Семь песен - Томас Арчибальт Баррон

Остатки тумана исчезли окончательно, и высокая фигура оказалась огромным деревом, с листьев и ветвей которого капала роса. Дерево было таким же могучим, раскидистым, как Арбасса, но между ними существовало одно важное различие.

Это дерево росло вверх ногами. Его массивные корни тянулись к призрачному небосводу и исчезали среди туманных волн. Они образовывали под облаками прекрасные узоры, словно обнимали бескрайнее небо. А с этих небесных корней свисали бесчисленные золотые пряди омелы, раскачиваясь на призрачном ветру. Мощные ветви протянулись от основания ствола вниз, раскинулись на широкой равнине из движущегося тумана. И дерево, покрытое тысячами тысяч росинок, сверкало, подобно поверхности ручья на солнце.

Меня захватило это потрясающее зрелище, и я не сразу сообразил, что я, в свою очередь, стою на туманной равнине. Я вернулся в свое тело! Я снова держал Рию, а Несчастье, сидевший у меня на плече, издавал негромкие булькающие звуки. Пучок омелы, точно такой же, как ветви, качавшиеся над нашими головами, был накинут мне на плечи. Меч висел у меня на боку, посох был заткнут за пояс.

Я взглянул в круглые глаза птицы, обведенные желтыми ободками.

– Спасибо, друг! Ты снова спас мне жизнь.

Сокол испустил высокий, почти смущенный свист и захлопал серыми крыльями.

– Добро пожаловать к Дереву Душ, – произнес тихий, дрожащий голос.

Резко обернувшись, я увидел незнакомца. Это был хрупкий, дряхлый старик. Правая его рука безжизненно болталась. Хотя он сидел на подушке из тумана, привалившись к ветвям дерева, он был таким маленьким и высохшим, что я не сразу заметил его. Седые волосы поблескивали, подобно коре дерева, покрытой росой.

– Благодарю тебя. Большое спасибо, – заговорил я неуверенно. Я напрягся, испугавшись, что меня снова одурачат. Но я торопился, у меня не было выбора, пришлось рискнуть и сказать старику правду. – Мне нужно найти Дагду.

Несчастье больно впился когтями мне в плечо и укоризненно заклекотал.

Старик мягко улыбнулся, и морщины на его лице стали глубже. Положив парализованную руку на колени, он пристально оглядел меня.

И вдруг я обратил внимание на его карие глаза – глубокие, словно колодцы. Взгляд их был полон сострадания, мудрости и печали. Я уже видел их прежде. Это были глаза гигантского оленя.

– Дагда. – Я прикусил губу, уставившись на слабого, маленького старичка. – Прости, я не узнал тебя.

Улыбка старика погасла.

– Ты узнал меня, когда пришло время. Точно так же ты сможешь со временем увидеть истинный источник моего могущества. Или ты уже знаешь, в чем он заключается?

Я колебался, не зная, что отвечать.

– Боюсь, я ничего не знаю об истинном источнике твоей силы. Но, думаю, ты пользуешься ею для того, чтобы помогать каждому живому существу следовать своим путем, каким бы ни был этот путь. Вот почему ты пришел мне на помощь в тот день, когда меня вынесло на берег.

– Очень хорошо, Мерлин, очень хорошо. – Его карие глаза удовлетворенно сверкнули – хотя одновременно я заметил в них и раздражение. – Несмотря на то, что ты все же попытался избежать знакомства с одной из Песен.

Я неловко переминался с ноги на ногу.

Дагда все так же пристально изучал меня, словно заглядывал мне в душу, читал в моем сердце.

– Ты несешь тяжкое бремя. И это не только тело подруги у тебя на руках. Иди сюда. Положи ее рядом со мной.

– Ты можешь… ты можешь помочь ей?

– Посмотрим. – На лбу, изборожденном морщинами, появились новые тонкие линии. – Расскажи мне о Песнях, Мерлин. В чем заключается душа каждой из них?

– А моя мама? Если у нее еще и осталось время, его совсем немного.

– Ей тоже придется подождать.

Наклонившись к сотканной из мглы земле, я осторожно положил тело сестры рядом с Дагдой. Пряди тумана плыли над ее плечами, над грудью, окутывали ее тело, подобно полупрозрачному одеялу. Бог взглянул на нее с бесконечной печалью в глазах, затем обратил взор на меня.

– Во-первых, покажи мне свой посох.

Несчастье восхищенно защелкал, когда я вытащил посох из-за пояса. Я протянул сучковатый набалдашник Дагде и медленно повернул посох. Отметины темно-синего цвета, цвета сумерек, засияли перед нами. Бабочка, символ Преображения. Пара соколов, вечно летящих вместе. Треснувший камень – напоминание о моей глупой, бессмысленной попытке заточить в тюрьму светлого летуна. Меч, чье имя я теперь знал. Звезда, обведенная кругом, при виде которой я вспомнил звенящий смех Гври Золотые Волосы. Хвост дракона – глядя на него, я почувствовал во рту вкус грязного башмака. И наконец, глаз, так сильно отличавшийся от глаза Балора и в то же время наводивший на меня не меньший ужас.

Дагда кивнул.

– Вижу, что теперь у тебя есть меч.

Я положил руку на серебряный эфес.

– Береги его. Этому мечу суждено служить тебе лишь до тех пор, пока не настанет час спрятать его в каменные ножны. Потом он перейдет к мальчику, который будет не старше, чем ты теперь. К мальчику, рожденному, чтобы стать королем. Знай, что люди будут помнить о его царствовании спустя много веков после того, как его время на земле подойдет к концу.

– Я буду беречь его как зеницу ока.

– А теперь расскажи мне, сын мой. Какие мелодии ты расслышал в Семи Песнях? Начни с самой первой, с Песни Преображения.

Я откашлялся.

– Я учился у бабочки – у предательницы, женщины из племени древолюдей. Она сумела вернуть дружбу той, которую предала, и я понял, что все мы, все живые существа, способы коренным образом измениться.

Старик очень внимательно посмотрел на меня.

– Не случайно эта Песня была первой, Мерлин. Наверное, ты к тому времени уже не раз слышал ее мелодию.

– Да. – Я некоторое время смотрел на покрытые росой ветви. – Теперь я понимаю, почему по-гречески «бабочка» и «душа» обозначаются одним словом.

– Хорошо. Теперь расскажи мне об Узах.

Я бросил быстрый взгляд на лицо Рии, белое, неподвижное, как мрамор.

– Самые прочные узы – это связь сердец. Я осознал это, когда увидел двух птиц, паривших вместе в поднебесье.

Несчастье потоптался на моем плече и принялся чистить клювом перья.

– А может быть, ты узнал это и от Обманщика?

Я вздохнул.

– И от него тоже.

Прядь тумана проплыла над левой рукой Дагды. Стремительным движением пальцев он завязал из нитей тумана сложный узел. Затем, задумчиво кивнув, отпустил его, и узел уплыл прочь.

Взгляд старика снова остановился на мне.

– Затем ты сумел найти вход в подземное царство моей старой подруги Урнальды. Она мудрее, чем кажется на первый взгляд, можешь мне поверить! Без сомнения, она обрадовалась возможности быть твоей наставницей.