Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества - Курт Эйхенвальд

Вверх взметнулась рука одного из слушателей. Гилман сделал приглашающий жест рукой и спросил: «У вас есть вопрос?»

«Угу, — сказал, поднимаясь, какой-то брокер. — А какие комиссионные вы намерены отвалить нам, парни?»

Нисколько не пытаясь вникнуть в механизм действия такой сложной штуки, как энергетический инвестиционный фонд, присутствующие, оказывается, больше всего интересовались тем, сколько они получат за продажу этого мудреного товарищества.

В последующие десять минут Гилман отвечал на сыпавшиеся на него вопросы, причем все они касались исключительно комиссионных, их структуры, того, сколько всего выплатит за продажи Graham и сколько из этого поступит непосредственно к брокерам.

Граттарола небрежно откинулся назад на своем стуле, глядя на все происходящее с явным презрением. «Прекрасно, — подумал он. — Нам тут пригнали какую-то банду недоумков, которых более всего интересуют три вещи: комиссионные, комиссионные и еще раз комиссионные».

Когда тема комиссионных были исчерпана, прозвучали и вопросы о нефтяной промышленности как таковой. Но они были либо бессмысленными, либо такими откровенно идиотскими, что Гилман с трудом сохранял на лице серьезность.

«А может ли цена на нефть достичь ста баксов за баррель?» Что могли на это ответить представители Graham? Конечно, они не могли знать этого, этого никто не мог знать.

«Ну хорошо, а сколько времени понадобится, чтобы цена на нефть достигла такого уровня?» И снова пришлось ответить, что вообще неизвестно, произойдет ли столь большой скачок.

Ближе к концу Гилман дал слово брокеру, который особенно энергично тянул руку. «А правда ли, что нефть находится в гигантских подземных озерах?» Граттарола решил сам ответить, но сначала ему пришлось немного помолчать, чтобы унять гнев. «Нет, — холодно отрезал он, — это выдумки».

Презентация подошла к концу, все начали расходиться, и группа управляющих филиалами направилась к еще сидящим за столом президиума сотрудникам Graham. По лицам управляющих было заметно, что они весьма рассержены. Один невысокий толстенький менеджер агрессивно атаковал менеджеров Graham.

«Какого черта вы тут нам пудрили мозги? — злобно прорычал он. — Что за приведенная стоимость? Какая еще внутренняя доходность? Мы не желаем слушать всю эту невразумительную муть. Извольте говорить о прибыли. Вот сколько, например, в год получит тот, кто вложит в нефтяное товарищество 10 тыс. баксов?»

Люди из Graham с трудом верили своим ушам. То, о чем толковал этот толстяк, носило название прибыли на вложенный капитал. В представлении розничных клиентов это обычно означало твердый процент, который они получали с облигаций. Даже на неряшливом жаргоне Уолл-стрит говорить клиентам, что доход товариществ — это прибыль на их инвестиции, означало даже не просто ввести их в заблуждение, а дать заведомо ложную информацию. Допустим, часть денег, которые будут приносить товарищества, а именно разницу между покупкой нефтеносной скважины и продажей добытой из нее нефти, еще можно с большой натяжкой назвать «прибылью на инвестиции». Но ведь не далее как четверть часа назад Гилман уже объяснил, что при распределении товариществом прибыли к инвестору наряду с «прибылью на инвестиции» возвращается и первоначальная сумма, затраченная на покупку скважины. Так что назвать доход товариществ «прибылью на инвестиции» — примерно то же самое, что сказать клиенту банка, будто все средства, которые он снимает с собственного счета, — это выплата процентов.

«Назвать доход фонда «прибылью на инвестиции» означает дать клиенту лишь часть информации, — терпеливо объяснил Гилман, — иными словами, ввести его в заблуждение».

«Ну, так я вам заявляю, что все это чертовски путано, — ничуть не смутившись, ответил толстяк. — Если вы, парни, не в состоянии разложить это по полочкам, чтобы было понятно, не надейтесь, что кто-нибудь в нашей фирме согласится продавать это. Позвольте уж сказать вам, что, если ваши аргументы в пользу этих товариществ занимают больше трех минут, я вообще запрещаю вам разговаривать с моими брокерами. У них и без того найдется, на что потратить свое драгоценное время».

Спустя еще несколько минут резких нападок со стороны менеджеров Pru-Bache встреча окончилась. Сотрудники Graham поспешили прочь. Сначала планировалось, что они отправятся в аэропорт на арендованной машине — им предстояло лететь на встречу с еще одной группой брокеров Prudential-Bache. Однако они решили нанять автомобиль с шофером — так они смогут потратить время на дорогу в аэропорт на то, чтобы внести коррективы в текст презентации, чтобы сделать ее доходчивее. Наконец они втроем уселись на заднем сиденье арендованной машины.

«Ну, — начал Гилман, — и что вы на это скажете?»

«Сдается мне, друзья, что мы в полном дерьме. — отвечал Граттарола. — Тупее этих ублюдков я еще не встречал. Что мы имеем? Менеджеров, которые ни черта не смыслят и смахивают на шайку каких-то хапуг. И еще брокеров, страшно тупых и дурно обученных».

Ренодин полностью разделял мнение коллег: «Эти кретины тупы как пробки».

Дальше они принялись размышлять о том, все ли брокеры Pru-Bache так невежественны, или то, что они наблюдали во Флориде, всего лишь прискорбное исключение.

«Послушайте-ка, что я вам скажу, — проговорил Граттарола. — Нормальных рекламных материалов эта банда все равно не поймет, так что придется устраивать им образовательную лекцию. Надо попытаться растолковать все прямо с азов и притом так, чтобы даже полному идиоту понятно стало».

Потом стали думать, достаточно ли только образовательных материалов, чтобы подвигнуть брокеров продавать доли в товариществах, связанных с инвестициями в области энергетики. Граттарола утверждал, что достаточно.

«Эти болваны ничего не смыслят в инвестициях, — утверждал он. — Биржевая терминология для них — темный лес, что уж говорить о нефтегазовой промышленности — тут они вообще ни в зуб ногой. Еще нарвемся на проблемы с регуляторными органами».

Его товарищи прекрасно поняли, чего страшится Граттарола. Эти брокеры еще ляпнут клиентам какую-нибудь глупость и, сами того не понимая, нарушат одно из правил, регламентирующих операции с ценными бумагами. А там говорится, что брокер обязан точно и всесторонне информировать клиента о характере предлагаемых инвестиций. О какой «точности» можно говорить, если они даже не соображают, что именно продают?

«В общем, первейшая наша задача, — подытожил Граттарола, — накачать брокеров знаниями, а иначе они с первых же шагов начнут нарушать закон».

«Я расскажу вам сегодня про инвестиционные возможности, сулящие огромные деньги, обладающие превосходной структурой, небывало выгодной формулой разделения прибыли и низким уровнем риска».

Такими словами начинался маркетинговый видеофильм об Energy Income Fund, который в конце лета 1983 г. посмотрели сотни брокеров Prudential-Bache по всей стране. Он был создан силами отдела прямых инвестиций, а вступительные слова произносил Рон Гвоздзь, ведущий специалист подразделения по товариществам в области энергетики. Вот Гвоздзь направился к двери, по дороге надевая на голову защитную каску. Затем он рывком распахнул дверь, и зрителю открылась картина действующего нефтяного промысла. На его фоне Рон Гвоздзь в течение пяти минут рассказывал о работе Prudential Insurance и Graham в нефтяном бизнесе. Далее в кадре появился Джон Грэхем и объяснил, что при нынешних низких ценах на нефть открывается отличная возможность для инвестиций в отрасль.