Меридон, или Сны о другой жизни - Филиппа Грегори

— Нет уж, спасибо, — улыбнулся в ответ Уилл.

— А здесь располагается школа. — Майкл открыл дверь и пригласил нас войти. — Когда я только приехал сюда, это была обычная школа, в которой детей практически не учили. Лишь некоторые из них могли читать. Девочек здесь готовили в служанки, а мальчиков — в пахари. Теперь здесь все по-другому! — воскликнул он. — Мальчики и девочки у нас учатся вместе. Они знают, как заточить плуг, как подковать лошадь, как приготовить обед. Когда все будут знать такие вещи, рабству бедных придет конец!

— О! — опять сказала я.

Уилл улыбался, глядя на мое изумленное лицо.

— Но я также учу их наукам. Я научу их читать, и все знание мира станет открытым для них. Они научатся писать и смогут общаться с людьми, живущими далеко. Они узнают географию и историю и всё узнают о своей стране. И еще я обучу их французскому, и они смогут общаться со своими братьями и сестрами в славной Французской республике.

— О, — проговорила я, кажется некстати.

— Вы напугаете Сару своим якобинством, — смеясь, сказал Уилл. — Она решит, что вы задумали отрезать ей голову.

Майкл посмотрел на меня и улыбнулся. Улыбка у него была очень добрая, хотя и несколько щербатая, поскольку один из передних зубов отсутствовал. Я увидела, что он моложе, чем кажется. Лицо его не было некрасивым, хотя в нем проглядывало что-то странное. Я догадалась, что его зеленая одежда означает причастность к какому-то обществу.

— Я совсем не собираюсь гильотинировать мою сестру, — просто сказал он. — Когда она была бедной, она вела такую простую жизнь, как и каждый из нас. И я надеюсь, что ты найдешь здесь много знакомого. Тот честный труд, к которому ты привыкла.

Я усмехнулась при мысли о «простой» жизни, которую я вела и которая на самом деле являлась сплошным обманом. А что касается честного труда, то я думаю, что я и одного дня в своей жизни не работала честно, по понятиям Майкла. Но объяснять ему это я не стала.

— Вы, должно быть, не очень довольны, что я вернулась домой? — открыто спросила я.

Майкл опять улыбнулся мне, на этот раз немного застенчиво.

— Да, конечно, — признался он. — Но так как все равно рано или поздно здесь появился бы сквайр, то пусть это лучше будешь ты. Ты жила среди бедных людей и видела их страдания. И ты поведешь нас к лучшей жизни. Я приветствую тебя, сестра.

Я посмотрела на него с подозрением. Я никак не могла понять, то ли он отъявленный бандит, то ли простак.

— Вы хотите зайти к нам, брат? — повернулся он к Уиллу. — Юные граждане будут рады видеть свою новую сестру.

Уилл испытующе глянул на меня.

— Нет. — Он догадался, что, прежде чем встречаться с детьми, я хочу обдумать впечатление, произведенное на меня их странным учителем. — У Сары сегодня много других дел. Передай привет от нее.

— Братский привет, — поправил его Майкл.

— Ага, братский, — хмыкнул Уилл. — И скажи, что она встретится с ними попозже.

Майкл улыбнулся нам обоим и вернулся в школу. Мы подождали, пока за ним закроется дверь, и тут же услышали шум ребячьих голосов, прерываемый громкими расспросами обо мне. Затем мы повернули наших лошадей и поскакали в сторону общественной земли.

— Майкл — наша удачная находка, — сказал Уилл. — На первый взгляд он может показаться странным, но он сделал для нашей корпорации больше, чем кто-либо другой. Он работал чуть ли не в десятке других корпораций и на экспериментальных фермах. Во время революции он жил во Франции. Он состоит во всех существующих легальных обществах, да и, я думаю, в каждом нелегальном. Нам повезло, что мы нашли его. Он, кроме того, обладает даром убеждения.

— Вы сами пригласили его сюда? — удивленно спросила я.

Я скорее предположила бы, что он идиот, который пристроился здесь, поскольку нигде больше не смог найти работы.

— Я чуть ли не на коленях умолял его приехать, — горячо сказал Уилл. — Он очень опытный учитель. Но боюсь, что он не захочет остаться здесь навсегда. Есть и другие корпорации, которые нуждаются в его опыте, а он, я думаю, предпочел бы жить в Америке. Наша страна ничего не может предложить такому человеку, как он, наоборот, здесь его подвергают преследованиям.

— А он безопасен? — спросила я.

У меня было довольно туманное представление о французских санкюлотах, о казненных короле и королеве.

Уилл снисходительно улыбнулся.

— Он очень мирный человек, — объяснил он. — Я таких никогда не видел. Он даже не ест мяса, потому что считает, что животных нельзя убивать. Мне кажется, из него бы получился хороший викарий. — Тут он замолчал и глубоко вздохнул. — Ладно, хватит об этом, — переменил он тему. — Держу пари, что я легко обгоню вас, если мы поскачем до вершины вон тех холмов.

Я взглянула на тропинку: почва была песчаная и рыхлая, очень тяжелая для скачки.

— Пари? — спросила я.

— Да, — рассмеялся Уилл. — Я ставлю дамское седло, мы уже нашли его, но мне еще надо починить его для вас. Что поставите вы?

Он насмешливо прищурился, и я улыбнулась в ответ.

— Я не знаю, что вы хотите, — ответила я.

Его глаза вдруг потемнели.

— Если бы вы были обычной девушкой, — серьезно сказал он, — я бы хотел получить поцелуй.

Мы оба замолчали, и я почувствовала, что больше уже не улыбаюсь. И только я собралась объяснить ему, что я не обычная девушка, как он неожиданно добавил:

— Но так как вы не обычная девушка, я не хочу вашего поцелуя. Вместо этого я попрошу у вас разрешения прочесть вам лекцию о корпорациях.

Я рассмеялась. Уилл, оказывается, был плут и обманщик, и вдруг я подумала о том, как он понравился бы Данди, и мое тело пронзила знакомая боль.

— Что случилось? — быстро спросил он, увидев, как изменилось выражение моего лица. — Что с вами, Сара? Это была только шутка.

— Дело совсем не в этом. — Я попыталась скрыть подступившую тоску своей дежурной улыбкой. — Ничего особенного. Немного болит живот.

Глаза Уилла тепло смотрели на меня. Он протянул было ко мне руку, но, вспомнив, как я ненавижу прикосновения, отдернул ее.

— Все прошло? — спросил он.

— О да, — ответила я, берясь за поводья. — Поскакали на пари.

Уилл принялся считать:

— Один, два, три! — И на последнем счете мы послали лошадей вперед.

Пока мы скакали по ровной белой дороге, через общественную землю, лошади шли голова к голове. Но когда дорога стала подниматься по склону холма, Уилл чуть вырвался вперед.

Я привстала на стременах и гикнула на Кея. Он опустил голову и начал быстрее перебирать ногами. Песок был очень глубок, и, понимая, как ему тяжело, я послала его на обочину дороги, где рос густой вереск, там ему стало легче скакать, и скоро мы вырвались вперед.