Королева Брунгильда - Брюно Дюмезиль

Как только епископ Руанский действительно скончался, Фредегонда вновь обрела полную свободу действий. Если верить Григорию Турскому, она этим немедленно воспользовалась, чтобы отравить одного аристократа, враждебно относившегося к ней, а потом — чтобы попытаться устранить Ромахара, епископа Байё, начавшего расследование убийства своего коллеги Претекстата. Встревоженный этими вестями, король Гунтрамн направил в Руан трех епископов — Артемия из Санса, Верана из Кавайона и Агриция из Труа, — чтобы выяснить обстоятельства смерти епископа Руанского. Но нейстрийские магнаты, окружавшие Фредегонду, не дали этим следователям приступить к делу. Она сделала вид, что ведет собственное следствие, и, чтобы не допустить частной мести, выдала семье Претекстата такого убийцу, в виновность которого можно было поверить.

Казалось, королева уже уверена, что обладает достаточной поддержкой, чтобы рискнуть порвать с Гунтрамном. Даже угроза войны, которой пугали бургундские послы, не заставила ее отступить. И когда король Бургундии ясно запретил ей возвращать Мелантия на пост епископа Руанского, Фредегонда поспешила ослушаться. За несколько месяцев королевство Нейстрия, бывшее королевство Хильперика, было восстановлено. Графы, герцоги и епископы изъявили верность Хлотарю II и его матери. У Гунтрамна не было возможности вооруженной силой удержать королевство, уходившее у него из рук. Он довольствовался тем, что переманил часть «верных» Фредегонды и таким образом сумел сохранить под контролем большую часть той территории между Луарой и Сеной, которую захватил раньше.

Политическое пробуждение Нейстрии не было абсолютно вредным для Брунгильды. Рано или поздно Гунтрамну пришлось бы выступить против матери Хлотаря II, и для этого ему были нужны союзники, найти которых он мог только в Австразии. Достаточно было подождать. Поэтому Брунгильда посвятила 586 г. продолжению чистки рядов высшего австразийского чиновничества. Так, по неизвестным причинам, которых Григорий Турский на самом деле не знает или не хочет их излагать, расправились с герцогом Магновальдом, разрубив ему голову ударом топора. Расправа такого типа обычно ставила финальную точку в карьере неудачливых военных, но пошел слух, что дворец осудил его за кровосмесительный союз. Если был использован такой предлог, значит, Брунгильда довольно оперативно собралась применить каноническое законодательство, разработанное Маконским собором 585 г.

В течение 586 г. Брунгильде также посчастливилось, в личном и политическом смысле, стать бабкой, поскольку у Файлевбы, жены Хильдеберта II, родился мальчик. Его назвали Теодобертом — вторым с таким именем. Первый Теодоберт был тем самым австразийским королем, который одержал победу в Италии и сбил спесь с византийцев. Появление нового поколения Меровингов также давало повод для возобновления переговоров с Гунтрамном. Брунгильда сообщила королю Бургундии о счастливом событии, и он немедля отправил посла с дарами, чтобы поздравить племянника.

Со следующего года между Австразией и Бургундией восстановилось согласие. Благодаря активной дипломатии Брунгильды у обоих королевств теперь были общие враги: лангобарды, вестготы — которые в 587 г. по-прежнему вели себя вызывающе по отношению к Гунтрамну — и, даже если ничего подобного еще не было объявлено официально, нейстрийцы Фредегонды. Отныне тесный союз между Мецем и Шалоном мог быть только выгоден обоим. Король Гунтрамн это хорошо понял. В знак доброй воли он вернул Австразии контроль над западной частью Прованса, который прежде сохранял в качестве средства давления. Он уступил и Альби, аквитанский город, которым некогда владел Сигиберт I, Дворец Брунгильды также мог снова назначать чиновников в Эр-сюр-Адур и в Беарн.

Если Гунтрамн отдавал земли, то прежде всего затем, чтобы приобрести мир, который он умело использовал. Так, не имея больше оснований опасаться Австразии, он смог заделать брешь, которую вестготы в 585 г. пробили в обороне его южной границы. С 587 г. Гунтрамн также начал возвращать себе контроль над городами, которые ранее перешли в лагерь Фредегонды: проявив терпение, он вернул Анжер, Сент и Нант. В каждом городе Гунтрамн наложил на местных пронейстрийских аристократов штраф, чтобы они задумались о том, чего стоят принесенные клятвы. Фредегонда попыталась не допустить таких переходов и отправила в Бургундию послов для переговоров о мире. Тем не менее в их рядах она скрыла убийцу, поручив ему уладить ее конфликт с Гунтрамном самым эффективным способом. Но заговор был раскрыт, и король Бургундии арестовал послов, которые были тем более удивлены, что, похоже, их не осведомили о параллельной операции.

С годами Гунтрамну начала надоедать кинжальная дипломатия Фредегонды; после нового дела он счел, что это уже слишком, и прекратил отношения с Нейстрией. Зато он, возможно, стал чувствовать некое духовное родство с изощренной Брунгильдой.

Memento mori

13 августа 587 г. с исторической сцены сошел великий персонаж франкской истории — королева Радегунда, вдова Хлотаря I и духовная мать всех Меровингов. Прежде чем отдать Богу душу, старая дама в последний раз призвала к примирению между суверенами и «препоручила свой монастырь государям королям и светлейшей королеве Брунгильде, которых она любила всем сердцем». В устах Радегунды, женщины, посвятившей себя религии, но в то же время знакомой с властью, это означало признание выдающегося места, которое Брунгильда заняла в Regnum Francorum. Ведь умирающая не упомянула ни Файлевбу, хоть и супругу Хильдеберта, но существо ничтожное, ни Фредегонду, о существовании которой она знала, но власть которой не признавала.

Из-за этой удивительной способности Радегунды сохранять строгий нейтралитет, не скрывая, однако, своих симпатий, ее похороны вызвали трудности. Действительно, проводить погребальный обряд следовало епископу Маровею Пуатевинскому. Но этот старый приверженец королей Нейстрии никогда не любил Радегунду и не собирался благословлять ее могилу; поэтому он передал через служителя, что слишком занят поездками по приходам. Поэтому монахиням Святого Креста в Пуатье пришлось срочно обращаться к Григорию Турскому, чтобы тот провел церемонию. Таким образом, погребение совершил пламенный сторонник Австразии. Рядом с могилой стоял и Венанций Фортунат, скорбь которого, конечно, была глубокой. Ведь, помимо политической верности союзнице Брунгильды и христианского восхищения основательницей монастыря Святого Креста, поэт испытывал еще и искренние дружеские чувства к Радегунде, рядом с которой прожил почти двадцать лет[93]. Он сразу же стал хлопотать, чтобы церкви Галлии почтили покойницу в качестве святой[94].

Смерть Радегунды ни в чем не изменила повседневной жизни в королевстве. 4 августа 587 г. очередной убийца едва не прикончил короля Гунтрамна. Конечно, на этот раз его подослала не Фредегонда, но старый король начал тревожиться за будущее. Что произойдет с Бургундией, которую он так бережно хранил и которую расширил за счет стольких завоеваний и наследований, когда его не станет? У Гунтрамна больше не было ни одного сына, и он не составил завещание. Конечно, он официально усыновил обоих племянников, но он слишком хорошо знал, как Меровинги делят королевства покойных: никто и никогда не доволен тем, что ему досталось, и рано или поздно Бургундию разорят воюющие армии, как случилось по очереди с королевствами Хариберта I, Сигиберта I и Хильперика.