Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга - Уилл Сторр

на 32 %. Исследователи пришли к выводу: «молодые люди считают, что общество становится все более требовательным, окружающие судят их все строже, и им все больше хочется демонстрировать, что они идеальны, чтобы заслужить одобрение». Размышляя над причинами этого явления, авторы указывали на неолиберализм. Они отмечали, что жители рассматриваемых западных стран «стали за этот период бóльшими индивидуалистами и материалистами, склонными к социальному антагонизму. Молодые люди оказались в высококонкурентной обстановке, их ожидания стали менее реалистичными, а родители, рядом с которыми они взрослели, более тревожными и контролирующими, чем у предыдущих поколений». И социальный перфекционизм, и материалистическая целеустремленность оказались связаны с гремучей смесью нарушений психики, включая депрессию, тревожность, расстройства пищевого поведения и случаи селфхарма, количество которых неуклонно растет в последние годы, особенно среди молодежи.

Все дело в том, что наш мозг устроен так, что не соответствует большому количеству предполагающих неравенство игр, из которых состоит неолиберальная жизнь, и это становится опасно. Статус относителен: ощущаемый нами уровень зависит от того, каким мы воспринимаем уровень окружающих. Чаще всего мы играем в свои статусные игры в гигантских корпоративных аналогах племени. На сегодняшний день 69 из 100 крупнейших экономик мира – не государства, а корпорации. Только за первую четверть 2021 года технологическая компания Apple заработала сумму, превышающую ВВП 135 стран, а оценка ее рыночной стоимости превысила ВВП Италии, Бразилии, Канады, Южной Кореи и России. На фоне современных исполинских иерархий слишком легко почувствовать себя проигравшим, даже если удается с лихвой обеспечить своим семьям пропитание, жилье и безопасность. Жить в мире неолиберальных иллюзий означает испытывать разного рода тревогу по поводу статуса. Это обыденность. И она определяет нас и нашу игру.

А игра становится все напряженнее. В неолиберальную эпоху награды распределяются со все возрастающей несправедливостью. С 1978 по 2014 год заработная плата генерального директора в США повысилась из-за инфляции примерно на 1000 %, ВВП США за аналогичный период, с 1975 по 2017 год, почти утроился, а производительность труда выросла приблизительно на 60 %. И все же, хотя зарплата части американских рабочих увеличилась, реальная почасовая оплата труда большинства американцев заморожена или уменьшилась. Похожая картина наблюдается в Великобритании: в 1970 году на 1 % самых богатых людей приходилось 7 % национального дохода, к 2005 году эта цифра составила 16 %. Притом Бюро национальной статистики докладывает, что заработная плата «демонстрирует тенденцию к понижению» с 1970‑х годов.

Поскольку в игре начинают доминировать крупные корпорации, качество статуса, который теперь предлагают массам, ухудшается. Я убедился в этом, когда приехал в Амманфорд (что в Уэльсе), некогда гордый шахтерский городок со множеством независимых мелких предприятий, принадлежавших местным жителям. Шахты закрылись в 1976 году, а затем в город вторглась крупная ретейловая сеть. «Tesco убил всю нашу местную торговлю: мясников, зеленщиков, – сказал мне молодой человек, полагавший, что его поколение „бесцельно бродит туда-сюда между бесконечных полок“. – Невозможно годами работать на Tesco и затем сказать: „Я чего-то добился в своей жизни!“ Ты ничего за это не получишь».

Примерно миллион жителей Великобритании работают по договорам без гарантированного минимума рабочих часов, ущемляющим их права и не гарантирующим работу. Профессор Гай Стэндинг считает, что в Великобритании появился новый социальный класс, «прекариат». Это очень низкооплачиваемые работники, часто иммигранты, которые выживают за счет серии краткосрочных подработок. «В жизни прекариата преобладают незащищенность, неуверенность, долги и унижение, – пишет Стэндинг. – Эти люди скорее обитатели, чем граждане, они утрачивают культурные, гражданские, социальные, политические и экономические права, которые выстраивались на протяжении поколений». Наиболее характерные черты их существования – практически полное подчинение и отсутствие влияния, даже на собственные жизни. Поскольку нацеленные исключительно на прибыль компании платят им недостаточно для выживания, прекариату доплачивает государство. Такое положение дел не берет в расчет огромную важность статуса. Заставляя тяжело работающих людей принимать подачки, мы поступаем в их отношении несправедливо: мы крадем у них нечто заработанное потом и кровью.

Политические баталии между левыми и правыми часто ведутся вокруг того, как игры успеха создают и распределяют производимые ими блага. Будет ли лучше, если дать создателям этих благ максимальную свободу заработать столько денег, сколько возможно, и насытить экономику? Или надо усилить налоговое и законодательное давление на бизнес, чтобы возобладала справедливость и игра стала честнее? Вот ключевые вопросы. И хотя очевидно, что капитализм обладает почти волшебной способностью повышать качество и продолжительность жизни, не менее очевидно, что лидеры игр успеха могут быть безжалостны и социопатичны в своем желании побеждать.

После мирового финансового кризиса 2008 года психологи, работающие со студентами, обнаружили среди тех признаки сплоченности. Когда возникло ощущение, что механизм неолиберальной игры сломан и наград, вопреки ожиданиям, больше не будет, индивидуализма и нарциссизма среди студентов стало меньше. В тот же период возникло нечто, что можно назвать «соцсетевым „я“». Участники онлайн-сообществ, освоившие правила и символы твиттера, Tumblr и Reddit, переносят в реальную жизнь характерные для этих платформ жесткие режимы игры, связанные с добродетелью и предполагающие флюидную идентичность. Неукротимые и яростные, эти игры стали чем-то вроде «золотой лихорадки» добычи статуса для молодых привилегированных игроков. Возможно, в ближайшие годы мы станем свидетелями их значительного распространения. Многие битвы в этих играх сосредоточены вокруг провалов неолиберализма и того факта, что мы до сих пор боремся за равные возможности игры для представителей разных рас и гендеров.

26. Справедливость, несправедливость

Сейчас, в первые десятилетия наступившего XXI века, мы всё еще на гребне волны культурных инноваций, запущенной в XVI веке. Для игроков Республики ученых имело значение не то, где человек родился, а качество его идей. Игры успеха, лежащие в основе современности, требуют, чтобы в них играли именно так: признание достигается не за счет того, кто ты, а за счет того, что ты делаешь. По мере распространения Промышленной революции эти игры все сильнее влияли на культуру, а решающее значение приобретали достоинство и благополучие отдельного игрока. В 1859 году в Великобритании была издана книга Сэмюэля Смайлса «Помоги себе сам», ставшая первым произведением такого рода. В книге было много вдохновляющих примеров, показывающих, что даже игроки из нижней части рейтинга игры могут продвинуться вверх за счет усердной работы и упорства. Смайлс начал свою книгу с цитаты из работы философа Джона Стюарта Милля: «Ценность государства в конечном итоге – это ценность отдельных людей, из которых оно состоит». Книга мгновенно стала бестселлером.

Если раньше мы принадлежали своему племени, то теперь стали принадлежать сами себе. Каждый стал ценен, у индивидов появились права. Из этого неизбежно следовало радикальное, новое для своего времени правило: в великие игры