Словно распустившийся цветок - Сири Митчелл

— У меня… у меня просто нет слов.

— Так я и знал, что это зрелище приободрит вас!

* * *

Когда мы вернулись домой, мне захотелось перевязать голову ленточкой, чтобы она не развалилась на части. Но я не желала признаваться мистеру Тримблу в том, что он оказался прав, а потому ограничилась тем, что попросила его принести чаю. Он ушел на кухню, вернулся с подносом и уселся рядом, пока отец продолжал работать за столом мистера Тримбла.

— Право слово, мисс Уитерсби, от ваших поклонников буквально нет отбоя.

— Это вас беспокоит?

Он встретился со мной взглядом:

— Только в том случае, если это мешает моей работе.

— Подозреваю, один из них вскоре сделает мне предложение и тем самым избавит вас от мучений. – Если уж мне больше ничего не оставалось, то я могла, по крайней мере, постараться ускорить осуществление своего плана. Развернувшись к отцу, я заявила: – У тебя была возможность познакомиться с пастором и мистером Стенсбери. Что ты думаешь по этому поводу?

Он оторвался от микроскопа и прищурился:

— По какому поводу?

— По поводу того, что я почти наверняка нашла себе супруга. Не сомневаюсь, что в самом ближайшем будущем один из них попросит у тебя моей руки. Кому ты готов отдать предпочтение?

Если я надеялась увидеть тревогу в его глазах, меня ждало глубокое разочарование. Я увидела в них смирение.

— Что ж, полагаю, это к лучшему. Замужем ты будешь гораздо счастливее.

— Но разве у тебя нет на этот счет своего мнения?

— Уверен, твой дядя расскажет мне, что он думает об этой парочке. Обычно он всегда так делает.

Головная боль стала настолько острой, что, боюсь, голос мой прозвучал куда резче, нежели мне хотелось.

— Они – не парочка. На самом деле, они совершенно разные и нисколько не похожи друг на друга. Если я выйду замуж за пастора, то у меня не будет ни минуты свободного времени, чтобы приходить сюда и помогать тебе, учитывая, сколько у него детей и прочей работы. А если я стану женой мистера Стенсбери, кто знает, не устанет ли он вдруг от Чешира и не пожелает ли переселиться в Лондон. Или даже куда-нибудь на континент!

Отец резко вскинул голову:

— А я и не подозревал, что он склонен к подобным чудачествам!

Неужели я сказала что-то не то?

— Но даже если он решит остаться здесь, в Оуэрвиче, у меня тоже не будет особых возможностей навещать тебя, ведь мне придется помогать ему с оранжереей. Он планирует расширить ее.

— Полагаю, этого следовало ожидать. Предприятия подобного рода едва ли можно просто так взять и завершить.

— Но я имею в виду, что больше не смогу помогать тебе.

— Мистер Тримбл оказался очень полезен. Его помощи мне будет вполне достаточно.

Я воззвала к мистеру Тримблу:

— Неужели у вас нет семьи, с которой вам надо повидаться, мистер Тримбл?

— Уверяю вас, чем меньше я вижусь с ними, тем лучше.

— Но ваши овцы наверняка нуждаются в вас.

— Я оставил отару в надежных руках, так что теперь я в полном распоряжении вашего отца.

— Но, папа, кто-то же должен расшифровывать твои записи, а я уверена, что мистер Тримбл не в состоянии…

— Теперь я занимаюсь этим сам. Я обнаружил, что это вынуждает меня быть дисциплинированнее в выражении своих мыслей.

— Но… но мистер Тримбл наверняка не успевает вести еще и твою корреспонденцию.

— Разве? В последнее время я подписал несколько писем и столько же составил сам. По крайней мере, мне так кажется.

Что я прочла в глазах мистера Тримбла, тревогу?

— Если вы соблаговолите взглянуть на мои папки, мисс Уитерсби, то, я надеюсь, согласитесь со мной в том, что я все делаю вовремя.

— Но… счета! Аренда! – Должно же быть хотя бы что-нибудь, что мистер Тримбл недоделал. Что-то, для чего я буду нужна своему отцу.

В этот момент в комнату вошла мисс Хэнсфорд, держа в руках поднос с чаем, и водрузила его на стол между мистером Тримблом и мною.

Он подал мне чашку:

— Аренда уже уплачена. Авансом.

— Авансом? Но откуда у нас…

— Я убедил вашего отца потребовать скидки.

А я даже не знала, что такое возможно в принципе.

— Вы должны… Наверняка у вас есть какие-нибудь… – Отцу должно меня не хватать, не так ли? Должен же наступить такой момент, когда он устанет от мистера Тримбла и попросит меня вернуться.

После нашего разговора я забылась беспокойным, тревожным сном. Проснувшись, я некоторое время лежала, пытаясь найти в себе силы и желание сесть. Услыхав, как кто-то спускается по лестнице, я приподнялась на локте. В комнату крадучись вошел мистер Тримбл. Руки его были заняты…

— Это – мои бумаги?

— Это? – Он взглянул на документы с таким видом, словно видел их впервые и был поражен не меньше меня.

Я опустила ноги на пол и приняла сидячее положение:

— Они – мои! Что вы намерены с ними сделать?

— Они нужны мне для доклада…

— Вы не можете использовать их. Они принадлежат мне!

— …и я нигде не мог их найти. Единственным местом, куда я не заглядывал, оставалась ваша комната, вот я и… – Он вновь опустил взгляд на груду бумаг и пожал плечами.

— Но вы не можете…

Он исчез в кабинете отца, оставив меня кипятиться на диване. Сколько бы докладов и трактатов я ни написала от имени отца, сколько бы раз я ни ставила его подпись вместо своей, мне и в голову не могло прийти, что меня охватит такая безудержная ярость, как сейчас, когда я поняла, что мистер Тримбл намерен выдать мои труды за свои собственные.

Я заставила себя подняться на ноги. Прижав руку к виску, я сделала шаг. И еще один. Да, танцевать в ближайшее время я не смогу, и слава Богу, но в том, что дойти до кабинета сил у меня хватит, я не сомневалась.

Если только я не стану спешить.

Присев на стул, я перевела дух, выжидая, когда в голове утихнет пульсирующая боль.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы добрести до кабинета, но, когда я переступила порог, наградой мне стал шок на лицах мужчин, словно они увидели перед собой ожившее привидение.

Признаюсь, что испытала некоторое удовлетворение.

Я подошла к столу, за которым отец с мистером Тримблом совещались… по поводу моих бумаг, если я правильно понимала сложившееся положение вещей.

— Я настаиваю на том, чтобы мне вернули бумаги, похищенные из моей спальни.