Яд персидской сирени - Инна Бачинская

— Что произошло в тот вечер?

— Я слышала, как пришел Володя. Они с Верой сидели на кухне. Он говорил очень громко, смеялся, по-моему, был пьян. Было уже поздно. Я выбралась из своей комнаты, я хотела знать, что они затевают. Вера шарила в его папке, а он спал, голова на столе, морда красная… Она нашла у него какую-то бумагу, стала читать. Потом сидела и смотрела на него, и у нее было такое лицо… Она была как ненормальная, схватила нож, стала втыкать в стол. Это… это было страшно! Я подумала, что она сошла с ума! Потом вдруг подскочила к плите, включила газ и сожгла эту бумагу. Смотрела, как она горит, и плакала… А потом бросилась к двери, увидела меня и закричала: «Убирайся! Уходи!» И ножом размахивает. Я думала, она меня убьет! Рванулась от нее — и тут вдруг взрыв! И сразу больница… — Она замолчала, не глядя на Монаха.

Он тоже молчал.

— Сначала думала… что убьет. А сейчас не знаю. Она гнала меня, понимаете? Я не понимаю… получается, хотела спасти? — сказала Татка после паузы. — Она знала, что будет пожар? Не понимаю…

— Трудно сказать, девочка. Возможно. Если тебе так легче. — Он дернул плечом. — Вы были сестрами… все-таки. Ты говоришь, она включила газ и сожгла какую-то бумагу?

Татка кивнула.

— Вы думаете, она нарочно… чтобы пожар? Она хотела убить Володю?

Монах развел руками и промолчал.

— А где же Паша? Настоящий? Он жив? — Она с надеждой всматривалась в его лицо, и Монах подумал, что она сейчас скажет: «Вы же экстрасенс!» Она ожидала чуда, она верила и надеялась. Она настаивала, требуя и боясь ответа.

— Что с ним случилось? Тоже потерял память? Или?.. Что они с ним сделали?

— Насчет памяти перебор, — сказал Монах. — Не думаю. Не могут все подряд терять память. Знаешь… — он замялся.

— Что?

— Вера и Володя… как бы это… заставили его исчезнуть. Намеренно ли, случайно, не знаю. Мотив? Трудно сказать. Из достоверных источников мне известно, что они плохо жили, возможно, были на грани развода. Допускаю, что это было случайное убийство и они заметались. Опознали в чужом человеке Пашу — это говорит о страхе. В больнице им сказали, что он не жилец. Думаю, это и стало причиной, почему они его признали. Этому человеку повезло, если бы не частная больница, он бы скорее всего погиб. Им тоже повезло — он потерял память. И тут ты права — возникает вопрос: а что они собирались делать дальше? Память ведь могла вернуться… — Он помолчал. — Я думаю, раз он до сих пор не объявился… настоящий Паша…

Татка закрыла уши ладонями и зажмурилась.

— Не хочу!

Монах кивнул. Она подняла на Монаха измученные глаза:

— Что мне делать? Я раньше не хотела жить, я ненавидела себя и резала вены… но это была я! А кто я сейчас? Что мне теперь делать?

Что делать… Когда-то она уже спрашивала его об этом. И смотрела с надеждой — так вновь обращенный смотрит на гуру. Так смотрит человек, оказавшийся на распутье. Что мне делать?

— Раздать долги, девочка, — сказал Монах внушительно. — Жить. Раз уж так получилось. Я неформальный фаталист, я считаю, что бывают ситуации, когда нет выбора и от нас ничего не зависит. Принять и примириться. Это трудно, некоторые не могут. Нужно пытаться. Если уж совсем невмоготу, признайся, закричи на весь мир, что ты Татка, и гори оно все синим пламенем. Но мой тебе совет: не спеши.

— А что бы вы сделали на моем месте? — Она смотрела на него с надеждой.

Монах вытянул губы трубочкой, задумался. Потом сказал:

— Понятия не имею. Умные люди говорят, иногда лучше оставить все как есть. Иди учиться, восполняй пробелы, так сказать. Помогай сиротам… ты теперь богатая женщина. Эрик говорил, ты хорошо рисовала…

— Я никогда больше не буду рисовать… что-то ушло, понимаете? Семь лет… — Она поежилась. — Спасибо за маму. Но знаете, иногда я думаю, лучше бы я не знала. Я всегда думала, что она есть где-то и однажды вернется…

— Не согласен в корне, — перебил Монах. — Теперь ты можешь прийти к ней, принести цветы… даже поговорить. А она обрела покой наконец. Теперь ты знаешь, что она тебя не бросила. Ведь была такая мысль?

Татка кивнула:

— Кто ее?..

Монах пожал плечами.

— Дядя Витя? А тетя Тамара знала? Или… они вместе?

И снова Монах пожал плечами.

— Это же… господи! — простонала Татка. — Она убила маму, а я жила в ее доме! Это… это… ужас! Она видела меня каждый день и вспоминала… Они обе меня ненавидели! Вера тоже знала? — Она всхлипнула.

— Вряд ли. Не думаю. Возможно, ты права, она пыталась тебя спасти. Знала, что сейчас рванет…

Монах смотрел на сверкающую реку; Татка плакала, некрасиво всхлипывая, лицо ее уродливо сморщилось. Шрам на щеке побагровел. Она сбросила шляпу на соседний стул, дернула ворот глухой блузки; оторвавшаяся перламутровая пуговичка стукнула в стол…

Монах протянул ей салфетку. Она утерлась и сказала:

— Я его не убивала, честное слово!

— Я знаю. Его убил Володя… такое у меня чувство… шестое или седьмое. А бумага, которую сожгла Вера, возможно, признательное письмо дяди Вити. Я думаю, для Веры оно стало потрясением…

Монах принес стаканчик с зеленым мороженым. Поставил перед Таткой:

— Ешь!

Она улыбнулась сквозь слезы и стала есть…

…Он проводил ее до дома, и она спросила:

— Вы не могли бы поехать с нами в Ломенку?

— Нет, девочка, это между вами, между тобой и Пашей. Или как там его зовут… Позвони потом, лады? Я страшно любопытный и обожаю мелодрамы. Кстати, возьми фотку пропавшего Тима.

Он приобнял ее, снял с нее шляпу и поцеловал в макушку. Сказал удивленно:

— А где парик?

Татка рассмеялась.

— Кстати, давно хотел спросить! Куда вы с Эриком сбежали от нас? Леша очень переживал.

— Я хотела пойти в нашу «Сумасшедшую мышь», мы всегда собирались там… Оказалось, там все по-другому, не нужно было. Мы гуляли по городу почти до утра, а потом взяли такси. А потом через окно, как обычно.

…Забегая наперед, скажем, что вина Владимира Супрунова в убийстве Виктора Лобана была полностью доказана — в его квартире нашли ювелирные украшения жертвы. После убийства он спрятал их дома и отправился в гости к Вере.

Мотив? По официальной версии, мотивом скорее всего послужил конфликт на работе — коллеги показали, что они друг друга ненавидели, Лобан мешал его карьерному росту, издевался и всячески высмеивал…

Серьезная улика против Татки — ее красная заколка для волос, найденная на месте преступления, — оказалась подброшенной.

Следствие по убийству Визарда все еще продолжается; майор Мельник уверен, что докажет невиновность Татьяны Мережко, пусть даже посмертно…