Кольцо принца Файсала - Бьярне Ройтер

Губы Тома кривятся в горькой усмешке.

– Если бы я был черным, – говорит он, – если бы я был тобой, Бибидо, я был бы сейчас безмерно счастлив.

Бибидо смотрит на него с непонимающим видом.

– Правда ведь, здесь куда лучше, чем на дне трюма?

Бибидо морщится. Том придвигается к нему ближе.

– Ты мог бы хотя бы сказать, что счастлив избавиться от оков. Но ты, верно, не знаешь, что такое чувства и как их выражают. Ладно уж, не говори ничего.

Том вздыхает и закатывает глаза.

– Что творится в этой маленькой черной головке? Мы уже шесть дней в море, о чем ты все это время думал?

– Сейчас я думаю о том, – проговорил Бибидо, – что у нас скоро закончится вода. Ты знаешь, где мы сейчас находимся, Том?

Том поднимает руку к уху.

– Ты сказал «Том»? А куда делся мистер Коллинз? Или ты думаешь, что стал свободным и теперь можешь позволить себе говорить «Том»? Нетушки, Бибидо. Ты – мой. Ты принадлежишь своему хозяину. Между прочим, чернокожие на сахарной плантации относились ко мне с большим почтением. Они называли меня Томом-бомбой.

– Завидное имя, – замечает Бибидо.

– Я ненавижу это имя, – огрызается Том, – так что впредь зови меня мистер Коллинз.

Бибидо кивает.

– Я лишь спросил, известно ли мистеру Коллинзу, где мы сейчас находимся.

Том отвечает как можно более небрежным тоном:

– Мы находимся к югу от Пуэрто-Рико и, должно быть, в миле от Невиса. Все зависит от того, насколько далеко отогнал нас на юг ветер. По правде говоря, на горизонте уже давно пора бы появиться острову Санта-Крус, но что-то я пока его не вижу.

Том оборачивается.

– Может, лучше поговорим о том, что нас ждет впереди? Ты готов к этому, Бибидо? Тебе ведь известно это так же хорошо, как и мне. Зачем же грести? Я предлагаю вырезать где-нибудь на скамье наши имена, чтобы те, кто нас найдет, знали, кто мы такие. Дай-ка мне фляжку.

Но Бибидо обхватывает двумя руками фляжку и прижимает ее к себе.

– Ах, так? На драку, значит, нарываешься?

Бибидо качает головой. Том прищуривает глаза и окидывает парнишку изучающим взглядом. Честно говоря, выглядит он ужасно: губы потрескались, превратившись в две корки засохшей крови, взгляд потух…

– Хорошо, что ты так переживаешь за воду, – вздыхает Том. – Но если мне приспичит пить, я буду пить, а ты как знаешь.

Через два часа рассвело.

Бибидо по-прежнему сидел на носу лодки и вяло греб вперед.

Том с ожесточением принялся вырезать на скамейке их имена. На дно лодки летела стружка. Том словно наказывал шлюпку за свое невезение. Он слышал, что на свете бывают несчастливые лодки, и полагал, что их угораздило сесть именно в такую. Зная от моряков, что лодке больно, когда ее режут ножом, он продолжал царапать деревяшку, провожая смехом каждую стружку, падающую на дно.

Том видел во сне… нет, не во сне, он взаправду видел это. Однажды ночью, пару дней назад, когда небо было черным, как сажа в печной трубе, потому что даже звезды их покинули. Бибидо танцевал. Он часами все кружился и кружился на носу лодки, приговаривая при этом что-то непонятное. После он утверждал, что хотел своим танцем умилостивить звезды. Это позабавило Тома, особенно потому, что эти самые звезды появились лишь двенадцать часов спустя.

Том придвинулся к своему рабу и взял его за лодыжку.

– А я ведь мог бы тебя съесть, – заметил он.

Бибидо не отреагировал.

– Я мог бы начать с ноги. Отрезать вот здесь, у колена, и дать ей хорошенько просолиться в морской воде, а потом слопать, кусок за куском. Но с другой стороны – что тут есть? Мяса с гулькин нос. Даже на самый простой ужин не хватит. Слышишь, что я говорю, Бибидо? Ты что – оглох? Черт возьми, ты приносишь мне одни несчастья. Я мог бы посиживать сейчас в капитанской каюте и изучать карты, поедая один кусок свинины за другим, набить себе брюхо, а потом, отдуваясь, притащиться к коку, который угостит своего помощника кувшином воды. Ледяной, свежей водицы, которая так славно щекочет горло, словно тысячи крошечных рыбок, а пахнет как южный ветер у берегов Невиса. Я слышу крики обезьян в лесу. Они тоже любят южный ветер. Они лопают фрукты, а потом погружают свои голубые языки в воду и лакают ее без удержу. Я и сам часто пил ту же воду. Она пахнет железом, землей и лимонами. Источник берет свое начало на возвышающемся посреди острова большом вулкане с белой оборкой вокруг жерла… Да что же это, неужто Всемогущий оставил нас?

– Кто?

– Господь Всемогущий, невежа ты этакий. Неужели он забыл про нас? Наверное, он не хочет знаться с нами, потому что рядом со мной ты.

– Этот Всемогущий не любит меня?

Том рассмеялся.

– Конечно, он не любит тебя, Бибидо. Сам подумай! Ведь должна же быть причина, почему ты родился черным, а я – белым.

– Мои родители чернокожие, – заметил Бибидо.

– Да, верно, и Господь Всемогущий их подавно не любит.

– На свете много черных, – сказал Бибидо, – очень много.

Том кивнул, ответив, что он того же мнения.

– Ты знаешь, почему Всемогущий не любит черных? – спросил Бибидо.

– Потому что сам он – белый. Вот почему, – ответил Том.

Бибидо посмотрел на свои руки.

– Значит, где-то есть Всемогущий, который черный, – задумчиво произнес он.

– Вовсе нет, – возразил Том. – Белый Бог никогда этого не допустит.

Бибидо ответил, что, по его мнению, это нехорошо, что Всемогущий любит не всех людей.

Том улегся на дно лодки и закрыл глаза, он слушал водопад на Невисе и крики обезьян в лесу. Почему-то от этих воспоминаний ему хотелось смеяться.

Он улыбался во сне, а когда проснулся, была уже середина дня. Прямо над ним с фляжкой в руках сидел Бибидо, и Том поначалу решил, что это он его разбудил.

На самом деле это были волны, которые внезапно поднялись, пока он спал. Шлюпка качалась как сумасшедшая и уже успела набрать воды. Им пришлось вцепиться в скамьи, чтобы их не смыло в море.

Том сел. Голова казалась свинцовой. Он ничего не понимал – его собственное тело почти перестало ему повиноваться. Перед глазами все кружилось и плыло.

Бибидо поднес фляжку с водой к его губам.

Том открыл рот, ощутил на языке капли влаги и громко рассмеялся. Немного воды при этом протекло мимо, но Бибидо согнутым указательным пальцем тут же отправил ее Тому обратно в рот.

– Еще, – с трудом выговорил Том, – еще, Бибидо.

– Больше нет, – Бибидо отшвырнул от себя пустую фляжку.

Том вытер рот, который вода только еле-еле смочила, и уставился на еще совсем недавно такую ровную гладь океана. Теперь там бушевали волны. Они перекатывались, бились и, сталкиваясь друг с другом, обрушивались мощными каскадами обратно в море.