Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться - Шарон Бегли

Но являлась ли эта сниженная активность причиной накопительства? Чтобы выяснить это, психолог Дэвид Толин из психиатрической больницы Institute for Living в Хартфорде (Коннектикут) поставил оригинальный эксперимент. Он с коллегами попросил 43 компульсивных накопителя, 31 пациента с ОКР и 33 здоровых человека прийти в лабораторию с несколькими принадлежащими им вещами, такими как рекламные проспекты или старые газеты. Во время МРТ-обследования добровольцам демонстрировали на видеоэкране эти предметы по одному вперемешку с газетами, принадлежащими ученым, причем всякий раз изображению предшествовало появление на экране надписи «ваше» или «наше», и участникам эксперимента не приходилось тратить время на то, чтобы узнать свои вещи. (Толин ставил эксперимент и с другими объектами, например пустыми контейнерами для пищевых продуктов и игрушками.) Всякий раз ученый спрашивал испытуемого, должен ли его ассистент выбросить эту вещь. Это было настоящее решение в реальном времени, а не лабораторная игра: в случае положительного ответа предмет рвался на мелкие клочки на глазах у участника. На принятие решения отводилось шесть секунд.

Естественно, накопители одобрили уничтожение значительно меньшего числа принадлежащих им бумаг, чем больные ОКР и здоровые добровольцы, отчиталась команда Толина в 2012 г. в JAMA Psychiatry. Они же испытывали значительно бо́льшую тревогу, нерешительность и угнетенность при принятии решения. А чем сильнее были их тревога, стресс и ощущение «неправильности происходящего», тем меньше своих вещей они разрешали порвать.

По большей части, паттерны активности мозга накопителя и здорового человека совпадают. Имеется лишь два ярких исключения. Функциональная МРТ выявила специфическую активность, по всей видимости, предопределявшую стрессовое состояние, в которое ввергала больных необходимость принятия решения: разрешить или запретить рвать свои бумаги. Когда больные выносили вердикт в отношении чужих бумаг, активность передней части поясной извилины их мозга — области, поврежденной или недоразвитой у многих лиц с патологическим накопительством, по данным Дамасио и Саксены, — оставалась относительно низкой.

Когда же участники исследования Толина видели собственную вещь, активность передней поясной коры и островка Рейля намного превышала как собственный базовый уровень, так и активность здорового мозга, причем более тяжелым случаям заболевания соответствовали бо́льшие скачки этого параметра. Аналогичная зависимость наблюдалась и с субъективной оценкой самими больными своей нерешительности («Как поступить? Я знаю, что нужно разрешить порвать этот старый конверт, но…») и ощущения «непорядка» происходящего.

Казалось бы, выявленное повышение активности передней поясной коры противоречит данным Саксены и Дамасио об аномально низкой активности этой области мозга накопителей. Следует, однако, учесть, что эти наблюдения были получены при нейтральном состоянии мозга больных, когда им не приходилось ни о чем думать. В исследовании Толина мозг пациентов был вынужден принимать решение уровня «быть или не быть» — не обернется ли вселенской катастрофой согласие на уничтожение дорогого сердцу рекламного проспекта. В подобных обстоятельствах их передняя поясная кора вела себя как подросток, проспавший весь день и, проснувшись за полчаса до важного экзамена, развивший бешеную активность в попытке наверстать упущенное. Эта область их мозга словно говорила: «Мое дело оценить, нет ли в происходящем чего-то неправильного, а происходит вот что: ты хочешь узнать, можно ли порвать эту старую бумажку. Проклятье, да здесь все неправильно!» Страдающие патологическим накопительством испытывали тревогу и боялись принять решение, которое сделает их несчастными. Поэтому передняя поясная кора «кричала» изо всех сил: «Ошибка! Ошибка!»

Что касается Рейлева островка, или островковой доли, спрятавшейся глубоко в складках коры, то ее функция долгое время оставалась загадкой из-за противоречивых результатов исследований. Наконец, ответ был получен Дамасио: островок обрабатывает и интерпретирует телесные ощущения, например ускорение сердечного ритма и потоотделение, и соотносит их с эмоциями — в данном случае с тревогой. Кроме того, эта область оценивает эмоциональную окраску стимулов, отслеживает ошибки и взвешивает риски. Можно сказать, что островковая доля принимает информацию о вашем физическом состоянии в его связи с эмоциональным опытом, выясняет, какая эмоция (страх, эйфория, тревога и т.д.) ввела тело в данное состояние, и передает вывод зонам мозга, осуществляющим высшую когнитивную деятельность, вследствие чего вы осознаете: «Как колотится сердце, похоже, я нервничаю». Вероятно, именно это и происходит, когда больных патологическим накопительством заставляют вынести вердикт об окончательном и бесповоротном уничтожении бумаги, которую они долго хранили. Их первой реакцией становится тревога, налагающая отпечаток на физическое состояние, скажем, в виде учащенного пульса. Островковая доля получает этот сигнал и обращает его в вывод, что эмоциональной основой происходящего является тревога.

Вместе передняя часть поясной коры и островковая доля составляют «ядро "сети выделения главного"», по словам Толина и его коллег. Низкая активность этой сети оборачивается «слабой мотивацией и недостаточной способностью к осмыслению, которые часто наблюдаются у больных патологическим накопительством». Неспособные отличить значимое и ценное от пустого и бесполезного, они хранят и ценят и то и другое. Если же заставить такого больного вынести вердикт относительно накопленного, эти области мозга взрываются активностью, вызывая чувство неправильности происходящего и страха принять неверное решение. Отсюда решение сохранять, сберегать и накапливать.

В основе патологического накопительства лежит деятельность, по крайней мере, еще одной области мозга. В 2008 г. ученые Королевского колледжа Лондона опубликовали в Molecular Psychiatry результаты МРТ-исследования с участием 29 больных обсессивно-компульсивным расстройством (симптомы тринадцати из них включали патологическое накопительство, шестнадцати — не включали) и 21 здорового человека. Добровольцам показывали изображения трех типов: типичные объекты накопления (старые газеты и журналы, пустые пищевые контейнеры, одежду и игрушки), сцены и образы, оцененные здоровыми участниками как крайне отталкивающие и вызывающие тревогу (изувеченные тела, пауки, тараканы, человеческие экскременты), и нейтральные или скорее позитивные изображения (предметы мебели, природу, домашних животных).

При рассматривании объектов накопления, которые они, согласно инструкции, должны были представлять своими, накопители демонстрировали бо́льшую степень активности (чем в контрольной группе) зоны прямо за лобной костью. Эта структура называется вентромедиальной префронтальной корой головного мозга. Результаты удивили ученых, поскольку данная структура имеет две основные функции — играет важнейшую роль в принятии решений и подавляет эмоциональную реакцию на негативные образы, мысли и переживания. В отношении второй функции ее можно сравнить с матерью, уговаривающей расстроенного ребенка: «Ну-ну, ничего страшного!» — или, применительно к накопителю, взирающему на мусор: «Не обращай внимания на жирные остатки, приставшие к коробке из-под пиццы, ее можно отчистить и хранить в ней старые газеты!» В качестве органа, ответственного за принятие решений, вентромедиальная префронтальная кора особенно важна в ситуациях с неопределенным, неясным или рискованным исходом. Казалось, у накопителей эта область мозга лихорадочно пыталась решить, стоит ли расстраиваться из-за возможности уничтожения накапливаемого барахла, даже принадлежащего неизвестно кому, и в то же время старалась справиться с тревогой, вызванной необходимостью представлять, что изображенные предметы являются их собственностью и им велено выбросить эти вещи.