологического проектирования» (Leadership in Energy and Environmental Design), эта программа устанавливает стандарты в пяти областях: бонусы для местной экономики, устойчивость окружающей среды, трудовые отношения, благополучие животных и питательная ценность. Программа предлагает предпринимателям стимулы к совершенствованию методов, чтобы получить или сохранить контракты с участниками рынка, и дает практические рекомендации закупщикам.

Например, когда Объединенный школьный округ Лос-Анджелеса, второй по величине в стране среди общественных школ, присоединился к программе закупок, его главный дистрибьютор Gold Star Foods обратился к производителям пшеницы, продукция которых могла бы соответствовать стандартам сертификата. Среди них была компания Shepherd's Grain из Портленда{455}, контракт которой со школами привел к расширению ее сети ферм – производителей пшеницы и появлению 65 новых рабочих мест с полной занятостью и заработной платой в размере прожиточного минимума. Закупки округом местных фруктов и овощей взлетели с 9 до 75 % всего за два года{456}, а расходы на мясо уменьшились на 15 %.

На сегодняшний день стандарты Программы закупок хорошей еды приняты в Цинциннати, Сан-Франциско, Окленде, Бостоне, Остине, Вашингтоне, Чикаго и «городах-близнецах»[50]. Сейчас, когда вы это читаете, к ним, скорее всего, присоединился Нью-Йорк. В общей сложности они приобретают еду более чем на миллиард долларов в год, благодаря чему труд работников справедливо оплачивается, а потребители получают качественные продукты.

Разумеется, способность влиять на рынок с позиций закупок ограниченна. Чтобы кормить посетителей более качественной пищей, столовые учреждения, число которых резко уменьшилось с появлением готовых блюд для микроволновки, должны увеличить свою площадь, обновить оборудование и нанять больше работников. Это означает увеличение бюджета. И еще одно препятствие на пути хорошей еды к потребителю. С другой стороны, что может быть важнее, чем хорошая еда для детей?

Такая позиция у ресторатора из Беркли Элис Уотерс, основавшей «Пищевой школьный дворик» (Edible Schoolyard) – самую смелую программу школьных ланчей в Соединенных Штатах. Уотерс задумала создать «кухонные уроки»{457}, чтобы еда оказалась частью учебного плана. Она утверждает, что широкое распространение программы перестроит питание, образование и даже сельское хозяйство.

Edible Schoolyard стала образцом для подражания. В программе участвуют сотни школ, еще тысячи находятся под влиянием ее идейных установок. Если бы она стала общегосударственной и получала полноценное финансирование, то напоминала бы систему, действующую в Японии с 1990-х годов. В японской начальной школе имеется предмет сёкуйку («пищевое образование»), на котором детей не только учат правильно питаться, но и рассказывают им, откуда берется еда.

Ланч готовится прямо в классе, и в процессе приготовления детям рассказывают об ингредиентах и их питательности. Тридцать процентов ингредиентов являются