Черный рыцарь - Тереза Медейрос

Между ними образовалась пропасть — пропасть, Углубившаяся за эту длинную ночь, когда Гарет использовал ее любовь как оружие для ее укрощения, использовал свое темное искусство, чтобы вырвать у нее крики, которые ей самой казались чужими. Смелость, которая заставила ее воспротивиться Гарету покинула ее при мысли о встрече с Маленьким Фредди в таком виде: полуодетая, с распухшими губами и спутанными волосами. Она знала, что знаки, которые оставил на ее теле Гарет, были слишком свежи.

Она поежилась, жалея, что не захватила шаль. Утро все еще дышало зимой. Тучи окутывали горизонт, и издалека доносился запах дождя.

Она прошла по узкому бортику на краю рва и присела на уступ над темным зеркалом воды. Через озеро скользили клочья тумана, закрывая, словно белыми вуалями, мост. Если она уйдет сейчас, сколько времени понадобится, чтобы добраться до Ревелвуда? И. как скоро за нею явится Гарет, чтобы утащить в свою преисподнюю?

«Я никогда не отпущу тебя».

Его ледяные слова эхом отзывались в ее душе. Гарет де Креси был могущественным человеком. Он мог запереть ее, сделать пленницей Карлеона навсегда, если захочет. Она представила себя сидящей в одинокой башне, где наблюдает из окна, как он приводит в Карлеон жену, увядает и седеет, пока он растит сыновей и медленно забывает ту ослепляющую страсть, которая когда-то связывала их.

Ровена прижала ладони к лицу, молясь, чтобы ее покинуло это мучительное видение. Когда она открыла глаза, она увидела что-то молочно-белое, покачивающееся на поверхности воды во рву. Она моргнула, убеждаясь, что глаза не обманывают ее.

Опустившись на колени, наклонилась над водой. Край белого предмета приближался к ней. Она поколебалась, прежде чем протянуть к нему руку. Бог его знает, какими были эти злобные рыбы Блэйна — длиной в дюйм или больше, как киты. Задержав дыхание, она схватила приплывший к ней предмет.

В ее руке оказался гладкий цилиндр, и она вытащила его из воды. Это была кость с длинными тонкими суставами пальцев, застрявшими в струнах деревянной лютни. Пронзительный визг вырвался из ее горла, разорвав утреннюю тишину. Она визжала и визжала, пока Блэйн не вынул это из ее руки и не обнял ее, прижав лицом к своему плечу.

Ключи звенели на поясе сенешаля, когда он прибежал в донжон[10]. Он бросил удивленный взгляд на очаг, возле которого примостилась Ровена. Она ответила ему немигающим взглядом.

— Милорд, милорд! За дверью собралась толпа! Они кричат! Что мне делать? — Он бегал по пятам за расхаживающим Блэйном, сжимая в отчаянии свои пухлые руки.

— Скажи им, пусть убираются к чертям, — проскрежетал Блэйн.

Сенешаль не отставал:

— Они не слушают, сэр Блэйн. Прежде всего, их подняли рано утром и выбросили из замка, как вчерашнюю капусту. Половина из них еще не протрезвела. Они в отвратительном настроении, а слухи, которые ходят среди них, еще отвратительнее. Двери Ардендона никогда ни от кого не запирались — ни от рыцаря, ни от крестьянина. — Он зловеще понизил голос: — Дела плохи. Они чуть ли не собираются использовать таран.

Блэйн повернулся к нему, очевидно истощив запас своего терпения, и схватил его за ворот:

— Ты сенешаль или нет? Подними подъемны мост. Опусти решетку.

Сенешаль ошарашено замигал.

— Решетку. Конечно. Я забыл, что она у нас есть. Побегу туда. Может быть, она не заржавела.

Блэйн отпустил его, и тот убежал, радуясь, что получил конкретный приказ. Блэйн глубоко вздохнул, ероша свои волосы. Он казался в эту минуту похожим более на встревоженного тринадцатилетнего мальчишку, чем на уверенного тридцатитрехлетнего господина. На его щеках ярче выступили веснушки.

Из кухни появилась служанка с глазами, опухшими после ночного разгула. Одной рукой она расчистила стол и шлепнула на него поднос. Она умудрилась еще лукаво подмигнуть Блэйну и, повернувшись, грохнулась о дверной косяк с такой силой, что Ровена вздрогнула.Блэйн присел перед Ровеной, гревшейся на камнях очага, и вложил в ее ледяные ладони теплую кружку.

— Эль был бы лучше для вас. Я мог бы сказать, чтобы его приправили корицей, если это вам по вкусу.

Ровена с благодарностью обхватила кружку ладонями, вдыхая поднимавшийся из нее пар.

— Нет, не надо. Я хотела молока, — промолвила она, стуча зубами.

Она сдула пенку с поверхности и сделала большой глоток. Тепло спустилось по ее горлу, поднимая упавший дух. Блэйн подправил кран одеяла вокруг нее, робко потрепав ее по плечу.

Снаружи слышался грохот огромных цепей и вибрирующий стон железного блока, прокручивавшегося с большим трудом. Массивная решетка выползла из своего укрытия с таким скрежетом, что у Ровены мурашки побежали по коже.

— Поосторожней с рукоятью, Оуэн, — раздался дрожащий от напряжения крик.

— Пошла, ребята! О, черт!

— Не подходи!

— Побереги ноги!

Послышался скрежет заостренных брусьев, ударивших в камень.

— Она не заржавела, — сказала Ровена, стараясь подбодрить Блэйна.

Оказавшись в безопасности за железными брусьями решетки, сенешаль и его незадачливые помощники открыли настежь главные двери. Дождь стучал по камням мостовой. Раздался гром. Ровена покраснела, услышав рев недовольной толпы, долетающий в замок. Она глубже закуталась в одеяло, слыша отдельные выкрики.

— Отдайте нам убийцу!

— Отомстить за Мортимера!

— Повесить Темного Лорда! Блэйн вышел из комнаты.

— Закройте дверь! — закричал он. — И заприте ее. Если вы откроете ее вновь, толпа подучит ваши останки, которые я пропихну им сквозь решетку. Его люди повиновались с угодливыми криками:

— Как пожелаете, сэр.

— Боже милостивый, сэр Бродер, идите сюда. — Блэйн появился вновь с седовласым рыцарем, шедшим за ним.

Рыцарь протирал свои покрасневшие глаза и наконец разглядел Ровену. Он был не так взъерошен после попойки, как большинство других гостей Ардендона, хотя и на нем был лишь один нарукавник, а туника явно была надета задом наперед. Ровена подобрала свои голые ноги под одеяло, подумав, что не стоит ей осуждать других, когда она сама была в тунике Гарета и под одеялом Блэйна.

— Это и есть та девушка? — спросил вошедший.

— Она, — ответил Блэйн.

Сэр Бродер отдал ей вежливый поклон. Блэйн не стал задерживаться на церемонии представления их друг другу.

— Я в растерянности, сэр Бродер. Что мне делать?

— Будучи самым старым и самым мудрым распутником здесь, я думаю, что бремя совета приходится нести мне. Можете вы позвать своего отца?