Кольцо принца Файсала - Бьярне Ройтер

Том посмотрел на солнце. Оно тусклым пятном висело в небе, спрятавшись за желто-серым маревом.

– Мы движемся, – пробормотал он, – почти в правильном направлении, если только нас не смоет за борт. Останемся ли мы в лодке или этот проклятый океан в конце концов поглотит нас своей огромной пастью?

– Мы здесь не умрем, – отозвался раб.

– О! Что ж, это хорошая новость. Мы здесь не умрем. Слышишь, ты, Всемогущий Бог? Забудь о том, что собирался сожрать двух парней вместе с их испанской лодкой. Бибидо, сын великого вождя, говорит, что мы здесь не умрем!

В этот момент мощная волна, подкатившись под шлюпку, подняла ее на пятьдесят футов в воздух и так же быстро отпустила. На долю секунды они оказались в свободном полете, а лодка, накренившись набок, упала в пенящееся море. После чего она снова выправилась, но теперь уже была наполовину заполнена водой.

Том и Бибидо, как сумасшедшие, кинулись вычерпывать воду, пока их снова не приподняло и не кинуло вниз. Так продолжалось около часа. За это время их несколько раз накрывало волной, и они смертельно вымотались.

Том сделал из штанов и рубашки страховочный трос, которым связал вместе себя и Бибидо, но где-то ближе к вечеру волны начали понемногу успокаиваться. И очень скоро лодка попала в сильное течение – оно крепко вцепилось в свою добычу и уже не желало отпускать.

Том не мог определить курс, которым они двигались, опасался, что их сносит в юго-западном направлении, – и мало что могло быть хуже этого.

Наступила ночь, Том и Бибидо лежали, прижавшись друг к другу, на дне лодки. Том снова попытался определить их местоположение по звездам.

– Теперь мы движемся на восток, – бормотал он, – прямо на восток, насколько я вижу. Это не так уж и плохо. Если повезет, мы уже к утру будем у островов Сен-Мартена. Быть может, мы достигнем их уже ночью. Должно быть, твой танец для звезд все-таки помог.

Том закашлялся и осторожно потрогал запекшиеся губы.

– Может, натанцуешь еще и попутное течение, которое послужит нам лучше любого паруса?

Он повернулся и посмотрел на раба, который лежал на спине с широко распахнутыми глазами. Рот Бибидо был наполовину открыт. Он походил на павиана – щеки его ввалились и словно прилипли к деснам.

Том потряс Бибидо, но никакой реакции не последовало.

– Эй ты, слышишь меня, Бибидо? Мистер Коллинз с тобой говорит!

Том разозлился и повысил голос. Наклонившись над безжизненным телом, он заглянул в глаза чернокожего паренька.

– Черт возьми, на что ты там уставился? Ты меня видишь?

Он помахал рукой перед лицом Бибидо, но в выражении его остекленевших глаз ничего не поменялось.

Том стремительно схватил фляжку, но тут же вспомнил, что сам совсем недавно выпил из нее последние капли воды. Тогда он приложил ухо ко рту Бибидо и яростно принялся трясти его, голова чернокожего мальчишки моталась из стороны в сторону. Том зачерпнул рукой морской воды и плеснул ею в безжизненное лицо. Он плескал ее снова и снова, пока сам не заорал от ужаса.

Схватив Бибидо, Том прижал его безвольное тело к себе.

– Не умирай, пожалуйста, не умирай, – шептал он, – не сейчас, только не сейчас.

Том стиснул зубы, но не смог сдержать слез. Он качал безжизненное тело раба, рыдая и бранясь, прося и умоляя.

– Не бросай меня, Бибидо, – шептал он, – не оставляй меня, Ньо Бото. Ты слышишь? Останься со мной. Я понимаю, ты хочешь быть свободным, но, пожалуйста, только не так. Только не так, я прошу тебя! Скажи что-нибудь, скажи! Ну хотя бы мое имя! И я сразу отпущу тебя на волю. Больше никаких кандалов, никаких веревок на шее. Том обещает тебе, обещает!

Он положил безвольное тело на дно лодки и открыл рот Бото. Достал нож и перерезал нитку, которая держала черно-серое кольцо. Повертел его между пальцев и надел на большой палец Бото.

– Вот так, – прошептал Том, – теперь оно здесь, кольцо вернулось на свое место. Ты чувствуешь это, Ньо Бото, ты чувствуешь кольцо у себя на пальце?

Том приподнял парнишку и принялся качать его, баюкая, как ребенка.

– Скажи мое имя, хотя бы тихонечко! Скажи!

Голубая сияющая луна осветила море. Том сощурил глаза и вдруг резко подался вперед. Не было никаких сомнений. Прямо на востоке появился риф. Нет, не риф, а берег, затянутый дымкой берег, мираж, который с каждой минутой становился все более отчетливым.

Том почувствовал, как отчаяние и боль рвут его изнутри и выплескиваются наружу в истеричном крике. Он смеялся и плакал как безумный. Потом схватил Бото за голову и повернул ее в сторону спасительного берега.

– Мы не умрем здесь, – горячо говорил Том, – мы не умрем здесь, Ньо Бото. Слышишь, ты! Черт возьми, ответь же мне. Видишь, там берег, мы спасены! Мы будем там меньше чем через час. Течение несет нас туда. Оно не подведет, оно нас не подведет, Бото! Надо за это заплатить? Надо что-то отдать? Что я могу отдать? А, вспомнил. Что ж, никто не скажет про Тома Коллинза, что он скуп. Никто! Так возьми же мое сердце, склизкий геккон. Забери мою душу, зеленая ящерица, только пусть… только пусть он проснется. Но жизнь оставила его… – Голос Том упал до шепота. – Он такой холодный. Как выброшенная на берег макрель, чья чешуя утратила свой блеск, чьи глаза ничего не видят. Но, может, еще можно вдохнуть жизнь в его легкие? Наполнить их воздухом, что находится во мне? Ты слышишь, что я говорю тебе, Ньо Бото? Том сейчас откроет твой рот, и ты глотнешь воздух, который я тебе дам.

Том прижал свои губы к сухим губам Ньо Бото и принялся что есть мочи вдыхать в него воздух.

– Ну, давай же, глотай! – свирепо приказал он и, положив голову Бибидо себе на колени, вдыхал и вдыхал в него воздух, но все безрезультатно.

– Быть может, – осенило вдруг Тома, – быть может, лучше через нос? Что скажешь, Бото? Попробуем? – Голос Тома сорвался. – Давай подую тебе в нос, ладно? – всхлипнул он. Приблизил свой рот к носу Бото и изо всех сил принялся дуть. Снова и снова. Потом без сил опустился на дно лодки. Голова кружилась, в ушах шумело.

– Мне больше нечего тебе дать, Ньо Бото.

Том улегся животом на борт шлюпки и сделал то, чего делать было никак нельзя, – зачерпнул и выпил пригоршню морской воды. На долю секунды он ощутил во рту освежающий вкус прохладной влаги, который тут же сменился солью в глотке.

– Будь ты проклят, Всемогущий Бог! Ты предаешь и белых, и черных!

Он упал на бок.

– Или ты так шутишь? Но мне не смешно. Совсем не смешно.

Том горько заплакал, потом высморкался и, пошатываясь, встал на ноги. Сжав кулаки, он погрозил ими небу.

– Вот, значит, как. Сперва ты даешь, а потом отбираешь. Тогда ты ничем не лучше моей упрямой сестрицы, которая все подарки делала с веревочкой, чтобы потом было за что дергать обратно.