Кутерьма вокруг хирурга - Татьяна Луганцева

– Бери ребенка и иди в дом. Я предупрежу хозяйку Светлану Леонидовну.

Фрида, оставшись наедине с Кешей, почувствовала легкое беспокойство. Сказать можно что угодно, например, назваться заслуженным учителем России, а вот с какой стороны подойти к ребенку, это было не сыграть, если не знаешь. Фрида, улюлюкая неестественным голосом, вытащила мальчика из машины и понесла в дом, неумело держа его на руках.

Дом был просторным и, несмотря на это, заставленный кучей каких-то ненужных мелких и громоздких вещей. Чувствовалось полное отсутствие вкуса у хозяев дома, или просто хозяйка страдала вещизмом, скупая все подряд в больших количествах. Юлия Владимировна, по всей видимости, уже предупредила свою хозяйку о новой прислуге. Навстречу Фриде шла высокая, полноватая женщина с уставшим лицом, неухоженными волосами и большим количеством золота, безвкусно украшавшим ее стареющую шею и руки с длинными, наращенными ногтями.

– А вот и наша Фрида, а это Светлана Леонидовна Дутова, хозяйка этого дома и мама моего подопечного Кеши, – представила их няня.

– Очень приятно… – неловко поставила ребенка на пол Фрида.

– Не стой столбом, раздевай Кешу, а то он вспотеет, – приказала Юлия, – а потом тебе Светлана Леонидовна покажет дом и твой фронт работы в нем.

Фрида раздела малыша, путаясь в одежде, и сняла свое нелепое пальто. Ее провели по всему дому, который поражал своей масштабностью, и показали ее комнату, расположенную в подвале. Окна там не было, зато присутствовала небольшая пружинная кровать а-ля советский дачный вариант, плоский, грубо сколоченный шкаф для одежды, маленькая тумбочка и зеркало во всю стену, правда, с трещинами по краям, что являлось плохой приметой.

– Питаться можешь у нас в доме после того, как поедят хозяева, то есть мы с мужем, – сказала Светлана Леонидовна, выглядевшая, несмотря на свое богатство, несчастливой и чем-то озабоченной женщиной.

Конура, больше подходившая собаке, вполне впечатлила Фриду. Но больше всего ее поразил объем работы горничной. В ее обязанности входило: полностью пылесосить все это огромное помещение один раз в день, мыть пол один раз в день и ежедневно протирать пыль со всех предметов, какими так щедро изобиловал дом.

– Лучше это делать ночью, когда мы все спим, чтобы не путаться под ногами, – выдала загадочную фразу хозяйка дома, особо не задумываясь над вопросом, а когда, собственно, горничная будет спать в своей конуре?

Если учесть, что Юлия наметила ребенка подбрасывать ей, то Фрида поняла, что не то чтобы за пятьсот долларов, а за все пять тысяч она не согласилась бы на такую работу и такую жизнь.

– Все мои сувенирчики аккуратно протираете влажной тряпочкой и ставите обратно на то же место, где они и стояли, – говорила хозяйка дома, – думаю, не стоит говорить, чтобы вы были осторожны, так как за разбитые вещи я буду вычитать из вашей зарплаты. Стоит предупредить, что здесь некоторые вещички бесценны и дороги мне как память, а многие стоят нескольких ваших зарплат. Не будем портить друг с другом отношения, – посмотрела на свои устрашающие ногти Светлана Леонидовна. «Хорошо, хоть не лишают воды и пищи», – мелькнула мысль у новой горничной.

– Я все поняла.

– Ну, тогда, осваивайтесь, а у меня дела…

Где-то на верхнем этаже надрывно кричал Кеша, но на лице его мамы не дрогнул ни один мускул, и она удалилась в сторону, противоположную плачу ребенка.

Для Фриды же начался тяжелейший день в ее жизни. Она никогда столько не убиралась. Несколько часов у нее ушло, чтобы протащиться с тяжелым пылесосом по всем этажам. Сил на то, чтобы помыть пол, уже не оставалось, и она это делала на «автопилоте». Ее не покидало странное ощущение, что она напала на след, и только это исключительно интуитивное чувство удерживало Фриду в доме. Что-то здесь ей не нравилось, что-то было искусственным, показным.

Странной была и Юлия, следящая за ней исподтишка, Фрида чувствовала это каждым нервом, и сама хозяйка. Фрида не была матерью, но она не понимала холодного отношения Светланы к своему малышу. Та вела себя так, словно его и не было. Она спокойно доверяла возить его в машине чужой тетке, не бежала на его плач.

«Возможно, я себя просто накручиваю. Может быть, Светлана такой эгоистичный и холодный человек, а Кеша не разбудил и не растопил эту глыбу льда, а может быть, у нее послеродовая депрессия или что-то случилось. Вот наступит ночь, и я пройдусь здесь по шкафчикам, что-нибудь и найду. Если ноги до этого не протяну», – думала она, отжимая тряпку. Запах затхлых тряпок постепенно въелся ей в нежную кожу рук. «Теперь он будет долго меня преследовать», – с тоской подумала Фрида.

Поужинала она куском мяса, картофелем и салатом вместе с молодым парнем с узким лбом и маленькими глазками.

– А я знаю, что ты наша новенькая горничная, работа у меня такая – все знать, – со значением произнес он и, видя, что Фрида никак не реагирует, добавил: – А я Гоша, охранник.

– Фрида. Очень приятно.

– А я знаю, где ты будешь спать, – подмигнул он ей.

– А я знаю, где в гостиной у камина спрятана кочерга для незваных гостей, – ответила она, смачно жуя мясо, так как физический труд развил в ней жуткий аппетит.

– А я бы пришел с бутылочкой, выпили бы за знакомство.

– А я непьющая, к тому же я ночью буду протирать пыль, – парировала она.

– Знаю, работа у тебя тяжелая. Предыдущую горничную уволили несколько месяцев назад за то, что она разбила что-то ценное, и до этого времени не могли найти ей замену. Весь дом погряз в пыли.

– А Юлия Владимировна?

– Она занимается только ребенком, к тому же новенькая. Говорят, была предыдущая нянька, ее тоже уволили, не справилась с выполнением своих обязанностей, – разговорился Гоша, стараясь завоевать доверие Фриды, которая явно ему приглянулась.

– А ты как долго здесь работаешь? – спросила она.

– Месяца два.

«Они поменяли весь штат прислуги, это не может быть простым совпадением», – подумала она и спросила:

– Кеша уже был в доме?

– Ребенок? Да, он уже был, а что?

– Ничего, – ответила Фрида и погрузилась в раздумья.

«Что, если именно появление ребенка в доме явилось причиной всех перемен? С ним явно что-то связано. Хотя опять я за свое! Не пожалели же они денег и прооперировали Кешу в частной, дорогой клинике. Не любили бы, не стали бы этого делать. А потом взяли и убили хирурга, который успешно провел операцию ребенку… Я сейчас с ума сойду. Может быть, Светлана Леонидовна скрывает, что он усыновленный, и избавляется от людей, кто это может знать и потом рассказать сыну? Нет, это маразм. С ее деньгами они просто могут поменять место жительства и имена, за это не убивают. Что же тогда происходит здесь?»

Дав разочарованному Гоше от ворот поворот и по просьбе Юлии уложив Кешу спать, она пошла к себе в кладовку. Из-за отсутствия окна, кондиционера и какой-либо циркуляции воздуха в комнатке было очень душно. Она прилегла на скрипучую кровать, чтобы немного отдохнуть, а потом пойти по своим делам и заодно протереть пыль на сувенирах хозяйки дома, но не заметила, как задремала. Проснулась Фрида от непонятного внутреннего толчка, как будто предчувствуя что-то плохое. Тело было покрыто липким потом, нестерпимо хотелось пить и нечем было дышать. Она встала, посмотрела на будильник, показывающий два часа ночи, и встряхнула головой, приводя себя в чувство. Она подошла к двери, намереваясь впустить струю свежего воздуха, и замерла на пороге. По ту сторону от ее двери слышались голоса, мужской и женский. Фрида машинально приложила ухо к двери, и то, что она услышала, заставило ее содрогнуться.