Волшебный пояс Жанны д'Арк - Екатерина Лесина

Или не спасет, но продлит.

Он пытался объяснить это Катрин, но жена его, всегда с готовностью слушавшая его, лишь покачала головой:

— Он обманщик, твой Франческо. И колдун. От него не след ждать добра… Жиль, опомнись, пока есть еще время. Покайся. Признайся во всем… и Церковь будет к тебе милосердна.

— Как к Жанне? — Эти слова сорвались с губ против его воли.

Сказал и замер.

И понял, что вправду не верит в милосердие Церкви. Слишком она… закостенела?

Неуступчива?

Не важно, главное, что раскаяние не спасет. И если так, то надобно поспешить…

…И дело вовсе не в Церкви, не в Боге, который молчалив и равнодушен к делам людей, и даже тот, кого коснулась Его благодать, беззащитен в этом мире. Нет. Дело в людях.

И епископ Нантский вовсе не о благополучии мирян печется, но о собственном кошельке…

…Деньги были всегда, Жиль привык к тому, что они были, а посему удивился, узнав, что состояние его, казавшееся бездонным, иссякло. Но ему срочно требовалось золото.

…Епископ Нантский ссудил под залог земель… и герцог согласился… и теперь они, опасаясь, что Жиль сумеет получить-таки выгоду от своих опытов и вернуть заем, поспешили избавиться от него… конечно, если Жиля осудят и казнят, то земли останутся у кредиторов.

А ведь почти получилось!

Не с тем зельем, которое продляет жизнь, но с иным, превращающим свинец в золото… Прелати оказался знатоком оккультных наук… и он показывал Жилю слитки золота… требовалось лишь время… всего-то несколько дней.

И Жиль наивно полагал, что успеет.

Не успел.

С чего все началось? С доноса… конечно, с доноса… проповедь — это последний шаг… вынужденный. У них не было ничего, разве что странное свидетельство супругов Эйсе, которому грош цена… и епископ понимал это.

Сын их исчез в замке Машекуль.

Еще зимой исчез, когда Жиль в замок наведался… Так он время от времени во все свои владения наведывается, в том его долг хозяина состоит. И мальчишку Жиль не помнит совершенно. Людей в замке Машекуль сотни… а супруги Эйсе утверждают, что будто бы Жиль виновен.

Непонятно только, чего ж они, зная имя виновного, так долго ждали? Полгода, почитай… не оттого ли, что сами не верили в виновность Жиля?

Или же просто смирились с исчезновением сына? А после появился кто-то, кто сказал, что и кому писать… донос… Доносы на Жиля слали частенько, но их было недостаточно, чтобы епископат сунулся в Тиффож… иное дело — дети…

…И все одно епископ, осторожная крыса, не сразу полез.

Месяц продержал заявления, видать, раздумывая, с руки ли ему ссориться с маршалом и бароном… решился… не сам… верно, заручился поддержкой, а оттого и осмелел со своей проповедью.

Что было дальше?

А просто. Все, у кого дети пропали, решили, будто бы нашли виновного. Дети пропадали часто, но Жиль в том неповинен был!

Но им ли не знать?

Им нужен был предлог достаточно убедительный, чтобы начать дознание… а там Жан Блуэн, в отличие от епископа, фанатик закостеневший, не видящий дальше собственного носа, поспешил излить свой яд в обвинительном заключении. Жан ненавидит алхимиков.

И ученых.

И всех тех, кто ищет иной путь, помимо пути веры…

Проклятье!

Жиль вскочил. Камера, в которой он провел последние дни, была тесной и грязной. Сырые камни. Влажная солома в углу… будто он, Жиль, и не маршал Франции, не герой войны, а подлый воришка, которого вот-вот повесят…

…Сожгут.

…Как сожгли ее. Об этом искуплении говорил колдун?

…Предсказал смерть… а Жиль не поверил, слишком уж странно звучало то предсказание… а ведь сбывается… Сколько его еще продержат? Неделю? Другую? Долго не станут. Эти суды вершат быстро, дабы не возникло и малейших сомнений в справедливости приговора… и город кипит, обсуждая преступления Жиля де Монморанси-Лаваль, барона де Ре, графа де Бриен, сеньора д’Ингран и де Шамптос…

Жиль повторял титулы шепотом, убеждая себя, что они не посмеют тронуть… не его!

Посмеют.

Уже посмели. И пусть смехотворен был обвинительный акт о сорока семи пунктах, зачитанный прилюдно, но… не важно, что написано в акте. Куда важней то, кто за этим актом стоит.

…Он решил, что сумеет оправдаться.

Нельзя было.

Он, Жиль де Ре, неподсуден суду светскому, но слишком самоуверен был… или не самоуверенность причиной, а туман, поселившийся в голове его благодаря Франческо?

Одурманил.

Травами. Напитками своими, каковые должны были продлить жизнь и омолодить тело.

Глупец, позволивший поймать себя в сети. И где теперь Франческо? Колдун… исчез, а с ним и верный Якоб, который оказался далеко не так верен…

…Рассказал…

…Иначе откуда они узнали-то?

Жиль закрыл уши руками, но в голове звучал нервный голос обвинителя…

…Пункт шестнадцатый.

В одной из нижних комнат замка, или крепости Тиффож, около пяти лет назад Франческо Прелати, самозваный специалист в запрещенном искусстве геомантии, и Жан де ла Ривьер начертили множество магических знаков, кругов и цифр. Также в некоем лесу около вышеназванной крепости Тиффож некто по имени Антуан де Палерм из Ломбардии вместе с другими волшебниками и вызывателями демонов занимался гаданием и вызыванием злых духов с помощью огня, фимиама, мирры, алоэ и других ароматических веществ…

Раскаяться?

Поздно. Им не нужно раскаяние, и даже если Жиль отречется от всего, они не отступят. Пока он жив… пока есть еще хоть толика золота, хоть бы малейший шанс на то, что он, Жиль, вернет себе утраченные земли, не отступят.

Они нарочно выбирали то, что воистину страшно, боясь, как бы суд не оправдал Жиля.

Теперь народ требует его смерти. И ни один судья не посмеет возразить, что обвинения эти по сути своей пусты, что нет ни одного доказательства, будто бы Жиль совершал нечто подобное…

Пункт пятнадцатый.

В соответствии с первоначальными обвинениями на основании общественных слухов, завершившихся тайным расследованием, проведенным высокопреподобным епископом Нантским в его городе и епархии, с помощью уполномоченных представителей инквизиции и обвинителя епископского суда по следующим обвинениям в преступлениях и нарушениях, предусматриваемых церковными законами, и по поводу жалоб, угроз и стенаний, исходящих от многих личностей обоих полов, вопивших и жаловавшихся о потере и смерти своих детей. Вышеназванный обвиняемый Жиль де Ре и его сообщники брали невинных мальчиков и девочек и бесчеловечно забивали их, убивали, расчленяли, сжигали и подвергали всяким пыткам, а вышеупомянутый Жиль, обвиняемый, приносил тела упомянутых невинных детей дьяволу, призывал и заклинал злых духов и предавался гнусному содомскому греху с маленькими мальчиками и противоестественно удовлетворял свою похоть с молоденькими девочками, отвергая естественный способ копуляции, когда невинные мальчики и девочки были живы, а иногда и мертвы или даже во время их смертных судорог.