Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес

Восклицание «Пресвятая богородица» было слишком нейтральным, чтобы описать то, как выглядела Нани.

Невозможно было описать как потрясающее неоново-розовое платье обтягивало ее изгибы. Не низкое декольте и не этот разрез сбоку на и без того короткой юбке бросали вызов его самым смелым фантазиям, а то, как свет играл на золотистых загорелых плечах Нани, ее вьющиеся каштановые волосы и румянец на щеках, когда она улыбалась, привлекая внимание всех окружающих. Она перекинула шлейф платья через руку. Ее голову украшала изящная диадема, а ее пронзительные карие глаза сверкали жизненной энергией, вызывая в нем желание последовать за ней на край света.

За ней следовали три ее сестры, а также несколько женщин постарше, привлекательных и изысканных, скорее всего, это были тети Нади. Все они радостно улыбались, как будто гордились тем, что находились рядом с Надей. Позади группы сногсшибательных женщин он узнал ее племянницу Оливию. Маркос испытал облегчение от того, что объектом восхищения Кая была она, а не Надя.

Биса, похоже, не приехала, и Маркос испытал легкое разочарование. Теперь у него не было бы оправдания притворяться женихом Нади, чтобы держать ее за руку или просто смотреть на нее без зазрения совести.

Кай замер рядом с ним, околдованный проявлением уверенности в себе и силы. И как можно было винить паренька, когда при одном только виде Нади Маркос сам терял всякий контроль над собственными телом и мыслями?

Если бы она попросила его увезти ее в другую галактику, он сделал бы это, не задумываясь, возможно это или нет. Хорошо, что, подойдя к нему, Надя лишь улыбнулась и застенчиво поздоровалась, прежде чем поцеловать его в щеку. Если бы она спросила его о чем-нибудь, он не смог бы вымолвить ни слова.

– Привет, Маркос, – поздоровалась одна из женщин и пожала ему руку. – Я – Изабелла. Сестра Нади.

Он предположил, что Надя ничего не рассказывала ей о нем, как и своим двоюродным сестрам. Но все же пытался предугадать, как много она знает об их ситуации.

– Привет, Изабелла, – Надя так много мне о тебе рассказывала. – И это было правдой.

– Здорово! – воскликнула она, но больше ничего не добавила, и Маркос испытал небольшое разочарование.

Надя повернулась к нему и сказала:

– Маркос, это мои двоюродные сестры, родная сестра, племянница и две мои лучшие подруги Стиви и Мэди. Они должны были быть моими подружками невесты, но теперь они моя свита. Девочки, это Маркос. Он владелец праздничного заведения и… – Она посмотрела на него, и его сердце затрепетало, словно он был неуклюжим подростком. – Мой друг, – добавила она.

– Эй! Мы уже познакомились с этим el guapo[48], о котором Биса так восторженно отзывалась! – сказала Джианна и подмигнул а ему.

– Ну да! – произнесли все присутствующие в унисон.

Подруги Нади перешептывались и бросали на нее любопытные взгляды, которых она избегала.

Он хотел знать, что за этим скрывалось. Маркос был настолько очарован Надей, что ему пришлось слегка потрясти головой, чтобы привести свои мысли в порядок.

К счастью, к тому времени, когда он закончил целовать каждую из женщин в щеку, его самообладание вернулось.

Изабелла, которая, казалось, руководила процессом, сообщила ему, что после пары групповых снимков кто-нибудь из их компании останется помочь с фотографиями Нади, а остальные отправятся гулять по садам.

Маркос хотел, чтобы они остались вдвоем, чтобы он мог поймать каждый ее жест во время предзакатного часа, чтобы позже иметь возможность незаметно увести ее и остаться наедине. Но он не имел права завидовать тому, что она проводит время со своей семьей.

– Конечно, – согласился он. – Скажи, что мне делать, и я это сделаю.

Подруги Нади, Стиви и Мэди, обменялись взглядами, которые Маркос не знал, как расценить.

– Какая красота, – восхитилась Надина мама. – Мне так нравится это место. С каждым годом эти сады все прекраснее.

– Я никогда не была в садах, – призналась Надя, оглядываясь вокруг из-под невероятно длинных ресниц, которые отбрасывали тени на ее щеки.

– Правда? – Он не мог поверить, что этот болван Брэндон ни разу не привез ее посмотреть на тюльпаны весной, или насладиться буйством георгинов и пионов летом, или полюбоваться ее любимыми подсолнухами осенью. Надя была так великолепна, она походила на самый красивый цветок. Маркос всегда так думал, даже когда на ней были те отвратительные офисные брюки из полиэстера, а в этом платье, не столько открытом, сколько подчеркивающим все нужные места, она приковывала к себе его взгляд.

– Давайте начнем, – сказала Изабелла, хлопнув в ладоши, как учительница. А затем, осознав, что все взгляды направлены на нее, она застенчиво улыбнулась и добавила. – Разумеется, я просто не хочу, чтобы мы потеряли хороший свет. Простите.

Вздохнув, он повернулся к Наде. Теперь ее сестра возилась с волосами Нади, укладывая их веером по спине. Надя подняла брови и улыбнулась.

– Спасибо, что помогаешь мне с этим. Я… это так эгоистично с моей стороны, правда?

Остальные члены группы болтали без умолку, пока платили за вход. У Маркоса был пропуск, но по нему могли пройти только фотограф, его помощник и фотографируемый. Изабелла направилась к началу очереди, возможно, чтобы заплатить за всех остальных.

– Ну и что с того, что это эгоистично? – с вызовом ответил он. – Это большое событие в твоей жизни, и фотографии являются лучшим способом его запомнить.

– Правда? – спросила она, в ее глазах сквозило сомнение.

Он подал плечами и взял ее за руку.

– Идём. Твоя сестра права. Мы упустим лучшее освещение. – А затем, повернувшись к своему помощнику, который болтал с Оливией, Маркос прокричал, – Эй, Кай! Идем, приятель!

Кай подскочил, словно его поймали, когда он пытался стырить печенье из банки.

– Иду, босс!

Оливия наблюдала за парнишкой с тем же выражением, с каким Кай смотрел на нее. По крайней мере, хоть у кого-то чувства были взаимны.

Кай и Надя последовали за Маркосом в сад. Вскоре к ним присоединилась остальная компания, пока он снимал ее в заранее подготовленных местах или просто в естественной обстановке. Маркос был рад, что их разделял объектив фотоаппарата, который служил предлогом, чтобы любоваться ею сколько душе угодно, ловя каждое выражение ее прекрасного лица.

Поначалу, когда он просил Надю принять определенную позу, ее движения были скованными и застенчивыми. Он старался запечатлеть ее обратное превращение в уверенную, сильную женщину, которой она была, и все остальные движения в промежутке.

Надя улыбнулась, услышав смех своих двоюродных сестер и подруг, когда те гуляли по садам и делали снимки на свои телефоны. Она