Секс в Средневековье - Рут Мазо Каррас

В средневековых еврейской и мусульманской культурах не было подобной моральной паники насчет однополых отношений. Как и христиане, они различали активную и пассивную роль в сексе; виновными в содомии могли счесть обоих партнеров, но мы редко встречаем примеры жестоких репрессий вроде тех, которые иногда проводили христианские власти. В арабской и еврейской любовной поэзии можно встретить обращения к юношам или мальчикам: пусть мы и не знаем, во всех ли случаях это искреннее выражение чувств автора, но это все же указывает на то, что в рамках литературной традиции такая любовь представлялась возможной.

Во Флоренции вопрос содомии волновал не только Бернардина, хотя, возможно, именно его проповеди разожгли беспокойство других людей по этому поводу. Отчасти оно могло быть связано с тем, что уровень рождаемости тогда был опасно низким. Флорентийские мужчины довольно поздно вступали в брак, и городские власти по крайней мере отчасти винили в этом содомию. В 1403 году они учредили для управления общественной нравственностью Канцелярию Добропорядочности. В постановлении было указано, что его целью было искоренение «порока содомии», но для достижения этой цели власти учредили официальные бордели, чтобы дать мужчинам доступ к проституткам.

Критика содомии могла быть основана на искреннем беспокойстве насчет деторождения только в том случае, если содомиты не занимались сексом также и с женщинами. В отличие от других городов, во Флоренции сохранилось множество найденных Майклом Роке документов, которые позволяют установить, так ли это. В 1432 году во многом в результате проповедей Бернардина город учредил «Канцелярию ночи». Этот орган установил в городе коробки, куда люди могли бросать анонимные обвинения в содомии: обвиненных допрашивали и склоняли к тому, чтобы выдать других. Наказание смягчалось, если мужчина сознавался и называл своих партнеров, и в среднем так поступало около сорока мужчин каждый год – предположительно потому, что им рассказали об обвинениях, или потому, что близилось судебное разбирательство.

Благодаря дошедшим до нас документам из «Канцелярии ночи» мы довольно многое знаем об этих обвинениях. Это не то же самое, что знания о непосредственной практике содомии, и все же в других местах нам доступно намного меньше информации. Согласно материалам «Канцелярии ночи», пассивными партнерами в содомии были преимущественно подростки (опять же, по современным меркам – преимущественно слишком юные мальчики, чтобы дать согласие на половой акт, и, следовательно, по определению жертвы насилия). Возраст пассивных партнеров чаще всего составлял от 12 до 18–20 лет (84 % в возрасте 13–18 лет, 92 % в возрасте 13–20 лет); только 3 % были старше 20 лет. Среди активных партнеров 82,5 % были в возрасте 19 лет и старше. В XIV веке партнеров различали как «человека, совершившего указанное преступление с любым другим человеком» и «человека, который мог по доброй воле претерпеть совершаемое над ним указанное преступление»; в XV веке доносы на партнеров различались грамматически.[225]

Первая из этих закономерностей – что пассивные партнеры были юными – нарушалась гораздо реже, чем вторая – что активные партнеры были зрелыми мужчинами. Для взрослого мужчины считалось особенно позорным оставаться пассивным содомитом. Закоренелый содомит Сальви Пануцци был приговорен к смерти в 1496 году в возрасте 63 лет, но наказание было уменьшено до штрафа и жизни на хлебе и воде, поскольку публичная казнь могла опозорить город, обнаружив тот факт, что старики здесь выбирают роль пассивного партнера. Для мальчика, который еще не стал настоящим мужчиной, женоподобное поведение намного меньше било по репутации; иногда мальчики одного возраста также вступали в сексуальные отношения.

Переход из пассивной роли в активную происходил в позднем подростковом возрасте. Мы не только видим, что пассивные партнеры моложе определенного возраста, а активные – старше; мы видим, что некоторые имена появляются в записях несколько раз, и одни и те же мальчики сперва играют роль пассивных партнеров, а позднее – активных. Согласно этим источникам, интерес к содомии стихал ближе к тридцати годам – то есть тогда, когда флорентийские мужчины чаще всего женились. В тех случаях, когда Роке удавалось проследить дальнейшую биографию тех или иных мужчин, он отмечал, что их имена пропадали из обвинительных протоколов примерно тогда, когда они вступали в брак. Это может указывать на то, что секс с мальчиками был для них временным увлечением – то есть эти мужчины не имели особой склонности к сексу с другими мужчинами или мальчиками, но считали его удобным до вступления в законный брак – или же на то, что для женатого мужчины, в отличие от молодых холостяков, считалось неподобающим поддерживать сексуальные отношения с мальчиками. Однако некоторые мужчины и после заключения брака не оставляли содомию, и их уже в зрелости и старости продолжали обвинять в сексе с мальчиками. Их могли высмеивать как грязных стариков, но они даже близко не навлекали на себя такой позор, как пожилые мужчины, игравшие в сексе пассивную роль.

Дихотомия между активной и пассивной ролью усложняется в случае орального секса. В случае анального, интрафеморального или, если уж на то пошло, вагинального секса, активным партнером считался тот, кто пенетрирует. Согласно римским представлениям, в оральном сексе активным партнером также был пенетратор; таким образом, пенетрация была ключевой для различения ролей в половых актах. Однако во Флоренции ключевым был вопрос о том, кто делал всю работу, а не кто пенетрировал и эякулировал, и активным партнером считался не пенетрирующий. Таким образом, возможно, пожилой мужчина мог и не быть пассивным партнером в том смысле, что претерпевал анальную пенетрацию со стороны молодого человека. Однако в целом оральный секс в контексте однополых отношений в средневековых источниках упоминается намного реже, чем анальный.

Хотя в каком-то смысле прегрешение пассивного партнера серьезнее, поскольку он принимал женскую роль и таким образом отрекался от своего гендера, во Флоренции, Венеции и других местах к пассивному партнеру относились более снисходительно, если он был мальчиком, хотя он все же не считался жертвой, как сегодня. Особенно яркий пример мы находим в 1320 году в Авиньоне. По словам кардинала Якобо Каэтани дельи Стефанески, одну пару поймали за совершением содомии; пассивному партнеру было 13 лет. Обоих приговорили к казни через сожжение, но хотя мужчину сожгли в соответствии с приговором, мальчика спасло чудесное явление Девы Марии, которая освободила его за мгновения до того, как зажгли костер. Папа Римский впоследствии приказал возвести часовню в честь этого случая. На иллюстрации, созданной в конце 1330-х годов, изображено спасение мальчика из огня[226].

Возможно, считалось, что мальчик совращен не так глубоко, как впавший в этот грех взрослый мужчина, или же роль пассивного партнера считалась для него не таким извращением, поскольку он еще не стал мужчиной. Напротив, в Северной Европе как дихотомия «активный – пассивный партнер», так и возрастная иерархия были в этом отношении намного менее важны.