Охота за идеями. Как оторваться от конкурентов, нарушая все правила - Роберт И. Саттон

Открытость идеям со стороны повышает разнообразие идей в вашей творческой копилке и привносит иные точки зрения, что нередко помогает компаниям не увязнуть в трясине прошлого. Когда вы открыты для общения с посторонними, у них можно разжиться идеями, которые для них стары и привычны, а вам будут внове, а если удачно скомбинировать идеи аутсайдеров с вашими, можно изобрести новые варианты управленческих практик или продуктов. Открытость ценна сама по себе – это, пожалуй, главный урок, которому учит книга Аннали Саксенян «Региональное преимущество» (Regional Advantage), где автор анализирует причины, объясняющие, почему в Кремниевой долине живут и здравствуют инновационные компании, вроде Hewlett-Packard, Intel, Sun Microsystems и Cisco, а когда-то великие компании, вскормленные прежним соперником Кремниевой долины инновационным центром «Шоссе 128» (или «Бостонским маршрутом») – такие как DEC, Wang и Data General – захирели и окончили свои дни. Процветанию Кремниевой долины много способствовала господствовавшая там атмосфера свободного общения, отмечает автор – инженеры охотно[381] делились друг с другом идеями, чтобы сообща разрешать сложные технические проблемы, а также из желания блеснуть глубиной собственных познаний. Такая открытость царила не только внутри компаний, но и между компаниями тоже. Обитатели Кремниевой долины известны тем, что без зазрения совести систематически нарушают заключенные ими же самими соглашения о праве на интеллектуальную собственность. Более того, из уст некоторых руководителей тамошних компаний я слышал признания, что некоторая «протечка» в правильных разговорах не возбраняется, а ожидаема и даже желательна, поскольку все вокруг понимают, что это-то и способствует инновациям.

Разумеется, имеются определенные пределы в том, насколько открытыми могут и должны быть компании, когда дело касается их идей. Заботы о защите интеллектуальной собственности законны, и компании, которые бдительно стерегут собственные идеи, могут отлично зарабатывать по крайней мере какое-то время. Кевин Риветт и Дэвид Кляйн показывают, например, что многие компании «сидят», точно собака на сене, на неиспользованных патентах, стоящих миллионы[382]. В 1990 г. IBM продала лицензии на свои патенты и впоследствии к своей радости обнаружила, что роялти, составившие в 1990 г. $30 млн, к 1999 г. перевалили за $1 млрд, что составило девятую часть ее годовой прибыли. Ограничения, налагаемые законодательством о защите интеллектуальной собственности, тоже могут стать толчком к инновациям, поскольку если одна компания владеет на правах собственности решением к какой-нибудь проблеме, это может подстегнуть другие компании энергично взяться за поиск альтернативных решений.

Тем не менее компании, объятые страхом, что их драгоценные идеи не ровен час кто-нибудь похитит, могут задушить на корню собственные инновации, поскольку их сотрудникам грозит репутация жадин, любопытных до чужих идей, не желающих, однако, делиться собственными. Это отсутствие взаимности, будучи замеченным, даже у самых словоохотливых и щедрых отобьет желание делиться своими идеями. А бывает, что люди из таких «жадных» компаний, понимая, что они не имеют возможности поддержать добросовестный обмен мнениями, и вовсе уклоняются от разговоров с посторонними, даже если те могут подсказать им что-то полезное. Именно эта чрезмерная секретность и сыграла роковую роль в гибели мозгового центра Interval Research, основанного миллиардером Полом Алленом, соучредителем Microsoft. Как написал об этом журнал New Yorker, «в марте 1992 г. Interval распахнул было свои двери, но вскоре быстренько захлопнул их»[383]. На Interval возлагались надежды, что он будет сочетать те же достоинства, что научно-исследовательский центр Xerox PARC. Аллен пригласил бывшую суперзвезду Xerox PARC Дэвида Лиддла возглавить работу Interval. Тот привел с собой группу специалистов, куда входили знаменитые инженеры-технологи, в том числе те, кто изобрел лэптоп и струйный принтер, а также ученые в области поведенческих наук, мастера искусств и подающие блестящие надежды юные дарования из престижных университетов[384]. Проблема же, по словам директора Института будущего Пола Сафо, состояла в том, что «их шмякнули в среду величайших технологических умов мира, в пучину величайшей революции века, а они так и не вышли из-за своих фортификаций. Со дня сотворения они наглухо запечатали это место»[385]. Через восемь лет, 21 апреля 2000 г. мозговой центр Interval прекратил существование, и даже управляющий Билл Сэвой, объявивший сотрудникам о закрытии центра, признал: «Видимо, нам следовало бы раньше спохватиться[386] и допускать к себе побольше посторонних, чтобы мы не варились в собственном соку».

Среди самых впечатляющих примеров исключительной открытости – разработка открытых исходников, т. е. бесплатное предоставление исходных кодов разрабатываемой системы всем желающим ее усовершенствовать, притом все сделанные усовершенствования тоже доступны всем бесплатно. К таковым относится свободная операционная система Linux, на сегодняшний день единственный, пожалуй, серьезный претендент на место, занимаемое Microsoft Windows. Главная выгода свободных исходников сформулирована в так называемом законе Linux – «чем больше глаз, тем меньше ошибок»[387]. Сообщество разработчиков постоянно расширяется, благодаря чему с каждым последующим релизом повышается отказоустойчивость системы и сокращается число ошибок, потому что каждый раз все больше пытливых глаз выискивают и выправляют их. В сообществе разработчиков открытых исходников разработан свой метод лицензирования, обеспечивающий сохранность принципа открытости. Программное обеспечение с открытыми исходниками обеспечивает невозможность ограничить любому человеку право использовать, изменять и распространять как исходное произведение, так и производные от него. Лицензии на открытые исходники означают «условия распространения, которые являются правовым инструментом, который дает всем право использовать, модифицировать и снова распространять код программы или любую программу, разработанную на ее основе, но только если условия распространения не изменятся. Таким образом, код и свобода его использования становятся законодательно неразделимыми»[388].