Вальсингамские девы - Анна Морион

– Как я рада вновь видеть тебя! – с радостной улыбкой воскликнула Кэтрин.

– И я рад видеть тебя, Кейт! – весело ответил на это Генри.

Однако его веселый тон не подходил выражению его лица: оно было угрюмым, а улыбка наполнена фальшью.

– Где Крис? – спросила Кэтрин, не желая обижать Генри расспросами о его самочувствии.

– Она дома. Дел по горло, – махнул рукой Генри и, взяв Кейт под руку, повел ее к своему экипажу (фрау Гольдберг позволила ему не только лишь отлучиться на целый час, но и одолжить на время ее дорогой экипаж).

– А где малютка Кэсси? – поинтересовался Генри. – Я так хотел ее увидеть.

– Бедняжка слегла с простудой… Я едва смогла оставить ее, – сокрушенно вздохнула Кэтрин. – Так жаль, что ни она, ни наши родители не увидят свадьбу одной из их дочерей, вероятно, единственную из всех троих.

– Да, жаль, – коротко сказал на это Генри, а затем усадил Кейт рядом с собой на козлы, и экипаж повез их к особняку Гольдбергов.

Кэтрин видела дурное расположение духа друга, но вновь не стала любопытствовать и лишь молча смотрела по сторонам, наблюдая оживленные улицы, и удивлялась тому, как возможно этой массе людей помещаться в одном городе. Лондон поразил девушку, но поразил неприятно.

Вскоре экипаж остановился у роскошного особняка Гольдбергов, и Кэтрин с Генри вошли в комнату, в которой проживали будущие мистер и миссис Гус.

– Садись, Кейт, можешь прямо на кровать, – устало сказал Генри, а когда Кэтрин удобно устроилась на кровати Кристин, осведомился: – Есть хочешь? У меня найдется парочка вкусных сэндвичей

– Благодарю, но я не голодна, – чопорно ответила Кэтрин, окидывая комнату оценивающим. – Какая у тебя хорошая комната, Генри! Такая светлая и уютная. Здесь даже есть шторы! И свет такой красивый! Голубой!

– Да, это Крис выбирала, – сказал на это парень, усаживаясь напротив девушки, на стул. – А еще вон ту белую скатерть, те вычурные подсвечники… Много чего.

– Но где она? Все еще трудится на кухне? – спросила Кэтрин, удивленная тем, что сестра все еще не пришла поздороваться с ней. – Неужели и минутки найти не может?

– Свадьбы не будет, – вдруг тихо, но твердо сказал Генри, и его глаза сверкнули недобрым огнем.

– Прости? – Кейт не поняла, что имел в виду ее друг, но нахмурилась и вперила взгляд в его суровое лицо. Однако через миг она все осознала, и эта новость ошеломила ее. – Как?! Почему же? Вы поссорились?

– Нет, мы не ссорились, – мрачно улыбнулся Генри.

– Тогда что же? – воскликнула Кэтрин.

– Она сбежала.

– Сбежала? Что-то я не совсем понимаю… – ошарашено пролепетала Кейт.

– Ага, сбежала. С каким-то лордиком, – сквозь зубы процедил Генри, сжав кулаки. – Я пришел со смены и нашел на столе вот это. – Он поднялся на ноги, достал из-под подушки небольшой свернутый клочок бумаги и протянул его Кэтрин.

Голова Кейт пошла кругом от дурной новости, но вера в сестру и ее благородство все еще наполняли ее сестринское сердце, готовое выпрыгнуть из ее груди на дощатый пол. Развернув записку дрожащими пальцами, девушка поспешно пробежала ее полным неверия взглядом. Строки были написаны торопливо и неровно, но в них присутствовала безоговорочная решительность:

«Дорогой мой, милый мой Генри, умоляю, прости мой низкий поступок, прости мне мое предательство! Я вынуждена оставить тебя. Ты должен знать, что уже давно я люблю другого мужчину, и, когда ты будешь читать эти строки, я буду с ним, уезжать из Лондона, а может, из Англии. Я знаю, ты пожертвовал всем для меня, я знаю, как ужасно опечалю тебя своим уходом, но я не могу иначе! Я люблю его, и каждый мой день наполнен мыслями о нем. Ты найдешь себе жену, что будет лучше, порядочней и добрее меня, что станет тебе преданной спутницей жизни и родит Оливера и Рози. Что разделит с тобой и печаль и радость. Моя же судьба – любить Его и быть с ним. Прости меня и не ищи!

Недостойная твоего прощения Кристин»

– Нет! Не может этого быть! – с чувством прошептала Кэтрин, скомкав записку и выронив ее из ослабевших пальцев. В сердце девушки будто впились сотни крошечных булавок. – Нет, Генри, Кристин не могла…

Генри лишь молча смотрел на Кэтрин, скривив губы в улыбке, полной боли и презрения одновременно.

Кэтрин била мелкая дрожь: она не могла поверить в то, что ее родная сестра совершила такую подлость: Кристин опозорила всех Глоуфордов и бросила Генри прямо накануне свадьбы!

– Ах, мне так жаль! Она обещала, что никогда не опозорит нас! Она поплатится за это! Бог накажет ее! – вдруг неистово воскликнула Кейт: лишь сейчас она поняла, какая беда постигла всех их.

Генри был мрачен, но хладнокровно спокоен, ведь понимал, что слезами и проклятиями былого не вернешь и будущего не изменишь. Но глубоко в душе парень был смертельно ранен предательством той, кого любил. С той минуты, как его глаза прочли последние строки записки Кристин, его сердце загрубело и превратилось в камень.

– Нечего переживать, Кейт. Ушла и ушла, – равнодушным тоном сказал Генри, желая успокоить разволновавшуюся Кэтрин. – Она оставила кольцо, все вещи, что я купил ей, и ушла в своем старом рабочем платье. Кое-кто из моих друзей-кучеров сказал, что видел, как Крис садилась в дорогую карету. Без сомнения она сбежала с каким-то аристократом, богачом… А я-то что? Всего лишь нищий кучер.

– Нет, Генри, теперь никогда мне не будет покоя! А ей никогда не будет прощения! Она умерла для меня! Эта девка опозорила весь род Глоуфордов! Все наши предки, должно быть, рыдают кровавыми слезами, глядя на нас с небес Господних! Я не желаю больше слышать о ней! Пусть живет в своем позоре! – полная гнева на сестру-распутницу, решительно заявила Кэтрин. Ее вера в Кристин разбилась на тысячи мелких осколков, слишком крошечных, чтобы собрать их воедино, но слишком острых, чтобы не колоть ее душу.

– Знаешь, забери-ка в Вальсингам все вещи, новые платья, туфли, ну, в общем, все ее барахло, и носите его на здоровье с малюткой Кэсси, – спокойно сказал Генри, словно не услышав тираду Кэтрин. – А я как-нибудь переживу, не бойся. Боюсь, только, малютка Кэсси расстроится… А я… Да черт с ней.

Кейт молчала и сидела на стуле, бледная и словно не дыша. Лишь ее дрожащие пальцы выдавали безумные переживания и волнение.

– Кейт, ты как? – обеспокоился Генри, склонившись над девушкой и взяв ее ладони в свои.

– Ты знаешь, где живет виконт Уилворт? – вместо ответа тихо спросила та.

– Да… Но зачем тебе? – удивился парень.

– Отвези меня к нему. Не спрашивай причину, а просто отвези.

Кэтрин подняла с пола записку Кристин и, распрямив и аккуратно сложив ее, позволила Генри взять себя под руку и проводить до кареты, которая повезла их к особняку виконта Уилворта.

Удивленный визитом мисс Глоуфорд (Генри Гус остался стоять у входной двери особняка), виконт Уилворт отложил все дела и принял Кэтрин тотчас же, как только дворецкий доложил о ее приходе.