Восхождение к власти: день гнева - Соломон Корвейн

держава, готовая перекроить мироздание по собственному лекалу. Орудия страны, с чернокрылым двуглавым орлом на знамени, готовы обрушить неистовство и ужас на головы продвинутой страны, заклиная её оплотом мракобесия.

Вскоре по весям и лесам, городам и крепостям Аурэлянской Информократии огненным вихрем пройдут армии Канцлера Рейха, преследуя одну единственную цель – завоевание. Предчувствуя возможное вторжение модераторы и администраторы войсковых систем собирают силы у первого рубежа обороны, чтобы ответить наукой и её оружием на притязания Императора и доказать истинность выбранной веры и системы общества.

Все готовятся к войне.

Подразделения Информакратии занимают пригородские фортификационные сооружения, развёртывают полевые оборонительные сооружения. Администраторы доменов подгоняют ауксилии и воинствующие инфо-культы, которые встанут первой линией обороны, мясным заслоном пред артиллерией, ПВО, киберариями и роботопехотой. Военная система готовится построить единую оборонительную структуру, на которую возлагают задачу – остановить врага, перейти в наступление и уничтожить его.

За стеной, ограждающей Информократию, растут поля зеленоватой травы, только с виду и на ощупь она таковой кажется. Однако её присутствие становится отличным способом скрыть диверсионные группы, которые под покровом растительности уже проникли на территорию противника, как яд в рану, и готовятся нанести незаметный, но ощутимый удар. Многочисленные дыры в стене, недочёты в системе укреплений, работа имперской разведки и банально предательство позволили сотням группам спецназа проникнуть в Информакратию.

Так и поступила первая ударная группа, в которую и включили человека, для которого возвращение за стену – возвращение в ненавистный дом, будто бы тот всегда оставался преисподней, терзающей больную душу человека. Они, собранные из лучших воинов личной гвардии Аурона, подобранные за умения и навыки, не взирая на звания и должности, пришли сюда, чтобы объявить лживым апостолом – «гибель ваша уже здесь».

Средь иссохших деревьев, которые раньше были лесом, продвигается тридцать человек. На каждом из них одинаковые облачения – тёмно-синее кожистое покрытие – военная куртка, под чёрным бронежилетом, с рукавами оставляющие только прорези для пальцев, штаны, уходящие под высокие берцы. Ноги защищены пластинами, призванными остановить пулю, если таковая полетит. На голову опускается капюшон, укрывающий противогаз и чёрный шлем. Но есть и пара других солдат, они высокие, экипированные в металлические костюмы, что полностью закрыли тело. Прикомандированные воители, несущие в руках тяжёлые противотанковые лазерные винтовки, через плечо перекинута трубка с противогазом, а очи сверкают от работы датчиков. Они идут, как-бы отстранившись от основной группы, словно чужаки.

Маритон знает их, наслышался от Хакона о «бронепехоте» Империи, которая идёт на самом острие наступления, прорывая позиции её врагов, ценою своей жизни. И он рад, что пара таких была прикомандирована к его штурмовой группе из полка внутри «Когтя Орла».

- Маро, - мужчина в тёмно-синем тактическом костюме обернулся на зов, обратив круглые стёкла противогаза в сторону, вопросив.

- Да, господин?

- Говоришь, ты уже был в Информократии?

- Отставить разговоры не по делу, - их оборвал грозный голос, исполненный исковерканной хрипотой и грубостью.

Средь тридцати бойцов возвышается двухметровый гигант, под ногами которого с каждым шагом раздаётся слабый хруст старых веток и кусков трухлявых опавших деревьев. Его доспех выделается среди экипировки других. Всё тело заковано в высокотехнологичный экзоскелет, издающий гул приятного жужжания механизмов и электроники. Грудь укрыта под титановыми пластинами, скрывающими дополнительные средства защиты, кольчугу из сверхпрочной стали вместе с жёсткой тканью, под которыми покоятся механические устройства, поддерживающие на теле весь каскад брони. Из-под брони выглядывает кусок алой, как свежая кровь, ткани. Это рыцарская юбка, на которой вышит белый мальтийский крест, символизирующий статус человека, несущего бремя крестового похода. Плечи закрыты толстыми наплечниками, а голова укрыта под горшечным шлемом, с прорезями для глаз, откуда светится электронное светлое пламя, которые показывает, что системы брони работают исправно.

Посреди такого гиганта остальные тридцать воинов смахивают на детей, собравшихся вокруг исполина, широкого в объёме и которому в росте прибавляет продвинутый костюм. Как ни странно, не смотря на вес и габариты, воитель передвигается сравнительно бесшумно, становясь единым целым с наступлением, а не его отличительной чертой.

Смотря на грозного и сурового латника, несущего в руке длинный меч, Маритон чувствует, как его душа полнится восхищением и опаской. Ещё вчера это был приятный на вид мужчина, умелый администратор и полководец, а сегодня уже воин, с удивительной манерой вести сражения, как рыцарь древности. Пускай и в высокотехнологичном доспехе с мечом наперевес он идёт в бой в эпохе боевых лазеров и плазмы.

- Маритон, - в наушнике звучит грубый тяжёлый глас. – Вы сказали, что уже имели дело с Легатом.

- Да, господин Аурон… не самая приятная встреча.

- Что вы можете сказать о его способностях? Для отряда.

Выставив дробовик впереди, смотря через прицел, на мёртвый и лес и продвигаясь вперёд, мужчина спокойно пояснил:

- Он? Сволочь он последняя. В нём ни души, ни сострадания. Один холодный ум, ледяное сознание, которым он и руководствуется, - гневная речь спустя пару секунд молчания, в эфире стала ещё более злобной. – Нее-е-т, руководят им директивы и протоколы. Они у него вместо воли и духа, ибо они и определяют его ход мыслей и поступков.

Группа молчит. Несмотря на любовь к разговорам некоторых её членов никто не думает сейчас тратить слова на комментирование таких слов. Все понимают, что они рождены от горького опыта, только никто и не догадывается, какая именно боль накрыла парня с головой и суть последней встречи с Легатом.

- А если по сути?

- Он – обычный человек, но на него возложены особые полномочия.

- Что ж, тогда мы будем осторожнее, когда его встретим, - внезапно вырвались в эфир слова Сантьяго, молодого, но рьяного парня, однако в меры пылкого. – Но ему всё равно от нас не уйти.

- Кто знает, - ввязался в разговор Арис, мужчина лет тридцати, отличающийся особой осторожностью. – Я слышал от разведчиков, что Легаты Информократии отличаются проницательностью и отлично ощущают обстановку вокруг.

Маритон же молчит. Каждое слово о Легате режет сердце, а фразы колют. Столько воспоминаний, несущих только печаль. Эти деревья, хрустящий сухостой под ногами и серые небеса над головой, готовые разродиться плачем – всё это напоминает о доме, в котором некогда жил парень, однако в один момент его родные места стали невыносимы, как сам ад. Внутри Маритона бушует море эмоций, а линзы противогаза не в силах показать всю печаль, сиявшую в единственно здоровом оке, они отражают только окружающий мир – мёртвые ветки деревьев, скрючившихся в безумных муках природы и серый небосвод.